Брат мой, враг мой - Митчел Уилсон

Тэрстон снял в отеле «Фаррингтон» номер из нескольких комнат с мебелью, обитой гобеленами. В окна глядела сиявшая над городом и озером золотистая синева. В лазурной дали крохотные пароходики пронзали синий бархат озера черными иглами дыма.

Спустя час Тэрстон шумно и торопливо приветствовал трех вошедших девушек. Все они показались Дэви настолько прекрасными, что лицо его окаменело. Миниатюрная брюнетка тотчас же обвила руками шею Тэрстона. Она была тоненькая и изящная – Дэви казалось, что она может уместиться в его ладонях. Блондинка взглянула на Кена и неожиданно расхохоталась.

– Господи помилуй, Фэнни! – Кен задержал её руки в своих. – А я думал, ты подвизаешься в «Фоли» или порхаешь где-то на востоке!

– Прежде всего, меня зовут Флер, а «Фоли» – это уже в прошлом. – Она сняла низко надвинутую на лоб шляпку из блесток и провела пальцами по мальчишеской, гладкой, будто покрытой золотым лаком, челке. – Уже полгода я пытаюсь выбраться домой, навестить стариков, но тут веселятся не хуже, чем в Нью-Йорке. В этих краях, куда ни приедешь, – всюду сплошной кутеж.

Приглядевшись, Дэви смутно припомнил: эта девушка, Фэнни Инкермен, когда-то служила в магазине стандартных цен; но тут внимание его отвлекла высокая брюнетка, попросившая у него прикурить. У брюнетки был застенчивый взгляд.

– Может, вы всё-таки поздороваетесь? – обратилась она к Дэви. – Меня зовут Розалинда.

Тэрстон суетился, громко выкрикивал распоряжения и понукал гостей. Обе руки его были заняты бутылками, но он успел потискать всех девушек по очереди – все они принадлежали ему. Лицо у него было красное, отчаянное и смеющееся, но глаза смотрели так, будто он вот-вот расплачется.

– Давайте, давайте! – кричал Тэрстон. – Пошевеливайтесь, друзья! Устроим такое, чтоб небу стало жарко!

Через два дня кремовый лимузин мчался сквозь серую пелену косого дождя обратно на север, и длинные брызги летели за ним из-под шин, как крылья. Лицо Тэрстона стало пепельно-серым и дряблым. Он съежился на переднем сиденье, рядом с шофером, словно стремясь спрятаться от всех и никого не видеть. Кен придвинулся к окну и смотрел на дорогу, крепко ухватившись за украшенную кисточкой петлю, «О господи», – время от времени бормотал он. Дэви сидел с закрытыми глазами. Его мутило, ему было стыдно за себя, стыдно вспомнить, что он видел и что вытворял сам, и всё-таки о девушках он думал с нежностью. Он был даже чуточку влюблен в Розалинду, и ему хотелось повторить всё сначала – сегодня же, сейчас.

Всю дорогу до Уикершема никто не произнес ни слова, и, только выходя из машины у дверей гаража, братья промямлили: «Спасибо, мистер Тэрстон». Впрочем, на следующий день позвонил Брок и сказал:

– Ну, ребятки, вы молодцы. Я получил чек от Арчи. Хочу поблагодарить вас обоих.

Дэви не мог сдержать любопытства.

– Сколько же он дал?

– Восемь тысяч.

Криво усмехнувшись, Дэви повесил трубку на рычажок.

– Можем гордиться, Кен, – с горечью сказал он. – Мы с тобой ценимся дороже, чем самые хорошенькие потаскушки в Милуоки.

Пятнадцатого июня 1926 года начала свое существование Уикершемская исследовательская корпорация с основным капиталом в двадцать пять тысяч долларов. Председателем корпорации был Кеннет Мэллори. Дэвид Мэллори был вице-председателем, а Фредерик Кинсмен Брок – секретарем-казначеем. Братья Мэллори владели пятьюдесятью одним процентом паев, и каждому было положено двести пятьдесят долларов ежемесячного жалованья.

Пятнадцатое июня пришлось на вторник, теплый солнечный день, а шестнадцатого июня «Братья Доу – портные» записали в своей книге заказов: «Мистер Кеннет Мэллори – 1 выходной костюм, двубортный, в елочку, N 22058

– 75 долларов. К 20 июня. Коричневый».

К началу июля кутеж с Тэрстоном превратился в смутное воспоминание, погребенное под тяжким грузом срочной работы. Деньги дали возможность приобрести оборудование, которое открывало новые пути для исследований. Впрочем, иногда в памяти Дэви всплывали воспоминания об этой экскурсии в неправдоподобный мир, где Тэрстон швырял деньгами с такой небрежностью, будто это были не двадцатидолларовые бумажки, а вырезанные из газет купоны. Дэви думал и о Розалинде, но уже равнодушно, словно припоминая обрывки фраз, прочитанных в развеваемых ветром рекламных афишах.

