На грани счастья (СИ) - "Miss Spring"

Когда он встретил Анжелику, сестру Калерии, она сразу же привлекла его внимание, буквально примагнитила к себе. Он чувствовал, что она тоже иная, не из разряда дурочек, одолеваемых единственной идеей: выйти замуж. Лика была честна с ним, ничего не требовала, ни о чём не просила. И Игорь потянулся к ней. Так, как тянутся к свету, повесившие головы подсолнухи, как тянутся к воде, уставшие животные… Она озарила его мрачную, текущую в одном, унылом русле жизнь. Озарила и быстро исчезла. Любовь ли это была? Нет, скорее нечто иное. Привязанность, смешанная с признательностью и с тягой к простому человеческому теплу, но не любовь.

И теперь Лера. Лера, с которой было невыносимо сложно; которая ломала стереотипы; устроила бунт; шла против правил так, будто водитель, пересекающий двойную сплошную; боролась и отстаивала своё… Сплошной геморрой, а не девушка! Но именно она, эта неугомонная бунтарка, прокралась в коридоры его души и с лёгкостью установила там свои права. Когда это случилось — не ясно, почему — тоже. Но уже это было не важно. Беспокоило другое: испытывает ли она к нему хоть что-нибудь, кроме ненависти? До сегодняшнего дня, казалось, что нет. Но их разговор ввёл Истомина в замешательство. Её, кажется, задевала его отстранённость, холодность, равнодушие, которые он изо всех сил демонстрировал после того, как вечером, у камина, Лера сказала, что не любит его.

Игорь слегка тряхнул головой, будто избавляясь от навязчивых мыслей и самоанализа, а затем пошёл в машину. Леру надо было найти. На улице устойчивый минус, ночь, темнота, а она опять убежала! Своенравная, строптивая девушка, которую никогда не подчинить себе. Такие как она, подчиняются только если захотят этого сами. А чтобы она захотела, она должна полюбить.

Мужчина достал телефон и стал набирать жену. Но, результат был при каждом звонке одинаков и предсказуем: Лаврова сбрасывала вызов раз за разом.

Он задумался: куда она могла пойти? В больницу? Вряд ли. Скорее всего, в какое то определённое место в городе. Но какое?

На ум тут же пришёл Казанский собор, находившейся неподалёку. Может быть Лера около него?

Однако, там её не было, хоть Игорь и обошёл собор несколько раз кругом.

Вернувшись в машину, он вновь задумался, перебирая в памяти разговоры с женой. Она говорила, что ей очень нравились атланты Эрмитажа. Бизнесмен тут же, не медля, поехал туда.

Когда он добрался до нужного места, обогнув Зимний дворец, казавшийся в ночи ещё таинственнее, то тоже не обнаружил там никого, кроме величественных гранитных изваяний, которые, казалось, видели и помнят всю историю человечества. В глазах атлантов было столько мудрости, уверенности, силы, что рядом с ними моментально становилось как-то спокойней на душе, успокаивался ум, хотелось остановиться и замереть в моменте. Но не сейчас. В этот раз, Игорю было не до того.

Снова пришлось размышлять над тем, куда могла деться жена. Из её восторженных слов, ему вспомнилось ещё только пару вариантов: Летний сад, который точно не походил, так как был закрыт, Дворцовая площадь, на которой он только что был и жену не увидел и набережная Невы, остававшаяся единственно возможным из всех.

Проблема состояла лишь в том, что набережных в Питере насчитывалось более пятидесяти. Так можно было искать до вечера следующего дня.

Однако, Истомин решил сходить на Дворцовую. Раз уж рядом находится, чего бы и не проверить, чем чёрт не шутит? Удача вновь оказалась не на его стороне.

После этого, бизнесмен съездил на Кронверкскую набережную, которая находилась около Петропавловской крепости, но там супруги тоже не обнаружилось.

В конец устав, и уже разуверившись в то, что сможет отыскать Калерию, он завернул на Университетскую набережную на Васильевском острове. Медленно проехал мимо Ростральных колон и Кунтскамеры, внимательно всматриваясь в полутьму ночи, которая уже окрашивалась первыми отголосками рассветного зарева. Внезапно, проезжая мимо знаменитых Сфинксов, он увидел мелькнувший, знакомый силуэт.

