Тайные врата - Кристин Керделлян

– Нормально. В соседнем квартале прямо хаос какой-то. По телевизору говорят, что Орли и Руасси заблокированы. Еще говорят о грузовике, застрявшем под Каном. Но ты приедешь в Париж, да?

– Как только найду машину! А если найду, надо сначала обязательно заехать в Версаль. Это очень важно, я тебе потом расскажу.

Эмма подумала, что ее дочь, еще в детстве, так часто слышала лживый предлог «очень важных вещей», когда мать не могла приехать повидаться с ней, что вряд ли поверит ей теперь.

– Но все же, милая, что ты хотела мне сказать?

– Слушай, мам, это не так просто…

Эмма ждала, что Гранье выйдет на связь. Ей хотелось, чтобы дочь поторопилась. Ребекка постоянно советовалась с ней, принимая важные решения, и Эмма всегда старалась быть доступной дочери, даже на расстоянии. Не мамой-наседкой, не властным отцом. Скорее, учителем и тренером. Вдруг Эмма спросила себя, права ли она: а если дочери нужны прежде всего любовь, человеческое тепло, опора, защита, словом, все, что она не могла ей дать?

– Ребекка, милая! Прости, но у нас мало времени. Обещаю, что, если мы выберемся отсюда, отвезу тебя на две недели куда скажешь!

Он ждала обычных протестов дочери, которая не могла уехать на две недели, не подвергнув опасности свои занятия. Но Ребекка молчала.

Эмма, не желая, продолжала давить:

– Слушай, Ребекка, здесь телефоны внезапно могут выключиться. Говори скорее, что хотела сказать. Как только доеду до Парижа, я сразу к тебе и тете Алис.

– Я хотела сказать, что…

– Ну же, Ребекка!

– Я беременна.

Эмма машинально отодвинула телефон от уха. Наверное, ей послышалось.

– Прости, Ребекка, что ты говоришь?

– Неделю назад я сделала тест, и…

– Что? You're kidding! You're not serious about that, are you? – «Ты шутишь! Ты же не серьезно это говоришь?» Эмма, оглушенная новостью, непроизвольно перешла на английский.

– Ребекка, ты уверена? Может, просто задержка?

– Мам, месячные задержались на две недели, так что я купила тест на беременность в аптеке. Увидев результат, я хотела сначала сделать аборт, поэтому и не сказала тебе ничего. Но я передумала…

– Ребекка, девочка моя! В наши дни такое не происходит случайно! Мы же говорили с тобой об этом, помнишь? И ты никогда не говорила мне, что у тебя есть любовник!

– У меня не было любовника в том смысле, в каком ты говоришь.

– Как же ты смогла? Только не говори, что это случайная связь! Ребекка?

Молчание.

– Ты не знаешь, кто отец?

– Конечно, знаю. И люблю его!

– Скажи мне, он женат? В этом дело?

– Нет, сейчас он не женат, но…

Эмма сделала нетерпеливый жест и повернула лампу у изголовья.

– Мам? Что случилось? Все нормально?

Теперь ситуацию контролировала Ребекка. Треск в трубке мешал Эмме слышать каждое второе слово.

– Мам, пожалуйста, ты только не волнуйся! Я хорошо подумала. Я хочу этого ребенка.

– Прости? Я не понимаю, что ты говоришь. But who is this fucking son of a bitch who dared?..

– Хватит, мам! Успокойся! Ты в любом случае его не знаешь, но он хороший человек. Он…

Эмма больше не могла этого вынести. Атаки. Ее приключение с Пьером. Смерть Баретта. Backdoor. Гранье не перезванивает. Теперь вот Ребекка. Что еще впереди?

– Ребекка, ты меня слышишь?

Связь прервалась. Сердце Эммы бешено колотилось. Она попробовала перезвонить. Звонок раздался в тот же момент, когда телефон начал вызывать Ребекку. Снова номер заблокирован. Эмма крикнула:

– Ребекка?

– Мадам Шеннон? Эмма?

Мужской голос. Эмма схватилась за подоконник – ноги не держали ее.

– Эмма, вы меня слышите?

– Да, это я.

– Это Гранье, Жан-Филипп Гранье. Вы пытались позвонить мне, я правильно понял?

– Жан-Филипп, это вы?

Эмма быстро пришла в себя.

– Конечно, я хотела поговорить с вами. Спасибо, что перезвонили.

– Где вы?

– В номере. Я пыталась найти вас, потому что… Послушайте, это срочно, мне нужно срочно с вами увидеться. Лучше объясню, когда встретимся. Но я должна еще позвонить дочери…

– Тогда перезвоните мне после? Вы же знаете: только попросите, и я прибегу!

Шутка была неуместной.

– Всего несколько минут.

