Василий Пушкарёв. Правильной дорогой в обход - Катарина Лопаткина

было предусмотрено и все было сделано. А именно – отобраны три живописных произведения самого Бенатова и портрет Петра I работы Каравакка, которые Леонардо Михайлович привёз в наше посольство в Париже, а посольство должно было все это отправить в Москву. Рисунки Малявина, исполненные в 1921 году в Кремле с Ленина, я забрал с собой и привёз их в Ленинград в чемодане. В Москве Министерство культуры должно было переслать указанные произведения в Ленинград в Русский музей. Казалось бы, все просто. Однако для осуществления этой процедуры понадобилось девять месяцев. Никто не торопился ни в Париже в посольстве, ни в Москве в Министерстве культуры. А художник нервничал, что сталось с его вещами, а я тоже нервничал и гадал, какие ещё фокусы выкинет Министерство культуры, куда оно отправит произведения: в Русский музей или в Третьяковской галерею. Ведь министерство считало себя полным хозяином и распорядителем художественных ценностей, особенно если они приходят из-за границы.

Я получил письмо от Л. А. Гринберга, датированное 10 февраля 1970 года. «Глубокоуважаемый Василий Алексеевич, позвонил мне Бенатов. Он узнал, что ящик с картинами, который был принят от меня посольством (в ящике было несколько картин, посылаемых по моей просьбе Гринбергом для Русского музея. – В. П.), 9-го декабря все ещё маринуется на rue de Drenelle[215]. Я вызвал Б. А. Петрухина[216]. Он подтвердил, что ящик не ушел и обещает «ускорить» отправку. Надо сказать, что руки опускаются от такого ведения дела».

Потом от него же письмо от 13 марта 1970 года:

«Дорогой Василий Алексеевич, вчера мне позвонил по телефону Петрухин и сообщил, что ящик – наконец! – уехал в Министерство культуры, Вы, вероятно, об этом оповещены, но на всякий случай и я Вам подтверждаю эту новость. Теперь, с таким же терпением, буду ждать дальнейших известий. Я позвонил Бенатову, чтобы держать его в курсе дел…»

Однако у Бенатова тоже истекает запас терпения и 28 апреля 1970 года он мне пишет:

«31 Rue Campange Première, Paris, 14.

Глубокоуважаемый и дорогой Василий Алексеевич! Прошло более шести месяцев. И я до сих пор не имею сведений о прибытии моих картин и портрета Петра Великого в Государственный Русский музей. Я знал, что вещи были отправлены в Москву!? Мне не хотелось бы, чтобы холсты эти пропали, особенно «Испанский мальчик» и «Натюрморт с яблоками», и портрет тоже. Буду очень рад получить от Вас новости, дошли ли? Получили ли вы их?

Сестра моя, случайно заметив в газете «Московская правда» статью «Находка на улица Кампань Премьер», догадалась что это касается моего дома, прислала вырезку. И больше ничего. Думаете ещё раз приехать в Париж?

Шлю Вам мои наилучшие пожелания. Всего доброго Вам. Преданный дружески Леонардо Бенатов».

Я попытался навести справки в Москве. В производственном комбинате меня заверили, что скоро пришлют вещи в Ленинград. Но, по совести говоря, я не особенно шумел поэтому поводу, боясь, что министерский чиновники оставит портрет Петра I в Москве для Третьяковской галереи. Так что в Париж, собственно говоря, мне ни о чем было писать.

Что касается рисунков Малявина, которые я привёз собой, то вырезки из «Ленинградской правды» и «Московской правды» были своевременно посланы Леонардо Михайловичу.

Однако напряжение нарастало, надо было что-то сообщить Бенатову, и 25 июня 1970 года я написал письмо:

«Дорогой Леонардо Михайлович!

Я давно уже получил Ваше письмо, но думал, что сами вещи вот-вот должны поступить в Русский музей. И хотелось ответить Вам на письмо, сообщив сразу и приятные новости. Но увы! Ваши работы уже более двух месяцев находится в Москве и ещё не дошли до нас в Ленинград. А мне стыдно затягивать ответ на Ваше письмо. Но картины скоро прибудут в музей, и я все сделаю в течение одной недели, не более, и сразу же сообщу Вам.

То, что Вам прислали вырезку из «Московской правды», – действительно касается подаренных Вами рисунков Малявина с В. И. Ленина. Были короткие сообщения и в других газетах. О Вашем подарке сообщила Центральное радио (Москва), передавали по телевидению в Кисловодске (я послал туда фотографии), сообщал ТАСС.

18 июня я сделал доклад об этом на научной конференции в русском музее. Конференция была посвящена 100-летию со дня рождения В. И. Ленина. Сейчас готовлю статью для журнала или «Литературной газеты». Возможно, удастся издать альбом зарисовок В. И. Ленина, исполненных Малявиным. Может быть, Вам что-то что-либо известно отех рисунках, которые продавались в Ницце в 1956 году. Где они, кто их купил, возможно ли достать фотографии или слайды, пригодные для издательства? Какие и сколько рисунков Малявина с В. И. Ленина находится у Пабло Пикассо? У него, кажется, есть и цветные. И нельзя ли достать хорошие фотографии или слайды (цветные) для печати в альбоме.

Набирается уже сейчас около 40 рисунков. Не попали ли какие-либо изображения Ленина за океан (Малявиным выполненные).

Если вы можете хоть какими-либо сведениями обогатить меня, очень прошу Вас напишите мне подробно, что Вам известно.

Кланяйтесь Вашей очаровательной супруге и Вашим ребятам. Всего Вам доброго. И скоро напишу Вам о картинах, надеюсь. Ваш…»

Но в этот день, то есть 25 июня, наконец, пришли вещи из Москвы и 2 июля экспертно-закупочная комиссия музея рассмотрела их на своем заседании. Теперь можно было бы вздохнуть свободно и сообщить Бенатову приятную новость о закупке его картин и о конце столь долго тянувшейся проволочки.

«Дорогой Леонардо Михайлович!

Я Вам написал письмо 25 июня, но в этот же день Русский музей получил Ваши картины из Москвы, и письмо я Вам не отправил в надежде, что закупочная комиссия скоро рассмотрит приобретение их. Так и получилось. 25 июня прибыли картины, 2 июля состоялось заседание экспертно-закупочной комиссии. Вот цены:

Портрет Петра I – 800 руб.

Мальчик водонос – 400 руб.

Натюрморт 300 – руб.

Парижский пейзаж – 200 руб.

Всего 1700 руб.

Счёта для оплаты (переводы денег) посланы Галине Леонардовне Бессиадорской по адресу: Москва, улица Горького, дом 5, кв. 8. (советский рубль в то время стоил пять франков тяжелых. – В.П.).

Как только возвратится к нам в музей счёт, подписанный Галиной Леонардовной, мы сразу перечислим ей деньги.

Я понимаю, что эта канитель тянулась долго, но думаю, что закончилось благополучно и Вы останетесь довольны. Во всяком случае, лично я как директор музея старался не задерживать рассмотрение всего дела, приобретения, оформления. Я очень виноват перед Вами, что сразу не ответил, но все надеялся, что картины скоро придут и я отвечу сразу после оформления.

Леонардо Михайлович, я посылаю Вам и письмо от 25 июня одновременно с этим и очень прошу по возможности узнать и написать мне о рисунках Малявина с В. И. Ленина. Когда перепечатают мой доклад, я смогу переслать его Вам, если Вас это интересует, или лучше статьи, когда они появятся. Всего самого хорошего Вашему семейству и особенно Вам. Ваш В. Пушкарёв 20 июля 1970 года».

На