Убейте меня - Велор Сильвер

Люди продолжали молчать. Никто не хотел затевать ссоры первым. Шушукаясь между собой, они постепенно разошлись с крыльца.

Мы вместе вошли внутрь, и я остался у дверей. Мать направилась к прилавку за покупками.

У витрин с товарами стояли местные женщины с детьми. При виде меня все разговоры прекратились. Матери тотчас подозвали к себе своих детей. Однако одна маленькая девочка, лет двух, подошла ко мне и улыбнулась. Я улыбнулся ей в ответ.

Тогда из толпы вышла полная женщина с длинными косами и, схватив девчушку за руку, потащила к прилавку:

— Не смей к нему подходить, он заразный. Вот будешь рядом стоять, заразишься и умрешь.

Мать услышала и бросилась на мою защиту:

— Что вы такое говорите? Мой сын ничем не болеет. Не смейте оскорблять!

Женщина, поставив руки в боки, принялась орать на весь магазин:

— Не смей обвинять меня во лжи. Всем хорошо известно, что твой сын заразился от Альфа туберкулезом. Если ни чем похуже, например, сифилисом.

— Боже, какая ложь. Мой сын абсолютно здоров, я в этом уверена, потому как он лечился в городе. Там его полностью проверили и ничего не нашли. Так что просите прощения у моего сына за клевету.

Остальные женщины тоже прижали к себе детей. Стало ясно, что большинство местных жителей не принимают меня и настроены агрессивно.

Мама повернулась к продавцу. Достала кошелек и рассчиталась за покупки. Вместе мы направились к мешкам. Пока таскали на улицу, женщины громко перешептывались меж собой.

Все это время они смотрели на меня и тыкали пальцем. Мою мать это сильно задело, и она снова обратилась к ним:

— Что с вами происходит? Ведь совсем недавно вы моего сына уважали. Разве забыли, как хвалили за красивые спичечные замки? Куда все подевалось? Откуда такая ненависть к ребенку?

В ответ все та же женщина зло махнула рукой:

— Все мы ошиблись в отношении твоего сына. Верно говорят, чем тише омут, тем умнее в нем черти. Это касается твоего сына. Никто и понятия не имел, какие у альфонса наклонности.

Мать напрягла слух:

— Какой альфонс? Ты о чем?

— А ты не знаешь? Альфонсом мы называем твоего сына. Это продолжение имени Альф. Мне кажется, оно ему больше подходит.

Моя мать размахнулась и со всей силы залепила ей затрещину, да такую, что сплетница упала на прилавок. Тогда мама обратилась ко всем присутствующим, что смотрели на нее ошарашенно:

— Еще раз я услышу нечто подобное, не спущу!

Вместе мы покинули магазин. Я смотрел на мать и видел, как ее всю трясет. Лицо раскраснелось, губы побледнели, на лбу выступила испарина.

В этот момент я смотрел на нее, как будто сделал в ней новое открытие. Мама защитила меня, смогла, не побоялась. Это было неожиданно и приятно.

Возвращаясь домой по тропинке, мы шли, погрузившись в свои невеселые мысли. Ни я, ни она не ожидали такого от местных жителей. Как после всего случившегося с ними общаться, я понятия не имел.

Мы вместе вошли в калитку. Я быстро поставил тележку с мукой у крыльца и направился к умывальнику помыть руки. Мать устало села на ступеньки и посмотрела на небо. О чем она думала в этот момент, я не знал. Но интуитивно понимал, что ей необходимо побыть одной.

26 июля 1994 года

Ранним утром я направился в огород. Обычно в это время все в деревни давно просыпались, ведь надо кормить скотину. День обещал быть особенно жарким. Я должен был успеть к полудню все закончить.

Работы на сегодня было больше чем достаточно. Расчертив мысленно план работы, я приступил с угла. Взяв тяпку, стал окучивать картошку.

Работа была монотонной и размеренной. Окучивая картошку, я думал об августовской ярмарке. Все заказы я выполнил досрочно, ведь в сарае нечем было себя занять, вот и строил замки.

В этом году на день города ярмарка обещала стать одной из самых ярких. Заявленных лавочек станет в два раза больше. Народу понаедет со всей страны. Торговать будут три дня. Веселиться всю неделю: песни, пляски, салюты.

Учитывая эти обстоятельства, я должен был подготовиться более тщательно. Лучше всего было бы выстроить настоящий спичечный город, а именно нашу столицу.

Времени оставалось в обрез, поэтому я должен был поторопиться. Поэтому я вставал рано утром, чтобы все успеть по дому и сесть за рабочий стол.

Где-то позади в доме хлопнула дверь. Послышался смех старшей сестры. Судя по звукам ее быстрых шагов, она направлялась на прогулку с друзьями.

Следом снова хлопнула дверь. Я обернулся на шум и увидел братишку. Ему недавно исполнилось одиннадцать, но он по-прежнему играл в солдатиков.

Не обращая внимания на меня, он направился к беседке. Сел на скамейку и, разложив крошечные машинки и солдатиков, принялся играть.

Откровенно говоря, у нас с братом не было ни дружбы, ни войны. Мы вообще с ним не замечали друг друга, были словно чужие люди.

Иногда я наблюдал за ним и видел, как он цепляется за отца. Как просит его поиграть вместе в солдатиков или купить новую игрушку. Вместе они неплохо ладили. Я видел, как отец к нему относится, как улыбается, как берет на руки и кружит по воздуху, как гладит по голове.

Была ли у меня ревность? Нет, не было. Может быть легкая зависть, не знаю, возможно. Одновременно с этим присутствовало чувство облегчения за брата. Хоть ему повезло больше, чем мне.

Я отбросил тяпку и немного размял спину. В траве лежала фляга воды, немного смочив горло, я снова приступил к делу.

Где-то далеко в деревне послышался визг детворы. Ребятня бегала по деревенским тропинкам, весело перекрикивая друг друга.

Когда я пытался сконцентрироваться на какой-нибудь мысли, то отвлекался. Этот шум сильно раздражал, однако я стойко старался не обращать на него внимания.

На соседнем участке старик не выдержал и закричал на детей, чтобы искали другое место для игр.

За деревянным забором у сливы я заметил бант на голове своей сестры. Она веселилась со своими друзьями совсем рядом. Это их компания так сильно шумела.

— Мари, поиграйте в другом месте, — крикнул я.

Сестра вскарабкалась на забор и посмотрела на меня. Затем повернулась к друзьям и громко крикнула на всю округу:

— Смотрите, альфонс нами не доволен!

Я смотрел на нее и понимал, как внутри меня вскипает злость. Моя родная сестра обзывалась этой мерзкой кличкой.

— Мари, иди сюда, — скомандовал я ледяным тоном.

— Еще чего, и не подумаю. Тебе надо, вот и иди сам, а мне и здесь хорошо.

Она снова посмотрела на своих дружков и спрыгнула на землю. Вместе они громко смеялись над ее выходкой.

Я сильней сжал тяпку и принялся бить по сорнякам. Земля кусками разлеталась во все стороны, а я этого не замечал.