Сильная. Желанная. Ничья - Елена Левашова

проспекте, живет одна. То есть жила… В розыск подала пожилая мать — Симонова Антонина Петровна. Пропала седьмого мая… Все так, Тамила Аркадьевна?

— Да, — киваю со вздохом. — Сеанс гипноза помог мне многое вспомнить. Девушка с татуировкой в виде василька выглядела мертвой. Не могу утверждать точно… Может, она была без сознания?

— Этот сеанс… Он не последний? — острожно произносит Андрей Борисович.

— Нет, мне предстоит минимум пять.

— В самом-то деле, Андрей Борисович, мы же не будем ждать, пока Тами все вспомнит? Неужели, улик для задержания Зорина недостаточно? Нестеров в розыске… — взрывается Вацлав и встает с места. — Вы разговаривали с подругой Тамилы Евой?

— Да, она подтвердила, что мы и так знаем: Тамила уехала седьмого мая около девяти вечера и вернулась через час. Больше ничего.

— И что теперь делать? У нас же есть Зорин? Может, все-таки…

— А что мы ему предъявим? Вернее, не мы, а следственный комитет. Тела нет, адреса подпольного клуба тоже. Отдыхать люди имеют право где угодно и как угодно, если это не противоречит закону. У нас недостаточно доказательств. Возможно, эта девушка жива? — с сомнением в голосе спрашивает Синельников.

— Тами, надо поехать по маршруту, составленному Добровольской. Может, ты все вспомнишь по дороге? Андрей Борисович, давайте поедем вместе? — Вацлав переводит взгляд с меня на Синельникова.

— Давайте съездим. — Пожимает плечами Андрей Борисович. — Кстати, Зорин ведет себя очень странно… Он не звонит никому и никуда не ездит. Осторожничает.

— Одного сеанса слишком мало… Это только в фильмах пациенты магическим образом вспоминают все, — виновато протягиваю я, откидываясь на спинку дивана. Признаться честно, сеанс меня вымотал…

Синельников аккуратно раскладывает бумаги по папкам, что-то записывает в блокноте и… вздрагивает от звука оповещения.

— Данные с камер видеонаблюдения пришли, — объясняет он, суетливо распечатывая документ. — Выписка из базы ГИБДД. Тамила Аркадьевна, камера запечатлела вашу машину седьмого мая. Адрес: Южный обход, 79. Судя по карте, место там пустынное, зданий не так уж много. Думаю, объедем их все.

— Дорого мне это удовольствие обошлось? — закатывает глаза Вацлав.

— Нет. Взаимовыгодный обмен. Я тоже, к вашему сведению, знаю кое-что. И делюсь этим… по надобности. — Деловито бросает Синельников. — Так что, едем? Возьму контейнеры для улик и бахилы. Мало ли что нас ждет…

Вацлав звонит Региночке и терпеливо просит ее перенести встречи, предупреждает Огнева, мол «если, с нами что-то случится, мы уехали по такому-то маршруту». Синельников делает то же самое — звонит помощнику и диктует инструкции на случай непредвиденных обстоятельств. Чувствую себя участником секретной операции. И волнуюсь так, словно нам вправду предстоит опасность.

— Вацлав, что-то мне неспокойно… — касаюсь локтя мужа.

— Успокойся, милая. Мы только одним глазком глянем… Если там кто-то окажется — сразу уедем.

В дороге мы молчим. Я напряженно всматриваюсь в окружающие пейзажи, пытаясь воспроизвести в памяти цельную картинку. Голые деревья, грязная обочина, производственные здания… Куда я могла ехать? Мне нужен еще один сеанс… А лучше сразу пять! Синельников не отрывает взгляда от навигатора, а потом произносит:

— Вот она камера, запечатлевшая вас. Перекресток, черт бы его побрал. Вы могли поехать прямо или направо.

— Выходит, я превысила скорость?

— Да, — кивает Андрей Борисович.

— Значит, ехала прямо. По логике.

— Тоже верно, — соглашаются мужчины. — Что-то в этом есть.

Синельников просит Вацлава притормозить. Визг шин врывается в уши, а от «взгляда» зияющих чернотой окон просыпается дрожь. Ободранный металлический забор протяжно стонет, подгоняемый порывами ветра.

— Там была собака, — уточняю я, когда мы возобновляем движение.

Синельников диктует адрес заброшенной базы и просит проверить личность владельца. Мы кружимся битый час между одинаковыми невзрачными строениями, пока мое внимание не привлекает собачий лай. Зажмуриваюсь и переношусь в прошлое — на что в телефонном разговоре мог указать Нестеров? Должен же быть какой-то маячок или метка? Отличительный признак.

— Вот он! — тычу пальцем в забор темно-зеленого цвета. При свете дня он выглядит немного не так — но я уверена, что это именно то место — из-за ворот слышится хриплый собачий лай.

Дом оказывается отнюдь не старым — это в темноте он показался мне непрезентабельным. Двухэтажный, из белого камня, снаружи он кажется уютным. Синельников опасливо озирается, ступая по гравийной дорожке, Вацлав идет следом и снимает все на камеру телефона. Я иду позади всех.

— Вот… Сюда я вошла. — Выдавливаю, взмахивая ладонью в сторону двери в торце здания. Очевидно, парадный вход предназначается для гостей.

— Странно. Почему здесь никого нет? Где охрана, камеры? — недоумевает Синельников. — Здание производит впечатление заброшенного. Давайте-ка попробуем открыть дверь и посмотреть.

— А нам ничего за это не будет? — тихонько спрашивает Вацлав, оглядываясь по сторонам. — Когда этот пес уже заткнется! Слушайте, его ведь кто-то кормит? Значит, охрана есть.

— Кормить может приходящий сторож. А нам ничего не будет. Пусть докажут сначала, — хмыкает Андрей Борисович. — Идемте.

Двери оказываются запертыми. Синельников виртуозно достает из кармана отмычку и, под молчаливым — нашим с Вацлавом наблюдением — отпирает заднюю дверь.

В нос ударяет резкий затхлый запах. Я охаю и зажмуриваюсь, а потом прижимаюсь к груди мужа.

— Не бойтесь, — произносит Синельников. — Нам надо увидеть все своими глазами…

Мы бредем по пыльным коридорам, обитым красным бархатом. Я узнаю их — закрываю глаза и вижу все, как наяву. Пыльный пол и двери, светильники, которые давно не включали — все говорит о запустении. Домом не пользовались, о нем забыли после происшествия. Хозяин закрыл клуб, напрочь лишая нас возможности добиться правды! Что мы можем им сейчас предъявить? Смешно!

— Слушайте, это бредовая идея. Давайте вернемся, — предлагаю я, категорично качая головой. — Мы остались в дураках. Ничего нельзя доказать.

— Не торопитесь, Тамила. — Шепчет Синельников. — Давайте осмотримся.

Я послушно скольжу взглядом по стенам, темным окнам, стеллажам, обросшим толстым слоем пыли, пока не натыкаюсь на черно-золотой краешек визитки. Она случайно застряла между полок.

— БДСМ — клуб «Приманка»! Визитка этого клуба была под «дворниками» моей машины. — Произношу я. — Значит, именно так называется это место. Преступники намекали мне на то, что я видела здесь!

— И ко мне на работу