Очи черные - Уильям Рихтер

– Ты думаешь, они собираются замять все это, – понял Этли. – Сказать, что все кончено, эти три агента поступили плохо, но они погибли, и делу конец. Но ты так не думаешь.

– Я не знаю.

– Но идея у тебя есть.

– И никому не нужно о ней пока знать, – сказал Билл. – Не от меня. Не за пределами собственного дома.

– Ну и? – Этли ждал. Хорста его командный тон явно задел.

– Был еще один парень, – сказал Билл, еле цедя слова сквозь зубы, – тоже из АТФ. Работал на секретной службе по торговле оружием в Манхэттене в последние два года. Я знаю его, он участвовал с нами в том болгарском деле, и он был связан с теми тремя, что только что были убиты здесь. Он умнее всех остальных вместе взятых, и он совершенно беспринципен. У меня всегда было нехорошее предчувствие на его счет. Если ты продолжишь следить за девчонкой Стоунман, Этли…

– Продолжу.

– Тогда ты рано или поздно столкнешься с этим парнем. Если это случится, Этли, стреляй. Стреляй, пока всю обойму не выбьешь. И он поступит так же при случае.

– Кто он, Билл?

– Его зовут Корнелл Браун.

29

Со стаканом красного вина в руке, вторым подряд, Клер смотрела телевизор, откинувшись на спинку дивана. По местному каналу повторяли вечерние новости, группа экспертов обсуждала проблемы межнациональных конфликтов в Африке. Клер выключила звук, оставив только изображение, и беззвучное мелькание картинок на экране озаряло пустую комнату мрачным синеватым светом. В квартире было тихо и пусто.

«Еще одни выходные в одиночестве. Когда же что-нибудь изменится?» – думала она. Как ей отпустить старую жизнь и начать двигаться вперед?

Зазвонил телефон, и Клер сняла трубку:

– Да?

– Миссис Стоунман?

– Это ты, Рауль?

– Да, мадам. Э-э-э… Миссис Стоунман? Ваша Уоллис поднимается к вам.

У Клер дыхание перехватило.

– Она очень подавлена, миссис Стоунман, – сказал Рауль, запинаясь. – И у нее… на ней кровь…

В ту же секунду Клер вскочила с дивана, отбросив телефон, и помчалась из квартиры к лифту. Двери ближайшего лифта открылись, и оттуда вышла Уоллис, в таком состоянии, в каком Клер никогда прежде ее не видела: на ней была большая мужская кожаная куртка, в которой девочка была похожа на раненую птицу, свитер под курткой был изорван в лоскуты. Глаза и щеки были черными от туши, размытой слезами, а на шее… что-то вроде брызг. Кровь? На лице Валли застыло выражение страдания.

– Боже мой… Валли… – Клер хотела броситься к дочери и обнять ее, но Валли так давно не разрешала ей подобных проявлений чувств, что она сдержалась.

– Мам… – Голос Валли, казалось, готовой расплакаться, звучал одновременно сердито и печально. Она вышла из лифта и теперь стояла перед Клер. – Я была сильной, мама. Правда. Но теперь я не знаю, что делать.

Клер не выдержала, она бросилась к дочери, крепко обняла ее и повела в квартиру. Там они тяжело опустились на пол, не разжимая объятий.

– Все так ужасно… – всхлипнула Валли.

Вся битва у верфи продолжалась не более двух минут, но это были самые страшные минуты в жизни Валли. После того как она перебралась через забор и оказалась в безопасном месте, она затаилась в тени верфи и беспомощно наблюдала, как Клеско схватил Джоанну, снова ударил ее рукояткой пистолета и закинул ее бесчувственное тело в кабину эвакуатора. Потом русские сели в него и уехали, прихватив Джоанну и оставив истекающего кровью Тэвина лежать на залитом бетоном дворе. Первым порывом Валли было побежать к нему – в отчаянной надежде, что он остался жив, но до того, как она успела добежать до него, послышался вой множества полицейских и пожарных сирен, стремительно приближающийся к верфи.

Валли понимала, что если останется на месте, ее тут же арестуют, и она не надеялась, что полицейские поверят в ее историю или предпримут немедленные действия для спасения Джоанны. Валли быстро пошла прочь, по пути обнаружив в кармане куртки Тэвина, в которую все еще была одета, ключи от «Линкольна». Она уже была за рулем «Линкольна», когда вдруг поняла, что в целом мире есть лишь одно место, где ей хотелось бы сейчас оказаться, только одно место, где она могла чувствовать себя в безопасности, где о ней могли позаботиться.

– Я искала свою мать, – начала Валли, они все еще сидели на полу, и Клер крепко обнимала ее. – Мою русскую мать.

– Что ты делала?

– Прости, тебе неприятно это слышать, но я должна была.

– Но как ты могла бы…

– А теперь Тэвин убит.

Клер была поражена, она лихорадочно пыталась понять, о чем Валли говорит.