– Послушайте, у меня идея. Я тут обедаю с подругой в «Ла Марин». Первый столик направо на террасе. Не присоединитесь к нам?

Голос Гранье был спокойный, почти развязный. Полный контраст с голосом Эммы. «Этот человек никогда не тревожится», – подумала Эмма. Но ведь это только поза? Она подумала о Брэде, о его спокойной уверенности. Эта безмятежность была одной из причин, подтолкнувших ее выйти за него замуж.

– Буду через пять минут.

Снова сигнал прерванной связи.

Эмма попыталась перезвонить Ребекке. Безуспешно. Больше сигнал не проходил.

23

В тот день в Версале лил проливной дождь, и ты ворчала. Осенний ветер гнул боскеты, и солнце Маркизских островов осталось в воспоминаниях. И все же эти два дня во Франции являлись тем редким моментом, которые мы называем «сверх квоты». Дополнительные дни, добавившиеся к нашему ежегодному свиданию. И какие дни! Я выторговал, используя обычную десятину, визит в подвалы Версаля, гидравлическую вотчину короля. Место, куда туристы не имеют права заходить.

Ведь нам нужно было найти именно подвал. Подземное помещение, не просто пещеру. А подземных помещений в Версале многие километры! В парке под фонтанами существует гигантский лабиринт, в котором помещены подводящие воду трубы. Паутина туннелей, захваченная батальонами смотрителей фонтанов. Одна из этих «кишок» выходила на место, которое я определил как край в подвалах Большого Трианона. Добравшись туда с противоположной стороны, можно найти тайный кабинет.

Я не рассказывал об этом визите Катрин Страндберг и уж тем более Гранье, с которым оборвал связь. Он слишком раздражал меня во время той ночи поисков. Кроме того, если бы мы нашли что-то в то утро, он смог бы заявить права на приз в пятьсот тысяч долларов.

Я обнял тебя за плечи.

– Хорошая погода или дождь, какая разница? Мы же все равно спустимся под землю.

Мы с тобой экипировались, как на большую рыбалку. От влаги твои темные волосы, вылезавшие из-под капюшона, завились и щеки у тебя, говоря галантно, порозовели. Габриэль Эстебан, начальник фонтанов Версаля, называл тебя «дорогая мадам». Внешние знаки вежливости, которые мне кажутся лично слишком назойливыми, если не сказать подозрительными. С французами… Ладно, оставим эту тему. Ты же помнишь его? Большой такой, темноволосый, за сорок, впечатляющие плечи и темные очки, несмотря на пасмурную погоду. Он проверил, чтобы ботинки у нас были на хорошей подошве, затем провел нас мимо боскета Ракушек, прямо под Большой террасой. Зеленая изгородь открывала путь к узкой дороге, спрятанной под деревьями. Замок за нашей спиной исчез.

Смотритель остановился внизу склона перед зеленой дверью.

– Здесь начинается мое королевство, – провозгласил он, открывая дверь тяжелым черным ключом.

«Здесь, – эхом откликнулось у меня в голове, – заходят в тайную комнату».

Перед нами открылась подземная галерея, темная и сырая. Два человека не могут идти там плечом к плечу. Габриэль пошел первый, держа лампу перед собой. В конце длинного коридора он остановился и поставил ее на камень, выступающий из стены. Подставка, раньше служившая смотрителям основанием для масляных ламп. Здесь пространство расширялось и образовывало нечто вроде маленькой пещеры. Глаза привыкли к полутьме, и я заметил большую чугунную «кишку», которая углублялась в галереи, переплетенный узор закрепленных труб, их стыков, оловянных браслетов. Мэтр пригласил нас подняться по дюжине поперечин лестницы рядом со стеной.

Балансируя на кончиках пальцев, один за другим, мы смотрели на коричневатое отражение резервуаров, образующих, под изогнутыми арками, водяную крипту. Ты выдохнула от восхищения. Я видел, как светились в полутьме твои зрачки.

– Эти резервуары сохранились еще со времени Людовика Четырнадцатого?

Эстебан ответил:

– Совершенно верно, дорогая мадам. И они полны. Все готово для пуска воды.

Смотритель снова взял лампу, и мы пошли дальше по галерее, которая становилась все ниже и уже. Мы спустились, судя по наклону пола, больше чем на пять метров под поверхностью земли. Справа от нас остался коридор с трубами, ведущими на север, затем второй, подальше, уходивший в парк, на запад. Других проходов множество, рассказывал нам Габриэль, они повсюду под садами. Под руководством братьев Франсин инженеры Людовика XIV разделили подземелье Версаля сеткой более чем из тридцати километров труб, коридоров, галерей, пещер и гротов с водой, прорисовав тайный скелет королевских садов, сеть невидимых артерий и вен, дающих жизнь фонтанам.