Брат мой, враг мой - Митчел Уилсон

– Что ж, ты будешь ждать, пока начнутся неприятности?! – взорвался Кен. – Завтра же займись этим. Скажи, что это ты был в машине с Фэн.

– Хорошо, я был в машине с Фэн. – И вдруг он резко спросил: – А ты и дальше намерен встречаться с Фэн?

Кен аккуратно снимал пиджак; его движения на фоне слабо озаренного окна казались странными и смешными.

– Я не буду с ней встречаться, – отозвался он наконец. – Если ты всё уладишь с Вики, не буду.

– Значит, договорились, – сказал Дэви, и в нем шевельнулась глухая, беспомощная злость, ибо, не сомневаясь в искренности Кена, он всё же понимал, что тот не сдержит своего слова. И был убежден, что Кен подсознательно тоже понимает это.

Сразу же после завтрака Дэви отправился к Вики. Несмотря на ранний час, июльское утро дышало зноем. Не заходя в мастерскую Уоллиса, Дэви обошел дом и направился к входной двери. Вики как раз спускалась по ступенькам.

– Черный ход почему-то не открывается, – сказал Дэви. – Или вы стали запираться на ночь?

– Нет, там не заперто, – удивленно ответила Вики, останавливаясь. В своем тщательно выглаженном летнем платьице она была похожа на девочку, идущую в школу.

– Вы стучали? – спросила она.

– Я не хотел его беспокоить. Почему вы вчера так поздно кончили работу?

Вики бросила на него пронизывающий взгляд; в глазах её светилось столько ума и насмешливости, что Дэви почувствовал уже не жалость, а страх.

– Откуда вы знаете, что я поздно кончила работу? – спросила она.

– Я подумал, что вы идете из магазина.

– Где же вы меня видели? – (Девочка, идущая в школу одна по задворкам, вдруг насторожилась, увидев поджидающих её мальчишек, но на их грубые поддразнивания ответила полным презрением.)

– То есть как «где»? Мы с вами даже кивнули друг другу вчера на Стейт-стрит, часов около девяти вечера. По крайней мере мне показалось, что и вы мне кивнули.

– Так же, как вам показалось, что вы там были? Я-то была там, Дэви. А вот вас не было.

– Нет, был, и со мной в машине сидела Фэнни Инкермен.

Вики очень медленно пошла вниз по ступенькам. Дэви, забыв обо всем, в это мгновение желал только одного: чтобы она ему верила, – и глаза его стали молящими. Но в следующую же секунду ему захотелось, чтобы она увидела его насквозь, поняла, что он лжет, а главное – почему он лжет.

– О Дэви, какой же вы глупый! Ведь я знаю, что с этой девушкой был Кен.

– Вики сошла с последней ступеньки и остановилась на дорожке рядом с ним; теперь он смотрел на неё сверху вниз. – Я знала, что это Кен, и мне было решительно всё равно: я уже давно ожидала чего-нибудь в этом роде. А вы со своей дурацкой ложью превратили всё в пошлость и дешевку. Вы не оказали мне услугу, Дэви, а если вы думаете, что выручаете Кена, то очень ошибаетесь. И кто вам сказал, что вы умеете врать? – вдруг вспыхнула она.

– Да такая девушка на вас и смотреть не стала бы!

– Спасибо. Какой же тип девушек вы считаете подходящим для меня?

– Я даже не хочу сейчас говорить о вас, Дэви. Вы сваляли такого дурака! И, пожалуйста, не корчите унылой физиономии! – добавила она. – Если уж решили врать, так имейте мужество врать посмелее!

– Вики!

– Я знаю, что я – Вики. Ох, да уйдите вы наконец! Вы мне надоели! И вы, и Кен. Во всем, что не касается вашей работы, вы ведете себя, как абсолютные кретины. Идите вы оба к черту! – устало проговорила она и пошла через палисадник. Дэви догнал её и взял за прохладную обнаженную руку выше локтя.

– Вики, не сердитесь. Если всё было в порядке, пока я не ввязался в эту историю, то забудьте, что я сказал. Во всем виноват я один.

– Неправда. Это придумали вы с Кеном, иначе откуда бы вы узнали? Я злюсь на вас только за одно, Дэви: за то, что вы всё знаете. А Кен меня в самом деле сильно обидел. И дело вовсе не в ней. Я понимаю, как это могло случиться. Конечно, мне больно, но так как я всегда знала, что я не та девушка, которая может завладеть им целиком, то, по правде говоря, для меня это не такой уж удар. С меня хватит и того, что я имею, но когда мне лгут, я чувствую себя словно оплеванной.

Дэви шел рядом с нею под палящим утренним солнцем. Он был истерзан презрением Вики, подавлен сознанием своей вины, но сильнее всего его поразил контраст между её великодушной любовью к Кену и тем, как относился к ней Кен. Вики оказалась настолько благороднее, чем он и его брат, что Дэви охватил гневный стыд. Отныне в её представлении он навсегда останется таким, как сейчас: рохлей, лжецом и дураком. Однако с какой стати он будет отдуваться за всё, когда Вики – сейчас это стало ему совершенно ясно – виновата в происшедшем не меньше, чем Кен!

