Паритет интересов - Николай Александрович Живцов

– Что? – не поняла она вопроса.

– При чем здесь евреи? – бросив взгляд на часы, спросил Чапыра, явно теряя интерес к разговору.

Женщина поняла, что он ей не верит.

– Евреи эмигрируют на свою историческую родину, а с собой вывозят драгоценности, – принялась она ему втолковывать.

– Вы хотите сказать, что в ваш дом забрались евреи? – скептически спросил следователь.

– Да. – Фоминых решительно кивнула. Теперь она точно уверилась, что и тогда в доме одним из трех бандитов был заказчик. Решил обмануть ее, подлец.

– Двое участвующих в разбое не были евреями, – о чем-то задумавшись, сообщил следователь.

– Про двоих не знаю, но третий точно был евреем, – ухмыльнулась Фоминых зло. – Он же и пытался меня сегодня убить! – мстительно заявила она.

– За что?

– За то, что я его узнала!

– А чего сразу не убил? – последовал вопрос.

Женщина задумалась. Врать, заранее не подготовившись, выходило плохо.

– Ладно. Он пришел меня не убивать, а вымогать драгоценности, – пришлось ей сказать правду.

– Опять?

– Да, он ведь знает, где я работаю! Вот и решил меня выдоить по полной. Требовал, чтобы я инсценировала кражу в магазине! – Фоминых заставила себя зареветь.

– Почему вы об этом утром не рассказали?

– Я его боюсь! У него везде связи. И в милиции и в прокуратуре! Вы ведь никому не расскажете о нашем разговоре? Вы поможете мне? – Женщина смотрела на Чапыру умоляюще.

– Вы мне его имя назовете? Или я его должен по приметам искать? – раздраженно спросил он.

Женщина удовлетворенно констатировала, что следователь клюнул. Оставалось надеяться, что дело выгорит.

Глава 19

В отдел я вернулся уже после десяти вечера. В дежурке обрадовали, что следователя пока никто не искал, и я, поблагодарив за то, что прикрыли, поднялся к себе в кабинет. С дежурной частью у меня после той истории с побегом Овсянникова полное взаимопонимание. Так что пользуюсь.

Откладывать разговор с Фоминых до выходных – а с двумя дежурствами подряд освободиться у меня раньше не получится – я не стал. Решил закрыть вопрос как можно быстрее. И сейчас сидел в кабинете, сшивал материалы уголовных дел, что мне натащили из всех подразделений за день, и прикидывал, успеет ли Михаил Олейник свалить в Израиль раньше, чем я его найду. По всему выходило, к нему надо ехать завтра, сразу после дежурства.

Сперва казалось, что обстоятельства мне благоволят. До утра меня никто больше на выезд не дергал, и я всю ночь проспал в кабинете. Сдал уголовные дела следующему дежурному следователю, переоделся в гражданку и рванул по адресу Олейника.

Вроде бы в девять утра все советские граждане должны быть на работе, но автобус оказался переполнен. В салон пришлось буквально протискиваться.

– Молодой человек, не толкайтесь! Вы здесь не один! – Бойкая бабулька меня сразу же поставила на место. И я застыл, держась за верхний поручень, окруженный со всех сторон пассажирами.

На остановках народ оживал, начинал усиленно работать локтями, чтобы успеть выйти или, наоборот, залезть в автобус. Доставалось и мне, но в этом времени я уже научился относиться к ударам судьбы философски.

В какой-то момент я что-то то ли почувствовал, то ли зацепил боковым зрением и дернул руку к внутреннему карману. Тот оказался пуст, а куртка наполовину расстегнутой.

Оглянулся на выходящих из автобуса и заметил молодого парня, чем-то привлек он мое внимание. Не тратя времени на размышления, я ломанулся за ним. На посыпавшиеся мне в спину проклятия не реагировал и успел протиснуться через закрывающиеся двери.