Тем не менее однажды ночью он проснулся с таким ощущением, будто он опять в отеле «Фаррингтон», а рядом с ним – Розалинда. Почуяв еле уловимый сладкий запах её духов, Дэви протянул к ней руку, но стукнулся костяшками пальцев о стену возле раскладушки. И в ту же секунду его потрясли за плечо. Дэви быстро приподнялся. В темноте над ним склонился Кен.

– Что случилось? – невнятно пробормотал Дэви спросонья. – Который час?

– Ничего не случилось, – ответил Кен. – Сейчас два часа.

Он присел на кровать, и его фигура в облегающем новом костюме изящным силуэтом вырисовывалась на фоне озаренного луной окна; запах духов, от которого сон показался Дэви явью, исходил от костюма Кена.

– Дэви, слушай. Вики не заходила и не звонила вечером?

– Нет. А что?

– Ты точно знаешь, что она не звонила? Ты никуда не уходил?

– Я весь вечер чинил диффузионный насос. Ради бога, Кен, что стряслось? С кем ты был? От тебя разит духами.

– Я был с Фэнни-Флер. Она оказалась в городе и позвонила мне. Тебя не было, и я не успел тебе сказать.

– Где же ты взял денег?

– Говорю тебе, она сама приехала сюда, – раздраженно сказал Кен и встал. – Вики видела нас. Она, очевидно, задержалась на работе и переходила улицу прямо перед нашей машиной. Она взглянула на машину и явно узнала её. Потом заметила Фэн. Она посмотрела на меня в упор и пошла дальше как ни в чём не бывало.

– Ну?

– Ну, к счастью, верх был спущен, так что она не могла меня сразу узнать. Ведь за рулем мог сидеть и ты, Дэви. И, конечно, это был ты! Завтра ты ей так и скажешь.

– Ох, боже мой, – с отвращением поморщился Дэви. – И ты из-за этого будишь меня среди ночи? Что из того, если даже она тебя узнала? Ведь тебе решительно всё равно.

– Нет, не всё равно, – в отчаянии воскликнул Кен. – Клянусь, мне не всё равно. Правда, последние две недели я не слишком много думал о ней, но она посмотрела на меня так, что у меня душа перевернулась. Я весь вечер места себе не находил.

– Оно и видно – насквозь пропах духами.

– Господи, до чего ты глуп! – обиделся Кен. – Чем больше я злился на себя за Вики, тем скорее всё произошло с Фэн. И, пожалуйста, не говори, что это вздор.

– Нет, я скажу, что, по-моему, не вздор. Вики тебе уже совершенно безразлична, и ты должен сказать ей всю правду. – И вдруг в Дэви вспыхнула бешеная злоба. – Иди к черту и не мешай мне спать! – закричал он.

– Дэви, слушай… – Кен сел на раскладушку, сразу присмирев. Его красивый профиль четко обозначился на фоне окна; лунный свет лежал тусклыми бликами у него на щеке. – Я не могу порвать с Вики. Если мы расстанемся, со мной случится что-то ужасное – не знаю что, но я боюсь. Из всех девушек, которых я знал, только с ней одной я чувствовал себя легко и свободно. Вики сейчас ещё девочка, но ведь станет же она взрослой, и если я на ней не женюсь, это будет для меня всё равно, что самоубийство. Я это знаю.

– Ты на ней женишься? – грубо спросил Дэви, приподнявшись, чтоб заглянуть брату в лицо. – Что ты плетешь!

– Я серьезно говорю. Клянусь тебе.

– Так я и поверил.

– А я тебе докажу. И Марго тоже докажу.

– При чём тут Марго? – медленно произнес Дэви. – Знаешь, что ты за человек? – Дэви сбросил простыню и сел на край раскладушки. Он готов был высказать всю жестокую, интуитивно угаданную им правду о Кене, но вместо того вздохнул и заговорил мирно, почти ласково:

– Кен, с самого рождества ты постепенно катишься под гору. С самого рождества. Ты это знаешь?

– Почему именно с рождества?

– В сочельник ты крепко поссорился с Марго.

Кен нехотя поднял глаза. Он не понимал, о чём говорит Дэви.

– Ну, ладно, я был неправ.

– Нет, – сказал Дэви, – дело вовсе не в том, прав ты или неправ.

– Тогда к чему же ты клонишь? – Кен не хитрил и не увертывался. Он просто ничего не понимал.

Дэви вздохнул.

– Пожалуй, ни к чему. Ладно, Кен, успокойся. Если будут неприятности с Вики, я постараюсь всё уладить.

– Что ж, ты будешь ждать, пока начнутся неприятности?! – взорвался Кен. – Завтра же займись этим. Скажи, что это ты был в машине с Фэн.

– Хорошо, я был в машине с Фэн. – И вдруг он резко спросил: – А ты и дальше намерен встречаться с Фэн?

Кен аккуратно снимал пиджак; его движения на фоне слабо озаренного окна казались странными и смешными.

– Я не буду с ней встречаться, – отозвался он наконец. – Если ты всё уладишь с Вики, не буду.

– Значит, договорились, – сказал Дэви, и в нем шевельнулась глухая, беспомощная злость, ибо, не сомневаясь в искренности Кена, он всё же понимал, что тот не сдержит своего слова. И был убежден, что Кен подсознательно тоже понимает это.