Невидимые знаки - Пэппер Винтерс

не знал, было ли это из-за голода или от боли — эти два ощущения сплелись воедино и безжалостно мучили меня. Я знал, что нахожусь на грани лихорадки, и должен поступать благоразумно, чтобы сохранить как можно больше своей энергии.

Нижняя губа Пиппы задрожала.

— Куда она побежала?

— Она скоро вернется. Не волнуйся. — Я похлопал по земле возле себя. — Присядь.

Девчушка замотала головой, нетерпеливо глядя в лес. Даже дети тянулись к Эстель, потому что она заверила их, что все будет хорошо, пока она будет рядом.

Со мной... у них была больше вероятность получить леща, чем объятия.

Я сказал правду, когда Эстель спросила, помогла ли шина. Я чувствовал себя лучше. Она заслужила мою вечную благодарность. Но это не имело значения, потому что было так много плохого, что нужно преодолеть, прежде чем мы нашли бы что-нибудь хорошее.

Мысли о ней, должно быть, спровоцировали ее в появление, потому что она вынырнула из леса, держа свою куртку.

Ее лицо расплылось в широкой улыбке.

— Я нашла его! Мы спасены!

Нет, это не так.

Упав на колени на мягкий песок, она разорвала карманы и начала вытаскивать предмет за предметом. Блокноты, ручки, карманное зеркало, маленький тюбик зубной пасты, резинки для волос... еще и еще, пока, наконец, не вытащила мобильный телефон.

Дерьмо.

Мое сердце упало.

Хотелось выть от отчаяния, наблюдая, как ее надежда умирает.

Я закусил внутреннюю часть щеки, когда она отбросила разорванную ткань и остатки кармана. Она думала, что мы спасены. Что нам не придется заботиться о деревянных хижинах или есть сырую рыбу (если мы вообще поймаем ее).

Эстель вытерла слезы радости.

— Слава богу, он водонепроницаем. В противном случае, буря уничтожила бы его.

Как мой.

Даже если бы моя батарея не сдохла, и экран не разбился бы на миллион кусочков, вода, протекающая сквозь клавиатуру, убила бы телефон.

Дрожащими руками она попыталась включить его.

Я напрягся.

Не делай этого. Не причиняй себе боль таким образом.

Коннор и Пиппа столпились вокруг нее, волнение витало в воздухе.

Я не могу смотреть.

Я напряг плечи, когда Эстель издала раздраженный рык, и Коннор втянул воздух.

— Черт, он мертв.

Эстель не прокомментировала его ругательство. Я ждал истерики, или, что еще хуже, эпического молчаливого отчаяния, которое было неизбежно.

Желая утешить ее, пробормотал:

— Не беспокойся об этом. Это было маловероятно, все позади.

Она подняла голову.

— Это не имеет значения.

Я провел рукой по волосам.

— Что ты имеешь в виду под «это не имеет значения»? Конечно, это чертовски важно. Прекрати себя мучить и прими истину. Батарея разряжена. Полностью.

С ней все в порядке? Может, у нее солнечный удар?

Мое сердце сжалось в комок при мысли о том, что она потеряет рассудок. Как бы сильно я не ненавидел ее помощь, я не смогу выжить без нее рядом со мной.

— О, правда? — Она просто улыбнулась и отдала трубку Пиппе.

Да, она сошла с ума.

Перетащив куртку на колени, она вытащила кое-что из кармана, который я не видел внутри подкладки. Паспорт и кредитные карты упали на песок. Самодовольная усмешка растянула ее губы.

Раскрыв устройство, Эстель расправила провода и повернула черное стекло в сторону солнца.

Коннор упал на колени.

— Дерьмо, это здорово.

— Что здорово? — мое любопытство усиливалось с каждым вздохом.

— Крутая штука, — сказал Коннор. — Мой отец подарил мне зарядное устройство с солнечной батареей на Рождество в прошлом году.

Солнечная батарея?

У нее было долбанное зарядное устройство с солнечной батареей?

Кем была эта женщина?

Кто был когда-либо так подготовлен?

— Почему, черт возьми, у тебя есть что-то подобное?

Она подняла голову.

— Я была в туре. Моя батарея не выдерживала целый день, и у меня не было доступа к розетке.

— В туре?

Она отмахнулась от моего комментария.

— Не важно. Важно то, что... у нас есть зарядка.

Я не мог поверить.

Просто не мог.

Во-первых, Эстель позаботилась о нас, перевязала наши переломы и сделала все возможное, чтобы успокоить нас, и при этом, она настолько предусмотрительна, что запаковала карманы такими вещами, как зарядное устройство на солнечной батарее и водонепроницаемый телефон?

Я хочу жениться на ней.

Мне все равно, если бы она сказала «нет». Мне все равно, что она не хочет меня. Я должен ее заполучить.

Против моей воли, надежда поселилась в моем в сознание, завлекая меня вкусной приманкой. В конце концов, возможно, будем ли мы спасены?

Прекрати это.

Не надейся так сильно.

— Круто, правда? — Эстель подключила свой телефон к солнечной батарее; звон подключенного устройства к источнику питания переливался по моей коже.

Эстель сидела на корточках, ожидая, пока телефон оживет.

Я никогда так не волновался в своей жизни.

— Пока телефон полностью зарядится, пройдет немало времени, но я могу использовать его, пока он подключен. — Постукивая по экрану, она ждала процесса загрузки.

Дети наклонились слишком близко, их головы закрывали ее взор, а пальцы благоговейно касались телефона. Мы все ждали, безуспешно скрывая наше нетерпение.

— И? — спросил я, разочарование сквозило в моем голосе.

— Что, и? — Эстель щелкала кнопками еще и еще. Ее плечи напрягались все сильнее, чем дольше она искала.

И я знал.

Я просто знал, что не будет никакого билета домой.

Черт возьми, и зачем я только позволил себе надеяться?

Я знал, что так будет, но все равно больно, как будто ножом по сердцу.

Я лежал на спине и сердито смотрел на листья сверху. Моя лодыжка и нога все больше горела в агонии, но это было ничто по сравнению с разрушением надежды внутри меня.

Пиппа была той, кто указал на очевидное.

— Нет сигнала.

Эстель грустно вздохнула.

— Ты права. Нет сигнала.

— Может быть, нам нужно подняться выше. — Коннор прищурился, вглядываясь в яркое небо. — Должен быть сигнал. Мобильные спутники и сети повсюду.

Я позволил им обсудить все «за» и «против» того, насколько вероятно, что сигнал волшебным образом появится, пока я глубже погружусь в раскаянье. Я не помогал себе, валяясь здесь, но не мог перестать желать, чтобы я был лучшей версией себя, более приятным, более благодарным, прежде чем упасть на это богом забытое место.

Вспышка энергии швырнула меня в сидячее положение.

— Пошло оно все. — Я больше не собирался сидеть и напрасно тратить свою жизнь. Возможно, я не смогу