Трогать запрещено - Алекс Коваль
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если ты не против? Будет у нас с тобой фэмили-лук. У меня точно такая же.
— Против? По-моему, это шикарная мысль, — сгребает разорванную подарочную упаковку папа. — Юль, ты, может, хотела встретить праздник с кем-то из друзей, а не торчать сегодня со своим стариком дома? Если так, чтобы ты знала — я совсем не против.
— Стариком? — взлетает моя бровь, выражая чистый скепсис. — Пап, ты себя в зеркало видел? Половине наших балерунов еще фору дашь. Тю, старик! И нет, Новый год — семейный праздник. Я хочу встретить его с тобой и никак иначе. Так, — вскакиваю со стула, потирая ладошки, — с чего начнем готовку? — ныряю в холодильник.
Сегодня в доме мы одни. И хоть наша чуткая домработница предложила помочь нам накрыть на стол, но мы с папой дружно запротестовали всеми руками и ногами. У Люды семья: муж, дети и внуки — полный дом, короче. Нас двое. Как-нибудь справимся с нарезанием салатиков. Не такое уж и хитрое это дело.
— Три часа дня, — бросает взгляд на часы папа. — Для начала мы сгоняем в магазин за продуктами. Идет? Не хочу звонить в доставку. А там уже сориентируемся.
— Ока-ай. Тогда полетела собираться?
— Давай. Через пять минут встречаемся в прихожей.
— Заметано!
Богдан
Буквы, цифры, счета…
Все идеально, не подкопаться. Отработали по полной. Год выдался более чем удачный. Московский офис, как всегда, показывает лучшие результаты.
Откладываю наконец-то ручку и мажу взглядом по наручным часам. Одиннадцать. Час до Нового года. Вот это я заработался.
Другой на моем месте уже когти рвал бы в сторону дома. Я не рвусь. Откидываю голову на подголовник и закрываю глаза, растирая пальцами переносицу. Мазохист.
На столе снова вибрирует телефон. Кто это про меня вспомнил?
Дотягиваюсь до гаджета. Степыч. Провожу пальцем по экрану:
— Слушаю.
— Ну, ты там как? — настороженно звучит голос друга. — Судя по тону, настроение далеко не праздничное.
— Все в норме, Степ.
— Мне угадать, где ты сейчас?
— Даже гадать не надо. В офисе, — отвечаю за него. И так понятно, что он меня знает, как облупленного.
— То есть с Илоной все? Точка?
— Да, Степыч. Это окончательное решение, пересмотру не подлежит.
— Лады. Знаешь, что ни делается, все к лучшему. Будет еще и на твоей улице праздник семейной жизни, — смеется друг.
— Да даже если и не будет. Помру в одиночестве, не окольцованным — не велика потеря, — смеюсь в ответ.
— Так, ладно. Отставить самобичевание. Я так понимаю, ты собираешься встречать новый год в обществе бумаг в своем офисе? Так не пойдет. Давай, сгребай свою унылую задницу и приезжай к нам с Юлей.
— Нет, Степ. Спасибо за приглашение. Но откажусь.
— Не дури.
— Степыч, еще раз спасибо, но нет, — нам только «семейного ужина» сейчас не хватало. — Извини. Да и офисная бумага не такой уж и плохой компаньон, — пытаюсь свести все к шутке.
— Ладно, — озадаченно тянет друг. — Тогда первого приезжай. Или второго. В общем, Титов, мы тебя ждем. Уж в нашем доме ты всегда желанный гость.
Сильно сомневаюсь. И нет, не потому, что Данилов врет. Дело в его дочери. Юлька точно не рада будет меня видеть, после того, как я отправил ее домой, окончательно поставив точку в тот поганый вечер.
Три дня я запрещал себе думать о произошедшем. Степыч же сейчас все разбередил. Закрываю глаза, а вижу Юлю. На коленях передо мной. Ее губы, ее глаза, ее убийственно покорную невинность. Твою мать!
— Я знаю, — запоздало кидаю в трубку. — И благодарен тебе за это. Хорошо вам отметить, — отгоняя видение, в последний момент торможу себя от фразы «Юле привет» и просто прощаюсь с другом, сбрасывая вызов.
В тот вечер мне будто на глаза повязали платок, лишив зрения и раскрутив. Навешали хорошего пинка, отправив, как слепого котенка, искать путь, что мне уготован. Да вот только я заблудился окончательно. Потерялся в трех соснах и не знаю, что с этим дальше делать. Хоть убейте — все.
Тупик…
Снова трезвонит телефон. Отвечаю, не посмотрев на имя звонящего:
— Сказал же, нет смысла уговаривать, — рычу в трубку, думая, что на том проводе Степа.
— На что же тебя уговаривают, что ты так яростно отказываешься, сынок?
Встрепенулся. Отнял телефон от уха, бросая взгляд на экран. Блть!
— Привет, мам.
— Здравствуй, Богдан, — буднично звучит голос родной женщины.
— Как ты? Как здоровье?
— Все нормально. Все, как всегда.
— М-м. Погода как? — спрашиваю, хотя уже ни хрена не понимаю, о чем с ней говорить.
Я люблю свою мать. Той любовью, которую они с отцом своим весьма холодным браком мне привили. Просто каждый ее звонок — локальный ледниковый период. Мама редко звонит и обычно начинаются наши разговоры с сухих и скупых обменов стандартными вопросами о природе-погоде. Заканчиваются же более красноречивыми постановками матери меня перед фактом о принятом решении. Был бы повод. Поэтому жду, в какую сторону «выстрелит» в этот раз.
— Да какая у нас может быть погода? Вполне себе плюс. На росписи, извини, присутствовать не смогу. Мне не на кого оставить Уильяма, — говорит мама.
Вот, собственно, и ответ. Уильям — это ее кот. Зацелованная в жопу наглая рыжая морда. Но это образно, конечно. Хотя морда у него реально наглющая. А задница с пушистым хвостом такая здоровая, что чудо, что этот увалень все еще умудряется дотащить свою многокилограммовую тушку до мисок. Людей он, кстати, на дух не переносит. Шипит и огрызается. Злыдень редкостный. Очевидно, именно поэтому ни одна из маминых подруг не решилась взвалить на себе эту ответственную миссию. Забавно.
— Чего молчишь, Богдан?
— Задумался. Я помню, ты говорила, что он плохо переносит перелет.
— Совершенно верно. Для него это большой стресс.
Иногда мне кажется, что к коту она испытывает больше теплых чувств, чем ко мне. Но соперничать с животным не собираюсь. Флаг ему в ж… в лапы. А вообще интересно, меня бы закусило, если бы свадьба все еще намечалась? То, что усатого жирдяя мать поставила выше меня?
— Я тебя понял.
— Надеюсь, ты не в обиде?
— Что ты, — закатываю глаза. — Разумеется нет, какие обиды, — про разорванную помолвку сообщить матери я не успел, да пока и смысла не вижу. — Это все или ты хотела еще что-то мне сказать?
— Хотела. Хотела сказать, что рада твоему взвешенному решению.
— Это какому, напомни?
— Не прикидывайся дураком, сынок. Я про женитьбу с Илоночкой.
Илоночка…
Ухмыляюсь.
Забавный факт — мать ее просто обожает. Жирдяй Уильям
