Ключи Марии - Андрей Юрьевич Курков

не оправдал доверия. Его отправили куда-то на восток. Кажется, в Ташкент. Там тоже нужны специалисты по истории. Га-ал! – крикнул он полной грудью, и эхо покатилось по комнатам квартиры. – А принеси нам рислинга!

– Уже несу! – крикнула в ответ Галя и через несколько минут появилась с охлажденной запотевшей бутылкой и бутербродами с икрой, затем наполнила бокалы и исчезла.

– Ну, на здоровье! – чекист поднял бокал. Они выпили и гость продолжил: – Как видите, с нами выгодно дружить. Вот мы из квартиры Куриласа выселили наших граждан, прибывших из России, освободили из тюрьмы его служанку. Все для того, чтобы человек работал «на благо родины», как сказал товарищ Сталин… – Он сделал паузу, наполнил бокалы и улыбнулся: – А вы человек осторожный… Зачем вы выходили из трамвая, меняли направление движения, если не собирались никуда заходить?

Маркович покраснел.

– Не знаю… Это как-то машинально получилось. Я почувствовал, что за мной следят. И тогда повел себя, как мальчишка. К кому бы я мог еще пойти? Это было бы бессмысленно.

– Конечно, понимаю. Это просто наше руководство решило перестраховаться.

– А можно поинтересоваться… – робко начал Маркович.

– Конечно, можно. Слушаю вас, – Король закинул ногу на ногу, взял бутерброд и стал лениво жевать.

– Я хотел спросить… Вы же фактически на двух работах?

– Имеете в виду работу в НКВД? Да. Это мое основное место работы. Фактически мы все должны трудиться на двух работах. Родина все еще в опасности. Поэтому надо отдавать ей всего себя без остатка, это вопрос долга и чести. Я рад, что вы согласились помогать нам.

– Честно говоря, не понимаю, какой смысл в этой вечеринке. Курилас не скажет ничего такого, что бы вас заинтересовало. Мы знакомы немало лет, но никогда не вели разговоров на скользкие темы.

– Действительно? – Король прищурил глаз. – И в прошлый раз не разговаривали?

Маркович побледнел. Что они могут знать? Были же только свои!

– Н-не помню…

– А вы напрягите память. О чем говорил, например, Гуркевич? А о чем вы?

Маркович почувствовал, как потеют ладони. Итак, кто-то из их круга – доносчик.

– Ну-у, я не вижу там ничего крамольного, – сказал осторожно. – О расстрелах галичан, которые выехали в Союз, писали ваши же газеты. Извините, но я считаю это ошибкой.

– Да, вы правы, – Король еще раз наполнил бокалы. – Товарищ Сталин уже наказал тех негодяев, устроивших перегибы на местах. Конечно, я согласен, что ничего страшного вы тогда не говорили, но все же, задевая подобные темы, очень легко перегнуть палку. Я это к тому, что и в этот вечер желательно, чтобы вы не чурались разговоров о политике. Я вам помогу. Вы же понимаете, нам важно знать, кто чем дышит.

Маркович посмотрел на часы:

– Скоро вернется с работы моя жена.

– Прекрасно. Думаю, Галя уже справилась. Давайте посмотрим.

И действительно, в гостиной на длинном столе красовались тарелки с нарезанной колбасой, салом, ветчиной, красной рыбой и сыром, с селедкой, усыпанной луком, бутерброды с икрой, оливки. В центре радовал глаз паштет, украшенный, как праздничный торт. А меж этих деликатесных блюд манящими башнями стояли бутылки с разными этикетками. У Марковича разбежались глаза. Ему никогда прежде не доводилось видеть подобного гастрономического богатства. Ну разве что только один раз. Тогда, в Москве.

При появлении хозяйки Галя из чекистской буфетчицы моментально превратилась в пани-профессоршу и стала рассказывать, какой замечательный город Таллинн, какие там магазины, какие прекрасные вещи в них можно приобрести. Вскоре пришли Куриласы и Гуркевичи, и тоже остолбенели при виде накрытого стола.

– Ого-го! – удивлялся Курилас. – Это что же, в Эстонии еще можно найти такие деликатесы? У нас уже с год, как все только из-под полы.

– Э-э, – улыбнулся Король, – там тоже не все так свободно лежит в магазинах. Но если знать места, можно неплохо отовариться. Но хватит любоваться, давайте сядем к столу. Пан Маркович, вы не против, если я с вашего позволения немного поруковожу застольем?

– О, нет-нет, – замотал головой тот, – это же ваш праздник! Товарищ Король, собственно, получил орден «Знак Почета». – Присутствующие захлопали в ладоши, изображая невероятное умиление. – Но это не единственный повод выпить, потому что есть еще одна новость: он возглавит кафедру истории СССР.

Курилас и Гуркевич, как по команде открыли уста, чтобы, очевидно, спросить: «А что с Комарницким», но постное выражение лица Марковича подсказало им, что лучше промолчать. Теперь они сориентировались, с кем имеют дело и поняли, что вести себя надо сдержанно и не затрагивать скользких тем. После первых рюмок и бокалов гости с хозяевами разбились на две группы – женщины расселись на диване в одном углу, мужчины собрались в другом.

– Знаете, – сказал Король, когда Курилас и Гуркевич прекратили его расспрашивать об Эстонии, – я ознакомился со штатным расписанием университета и заметил одну странную вещь, которую я не встречал в Таллинне. А именно: слишком много евреев. Причем – из буржуазной Польши. Их вообще наехало во Львов столько, что теперь это почти половина населения!

– И неудивительно. Они бежали от нацистов, – сказал Курилас.

– Думаю, эти страхи преувеличены, – сказал Король. – Немцы же давали им возможность уехать в Палестину, однако они не воспользовались. Поэтому сами виноваты. А как вам нравится, что во Львове вдруг оказалось около двух тысяч преподавателей вузов? И что с ними теперь делать? Как их обеспечить работой? К тому же они нам идеологически чуждые. Мы не можем им позволить засорять головы нашим детям. Я разговаривал с ректором. К нему ежедневно выстраивается длинная очередь ученых и профессоров, хотят трудоустроиться. Это проблема.

– Наверное, стоит их трудоустроить в других городах.

– Если бы! Они не владеют ни русским, ни украинским. Сегодня утром я прослушал лекцию Тадеуша Бой-Желенского, который возглавил кафедру истории французской литературы. Ну, что вам сказать… Он пытался говорить на украинском, но словарный запас у него не на высоте. В результате он вынужден был пользоваться польской терминологией, которая непонятна для прибывших из-за Збруча студентов.

– Ничего страшного, здесь главное практика, – сказал Курилас. – Зато мы приобрели ученого мировой славы, живую энциклопедию…

Король скептически улыбнулся:

– Эта ваша живая энциклопедия переводила многих реакционных писателей, таких, как Марсель Пруст или порнографию Пьера де Брантома. А хуже всего, что он не пользуется отпечатанными лекциями, которые можно было бы просмотреть и высказать замечания. Это может привести к серьезным проблемам. Мало ли что он может нагородить в такой лекции «из головы». А между прочим, ученые и писатели, которые перешли на немецкую сторону, оказались без преувеличения и количественно, и качественно намного лучше оставшихся. Они издают там книги и журналы.