Воскресший, или Полтора года в аду - Юрий Петухов

Ред. Все, хватит о политике!

Воскр. Да какая еще на хрен политика! Ведь это все вокруг, на каждом шагу! достали, суки! И вообще, я ведь про правительство ваше и президентов ни одного херового слова не сказал, чего вы меня осекаете? Я про них вообще говорить не хочу. Потому что, ежели от ума говорить, анализ их личностей и деяний давать, так такое наговоришь, что по их законам на зону полетишь со свистом. А ежели от сердца, то есть, эмоционально, как говорят, так у меня для них кроме мата ни одного слова нету! А матом пока одному только порнографеисту Вовану Белобокину и телешоумену Ерофею Котофееву с проституткой Копейкиной и Бабаяном Широяном разрешили матюкаться. А президента материть и этим лауреатам непозволено законом. Посадят! И меня! И вас в первую очередь!

Ред. Мы лояльны ко всем режимам. А если критикуем, то только с духовно-нравственной стороны.

Воскр. Во-во! И вы оправдываться начинаете. Поэтому умные люди и говорят, лучше их вообще не трогать. Говно не трогаешь, оно и не воняет. Там, где положено, и без нас разберутся. И накажут.

Ред. Значит, вы считаете, что уничтожение россиян производится целенаправленно?

Воскр. Ну, а как же! Ведь раз за это дают чины, награды, звания, премии, должности вплоть до президентских — взять хоть Шеварнадзе, даже нобелевские «премии мира» дают за изничтожение россиян. Все делается по заказу. Видал я в аду одного шеварнахера по кличке Пидорадзе… и этому вломят, сучаре!

Ред. А имеете ли вы право осуждать кого-то, ведь вы сами бывший рецидивист-убийца, преступник, каких мало?!

Воскр. Человек я нехороший, согласен. Только я жертвам в глаза глядел. Я себя демократом и благодетелем не называл. На мне кровь десятка-другого, а они в кровище миллионов. И будь я хоть каким преступником, а в сравнении с этими негодяями — ангел! За то им и в аду нет пощады, ибо преступили они такую черту, за которой прощения никогда не будет, хоть ты всех золотом осыпь, хоть миллион свечек в церкви поставь. Любой насильник-садист, что в камере смертников сидит или уже пристрелен, в сравнении с ними дите малое и невинное. Не будет их — и его не будет. Я шоблу воровскую не понаслышке знаю, терся бок о бок сорок лет. Да их всех можно за неделю взять как цыпляток — и тю-тю! никакой преступности и в помине не станет! Только те, что наверху, этого никогда не сделают. Они — пастухи, а ворье да бандиты — их овчарки, им легальных легавых мало, им народишко надо в стаде плотно держать, чтоб не сбивались, не отбивались, чтоб всю жизнь в страхе! Вот они и держат. Когда какая банда зарвется, выйдет из-под контроля, ее возьмут, накажут для порядка, потом отпустят — свои! Пастух, он ведь овчаркам тоже иногда и пинка даст, и кнутом огреет, но давить своих овчарок не станет. Есть и материальный интерес — они ведь под эту вывеску, под борьбу с преступностью, хорошие денежки себе выписывают — миллиарды. А на хрена им какого-то Чикатиллу брать — пускай погуляет, кровь попущает, народишко запуганный до истерики доведет. Они сидят и ручонки потные потирают — дескать, гуляй, друг ты наш лучший, мы тебя, как ты выдохнешься, возьмем, да под тебя двадцать миллиардов на «борьбу с преступностью» получим, а уж денежки эти пристроим, не переживай. Так что преступность — это очень крутая кормушка, кто ж с собственной кормушкой бороться станет. Вы вот ежели все обмозгуете хорошенько, так разберетесь, что к чему, и почему я, бывший гад последний и убийца, себя в тыщу раз чище и лучше этой сволочи считаю.

Ред. И все же без пастуха нельзя. Всякая власть от Бога!

Воскр. Те, кто от Бога, в дерьме не сидят. И хватит уже про политику! Надоели вы мне. У меня нервы и так измотанные, а вы их на барабан мотаете!

Ред. А не могли бы вы нарисовать нам схему или карту этого иного измерения, которое в просторечии принято называть адом?!

Воскр. У вас таких карандашей нету! Я шучу. Но нарисовать это нельзя там больше измерений. У нас только длина, ширина и высота, а у них еще много других. Потому все описания не совсем точные. Вон читал я у Данте, двенадцать кругов — детский сад! Круги есть, двенадцать в двенадцатой степени, только они не кругами лежат, и не друг за дружкой, а в объемах — таких слов нет, чтоб выразить. И глубину я измерял только по времени. Но ведь бывало, что переносило сразу. Как это объяснить? Я не знаю. Вот представьте: вышли из дома, пошли, поехали на трамвае, метро, потом на поезде, на самолете, сели, пошли, опять на метро, приехали на другом конце света — открыли дверь, и оказались там, откуда вышли вначале. Нарисуйте мне карту! Что? Круг? Нет, никакого круга нет, вы все время шли вперед, удалялись. Свернутое пространство? А как вы его на схеме изобразите?! Не ломайте голову. Я уже ломал! Карта не получится.

Ред. Ну, а ведь все-таки где-то этот потусторонний мир пространственно находится. Как вы думаете где он?

Воскр. Только не в земле, это точно. Все эти «могилы «кладбища» только люки да дверки. А сам ад может быть, где хочешь, никогда не угадаешь. Может, он в другом созвездии, в космосе, может, туда мгновенно переносит. А может, рядом с нами, может, насквозь нас просекает. А может, он в какой-нибудь пылинке заключен:

макромир в микромире… Я вот еще думал, что он закладывается в каждого человека, что его нет где-то на стороне, а в мозгу у каждого есть такое зернышко — вот это и есть микромир, а в нем свернутый макромир, а в нем ад.

Человек помер или пришибли его, он не сдох сразу, не обратился в труху, а сознание, душа — фырь в это зернышко, и ушла в микро-макромир. А все зернышки вместе — система. Вот кто их закладывает в мозг, откуда все пошло — никогда не узнать.

Ред. Следовательно, преисподняя — это все игра как бы нашего же сознания, нашей же души, она внутри нас?!

Воскр. Вы ни черта не поняли. Ад — это реальность, это огромный Мир, в миллионы раз больше нашего. Не он в сознании, а сознание уходит в него… может, кто-то не в ад, а в другое зернышко уходит, в рай, а может, их там много, никто не знает этого. Я уверен, что кое-кто просто сдохнет, обратится в ничто. И все! Значит, не было в нем ни души, ни зернышка этого.

Ред. Если есть зернышко, зачем класть в могилу, в «люк»?!

Воскр. Многократная блокировка. Они боятся, что в ад начнут проникать живые, наркоманы, психопаты. И так там много всякой нечисти: колдуны всякие, экстрасенсы, ведьмы…

Ред. Они в аду?!

Воскр. Многих тащат отсюда еще живыми. Они же слуги дьявола. Но это не значит, что они только других терзают и пытают, им самим достается еще хлеще, отсюда и злоба лютая. Всей этой сволотой забито несколько уровней преисподней гадюшник!

Ред. Так значит, выходцы из ада имеют доступ в наш мир? Для того, чтобы кого-то утащить надо выйти, верно?!