Дэви остановился и выпустил её руку.

– Знаете, что я вам скажу: я устал от вас обоих. Вы и Кен с двух сторон колотитесь о меня, как о каменную стенку, но ведь я же не каменный. Больше никогда не смейте изливать передо мной душу – ни вы, ни Кен! – крикнул Дэви. Сейчас он невыносимо страдал. – Только я один и принимаю всё это близко к сердцу… К черту, довольно! Пусть Кен получает по заслугам, да и вы, Вики, тоже.

Весь день Дэви почти не разговаривал с Кеном, который заметно помрачнел, выслушав его краткий горький рассказ о случившемся. В половине шестого Кен ушел из мастерской и поехал в город. Длинные прохладные тени уже протянулись на улицах, освещенных косыми лучами солнца. Кен остановил свой «додж» неподалеку от книжной лавки, откуда через несколько минут должна была выйти Вики. Здесь, в центре города, улицы были запружены машинами и пешеходами, спешившими домой.

Наконец появилась Вики. Заперев дверь на ключ, она быстро повернулась, и от этого движения чуть взметнулся подол её легкого платья. Кен сидел за рулем спокойно, неподвижно, мысленно внушая Вики, чтоб она разглядела его в этой суетливой толпе, веря, что связывавшие их узы ещё крепки и всё пройдет бесследно, как пылинки сквозь солнечный луч. Вики сошла со ступенек и вдруг резко повернула голову, будто повинуясь инстинкту, настойчиво подсказывавшему, что в привычной уличной толчее она сегодня найдет нечто необычайное, если догадается, где искать. Увидев Кена, она приостановилась. И ничто не дрогнуло в её лице, когда она пошла прямо к машине. Она шла, высоко держа голову, и ни один человек в этой толпе, кроме неё и Кена, не знал, что она избегает встречаться с ним взглядом. Кен, перегнувшись вбок, открыл дверцу, и Вики молча села рядом, но ни у неё, ни у Кена не возникло ощущения знакомой близости.

Маленький «додж» влился в поток машин. Кен искоса поглядывал на её руки, спокойно сложенные на коленях. Руки лежали недвижно, будто и не они когда-то гладили его по лицу, не ими Вики прижимала его к себе, когда он обнимал её. Кен с облегчением вздохнул – он понял, что любит её по-прежнему. Сейчас, когда Вики стала недоступной, всё в ней вызывало у него особенную нежность. Он было испугался, что разлюбил её, что ему придется вновь ощущать ту серую пустоту, которая овладевает душой, когда уходит любовь, когда прикосновение к руке возлюбленной волнует не больше, чем поглаживание собственного запястья. И сейчас для него было гораздо важнее не утерять, своей влюбленности, чем сохранить её любовь.

– Давай немного прокатимся и поговорим? Мне много нужно тебе сказать. – Кен выжидал, но Вики ответила упорным молчанием. – Дэви рассказал мне о вашем утреннем разговоре. Я сделал страшную глупость, Вики. – Она по-прежнему молчала, и в нем зашевелилось глухое раздражение, но вместе с тем усилилась и влюбленность. – Ты не хочешь со мной разговаривать? Ты ведь знаешь, я люблю тебя.

– Кен, – сказала Вики, и по звуку её голоса он понял, что она отвернулась, то ли изнемогая от усталости, то ли просто заинтересовавшись витринами. – Нельзя ли немножко помолчать?

Кен опустил голову, но про себя улыбался от гордости за неё. Уладив ссору, он непременно повезет её куда-нибудь закусить. Он миновал северную окраину города и свернул с шоссе на грязную проселочную дорогу, ведущую к высоким скалам. Сюда обычно ездили только по вечерам; автомобильные шины и колеса двуколок из года в год приминали траву на поляне. Позади высились темные сосны, окутанные синей вечерней тишиной. Кен выключил мотор и повернулся на сиденье так, чтобы видеть её лицо.

– Можешь ты поверить только одному? – умоляюще сказал он. – Можешь ты поверить, что та девушка для меня ничто?

Вики по-прежнему старалась не смотреть на него, устремив взгляд вниз, на неподвижную гладь озера, освещенного закатным солнцем. В профиле её была благородная гордость, и, как бы став на мгновение старше и мудрее, Кен вдруг увидел её совсем иными глазами. Неизвестно откуда взявшаяся инстинктивная мудрость позволила ему понять, что с годами черты лица Вики будут становиться всё красивее и значительнее. Его переполнило ощущение ликующей гордости за то, что он полюбил именно её. Потом он заметил, что подбородок её уже не так надменно вздернут, как раньше, и решил ещё раз попытать счастья.