Надежда, задевшая сердце, зашевелилась и Игорь тут же остановив машину, вышел и спустился по ступеням к Неве.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

С площадки, где всегда покоились мудрые сфинксы, открывался прекрасный вид на противоположный берег: Дворцовую набережную, Адмиралтейство и Исаакиевский собор, чей золотой купол было видно даже в темноте.

На ступеньках, чуть сбоку, сидела хрупкая фигура.

— Ну привет, жена! Быстро же ты бегаешь… Как выяснилось, ноги у меня так себе. — усмехнулся Истомин и присел рядом с ней. — Как ты вообще здесь очутилась?

— Точно так же, как и ты. — буркнула она, не особо то желая разговаривать.

— Лер… — он не знал как с ней разговаривать, что именно сказать. — послушай, я понимаю, что для тебя наш брак обуза, но то, что произошло сегодня… Лер, ты действительно не понимаешь, что в этом баре могло случиться что угодно? Ты хрупкая, молодая девушка, а там, вокруг тебя, вилось куча этих… самцов недоделанных, которые только и мечтают, что…

— Игорь, хватит! Мне кажется, что ты видишь лишь то, что хочешь видеть! И вообще, не хочешь, чтобы я ходила по барам и ночевала дома, бывай там сам чаще! — высказала с затаённой обидой Калерия и отвернулась, смотря на открывающуюся даль.

— Я уже понял свою ошибку. — примирительным тоном ответил Игорь. — Ну что, простишь и помилуешь или казнишь?

— Казнишь тебя, как же… Ты уже раньше пытался заподозрить меня в том, что я хочу остаться вдовой! — фыркнула она в ответ, но мужчина видел, что Лера близка к примирению.

— Больше не подозреваю. Мы живём вместе уже почти восемь месяцев и раз я до сих пор жив, то ты вне подозрений. — усмехнулся он. — О, да ты вся дрожишь, Лер. — стало заметно, что девушке было холодно.

— Не май месяц. — слегка стуча зубами, произнесла Лаврова.

— Давай-ка, — Истомин снял свой пуховик и укутал им плечи жены. — прощай меня скорее, поедем греться. Ты очень много времени провела на холоде. Тоже мне, врач.

— А если не прощу? — прищурившись, уже шутя, спросила Калерия.

— Ты же знаешь, у меня разговор короткий! — и он резко подхватил её на руки, унося прочь с берега Невы.

Девушка только засмеялась, явно не возражая против таких мер.

— Сейчас заедем куда-то, возьму тебе кофе с коньяком. — сказал Игорь, когда они ехали по пробуждающемуся ото сна городу. Лаврову слегка трясло, несмотря на то, что печка в машине работала на полную мощность.

— Хорошо мне хоть не на смену сегодня… Только сейчас понимаю, насколько я замёрзла. — она пыталась согреть руки, подставляя их ближе к дефлекторам из которых поступал горячий воздух.

— Конечно! Кто ж тебя умной назовёт? В мороз побежать к Неве и сидеть там на холоде! — сетовал на глупость со стороны жены бизнесмен.

— Хватит меня ругать. — мягко попросила она. — Ты и так только и делаешь, что этим занимаешься.

Истомин взглянул на неё и замолчал. Да, включать начальника, обременяющего назиданиями, было нельзя, иначе получится обратный эффект. Но как она не могла понять, что он просто переживает за неё?

Лёжа под тёплым одеялом и уже почти согревшись, Калерия думала о прошедшей ночи, которую едва можно было назвать спокойной. Как только девушка закрывала глаза, пытаясь уснуть, то тут же видела перед собой обеспокоенное лицо Игоря и на её губах мелькала еле заметная улыбка.

Как он сегодня переживал, одновременно ревнуя! Почему то, от осознания этого факта ей было чертовски приятно, хоть она и сбежала, вновь продемонстрировав свою своенравность. Из вредности, хотелось усилить эффект, потому как в последнее время, муж настолько дистанцировался, что Лаврова не находила себе места.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Да, она осознавала, что, возможно, виновата сама. Виновата в том, что отпрянула в тот вечер, когда они подобрали на дороге Джесси, виновата в том, что была резка с ним… Но с другой стороны, Игорь сам сказал, что благодарен ей, что это было излишество. Хоть эти слова и слегка кольнув, обидели, но всё же, после них на душе стало спокойней, — казалось, что всё было правильно.