– Один из твоих друзей? Он мертв?

Валли кивнула, из глаз ее хлынули слезы.

– Боже мой, Валли…

– Он только хотел позаботиться обо мне, – сказала Валли. – А теперь его нет, и они забрали ее. Забрали Джоанну.

Клер ослабила объятия и, держа Валли за плечи, внимательно посмотрела ей в глаза.

– Джоанну? – сказала Клер. – Я не понимаю. Кто забрал ее?

– Слишком долго рассказывать, – всхлипнула Валли. – Я нашла место, в Бруклине, у верфи. Там было как бы… как бы пристанище или что-то такое, место, которое моя русская мать подготовила на случай, если что-то произойдет. Понимаешь, она была здесь все время, наблюдала за мной. Это Джоанна, мам. Ее настоящее имя – Елена Маякова. Она моя русская мать.

– Валли…

– Потом все пошло не так, просто ужасно, – продолжала Валли. – Сначала приехали три агента АТФ, или ФБР, или не знаю чего там. А потом двое русских. Тех самых, которые убили доктора Рейнер…

– Доктора Рейнер? Карлин Рейнер? Она мертва?

– И эти люди приехали к верфи. Они убили Тэвина и забрали Джоанну. Мам, один из них мой отец. Мой русский отец. Он забрал Джоанну.

– Твой отец? Что ты говоришь?

Этот поток информации ошеломил Клер, и несколько секунд она не могла вымолвить ни слова, стараясь усвоить все то, что Валли рассказала ей.

– Это было видно, – сказала Валли. – У него такие же черные глаза, как у меня.

– О господи.

– Прости, мам. Это моя вина. Я должна была найти ее, и все это случилось из-за меня.

– Их было двое?

– О чем ты?

– Ты сказала, что было двое русских?

– Молодой парень. И Клеско.

– Клеско.

– Мой отец. Они вдвоем искали Джоанну, а теперь увезли ее. И я не знаю куда.

Клер на мгновение закрыла глаза, как будто бесшумно молясь, а затем взглянула на Валли и сказала:

– Я знаю, где они.

30

– Что значит – ты знаешь где? – изумилась Валли. – Как это так? Как ты можешь знать, куда они увезли Джоанну?

– Объясню по дороге, – ответила Клер, стараясь взять себя в руки. Она взглянула на часы: – Время есть.

Ошеломленная, Валли во все глаза смотрела на Клер, и тут она кое-что поняла: Клер, безусловно, была поражена тем, что услышала о трагедии у бруклинской верфи и об убийстве Карлин Рейнер, но известие о том, что Джоанна – настоящая мать Валли, казалось, не удивило ее. И то, что она знала, куда забрали Джоанну… Валли вдруг осознала, что все произошедшее Клер предчувствовала заранее. Или боялась этого.

– Мам? Все это время ты знала про мою русскую мать? Ты знала, что Елена была здесь, всегда?

Клер проговорила ответ с большим трудом, как будто нарушая клятву:

– Да.

– Ты знала, что она наблюдала за мной?

– Да.

– Как ты могла это допустить? – возмутилась Валли, в голосе ее звучали гнев и боль. – Как ты могла знать и скрывать от меня все это время?

– Это так сложно, Валли, – ответила Клер. – Но сейчас Джоанна в опасности, и мы можем помочь ей. Нам надо подготовиться. Правильно?

С этим Валли не могла поспорить, Джоанне надо было помочь прямо сейчас. Все остальное могло подождать.

– И ты знаешь, куда они ее повезли? – спросила Валли.

– Это она повезла их, – сказала Клер уверенно. – Им нужно кое-что, что у них забрали…

– Александрит?

Название камня, произнесенное Валли, снова повергло Клер в шок.

– Боже мой, Валли… что ты сделала? С кем ты говорила?

– Что, есть еще камни? Вот зачем мой отец здесь. Джоанна повела их за камнями?

– Да, но мы можем опередить их. Понимаешь? Время есть, но надо подготовиться. Хорошо?

Валли вдруг поняла, что слишком устала, чтобы спорить. Клер приготовила горячий душ и помогла Валли снять рваную, забрызганную кровью одежду. Валли смотрела перед собой пустыми глазами – и глаза ее, и сердце были выплаканы и опустели. Она пошла в душ. Горячая вода несколько успокоила и оживила ее.

– Я найду тебе чистую одежду, – сказала Клер и вышла из ванной, – и приготовлю кофе.

Валли повернула ручку на лейке душа так, чтобы струи воды стекали медленно и тяжело. У задней стенки душевой кабины была небольшая кафельная скамейка, Валли села на нее и низко склонила голову, так что вода теперь мягко покалывала напряженные мышцы спины и скатывалась вниз по спине. Можно позволить себе провести десять минут в душе – ровно столько, сколько нужно, чтобы успокоиться. Физическое и эмоциональное истощение притаилось, готовое завладеть встревоженным сознанием, и Валли не могла сдаться, не сейчас.