– Стоять! – В пару шагов я догнал карманника, развернул его за плечо и вломил кулаком в солнечное сплетение. – Удостоверение вернул! – процедил я, одновременно обыскивая его карманы.

– Э-э, ты чего творишь?! Какое удостоверение? – просипел он, строя из себя ни в чем не повинного гражданина.

Шмон ничего не дал, это меня еще больше разозлило. Но я сдержался и как можно миролюбивее пообещал:

– Верни ксиву, и ничего не будет, слово даю.

– Да не брал я у тебя ничего! – гнул свое карманник.

Хотел ему еще добавить для ускорения работы мысли, но заведенную для удара руку бесцеремонно перехватили.

– Ну-ка охолони! – Какой-то мужик оттеснил меня от карманника. Я было дернулся, но мне тут же был продемонстрирован пудовый кулак пролетария.

Веский довод, еще и народ возле нас собрался.

– Хулиганье! Куда только милиция смотрит?! – посыпались гневные возгласы неравнодушных граждан.

– Он меня обокрал, – начал я объяснять.

– Врет он все! – в свою очередь возмутился карманник. – Товарищи, смотрите, нет у меня ничего, – и он вывернул перед людьми свои карманы.

Ему верили больше. Ведь именно я на их глазах напал на этого приличного, по их мнению, парня. А он действительно не походил на уркагана, по виду студент как студент.

И тут до меня дошло, что он еще в автобусе передал добычу своему подельнику. Но отпускать его было нельзя. Надо было на него надавить, запугать и принудить вернуть украденное. Вот только как это сделать? Меня к нему просто-напросто не подпустят.

В подтверждение мужик, что вмешался в чужие разборки, толкнул меня в грудь.

– Иди давай отсюда, а то милицию позову! – пообещал он мне.

– Его не отпускать, а в милицию сдать надо! – последовали выкрики.

– Я тебя найду, сука! – крикнул я карманнику поверх теснившего меня борца с преступностью на общественных началах.

– Вали, говорю, а то точно ментам сдам. – Мужик вновь меня толкнул.

На этот раз я отступил. Мне сейчас только милиции не хватало, чтобы сразу зафиксировать служебный проступок.

Карманник же картинно поблагодарил отбивших его от хулигана граждан и дал деру в сторону жилых многоэтажек.

Я, конечно, попытался его догнать, а когда не вышло, прошелся по дворам, надеясь, что удостоверение они с подельником попросту скинут, всяко не оно было предметом их охоты, но тщетно. Судьба в очередной раз продемонстрировала мне вид сзади. Вряд ли за утерю удостоверения меня попрут со службы и я радостно свалю на гражданку, нет, меня в деревню участковым законопатят!

Но больше меня занимало сейчас другое. Как я без удостоверения буду Олейника колоть?! Еще и оружие после дежурства в оружейку сдал. Ни пистолета, ни ксивы – крутись как хочешь. От досады я сплюнул на асфальт.

– Ты чего это тут расплевался! – услышал я. Женщина, подперев бока руками, сверлила меня разгневанным взглядом. – Хулиганье!

– Как вы все меня достали, – не сдержался я и, более не реагируя на крики, пошел в сторону ЦУМа, до которого отсюда было рукой подать.

Температура стремительно близилась к нулю. Надо было срочно утепляться. И я решил, раз уж все так повернулось, сходить узнать у Костика про мой заказ.

Фарцовщик пребывал на своем рабочем месте. Стоял, нахохлившись, в вельветовой удлиненной куртке рыжего окраса, сканировал опытным глазом сновавший мимо него народ. Вычленял потенциальных клиентов.

Мы сразу приступили к делу.

– Пуховик привезли, – сообщил он мне хорошую новость. – Где-нибудь в семь подгребай к гаражу.

– А чего не сейчас? – спросил я, ежась от стылого ветра в кожанке.

– Пуховик в городе, но мне его только вечером привезут, – пояснил Костик казусы советской фарцы.

– О’кей, до вечера, – распрощался я с ним и