Ожерелье из разбитых сердец - Светлана Демидова

Что меня сдерживало? Мать... Она уже начала писать новый роман обо мне и Тоне. Я просил... нет... умолял ее не делать этого. Я говорил, что всерьез полюбил эту женщину и собираюсь жениться.

– Пока не напишу, не женишься! – отвечала она.

– Ты, мать, не хочешь счастья собственному сыну? – зачем-то спросил я, хотя понимал, что наши отношения уже давно нельзя назвать родственными, кровными. Мы были всего лишь партнерами по бизнесу. Виртуальная литературная деятельность вполне заменила матери меня.

– Хочу, – ответила она, но я видел: ей все равно. – Но сначала я допишу роман, потом дам интервью прессе, а уж после... В общем, то, что я делаю сейчас, – моя лебединая песнь! После я уже больше не буду писать.

– А что же ты станешь делать?

– Уеду за границу. У меня уже достаточно денег.

– И кто же тебя там ждет?

Мать опять дьявольски расхохоталась:

– Издатели, мой милый! Из-да-те-ли!

– А если без меня не пойдет? – саркастически спросил я.

– А я и не собираюсь там писать! Я собираюсь там жить! Я столько уже наваяла – переиздавать им – не переиздать!

– Чем же тебя не устраивает жизнь здесь? В России? Ты же на вершине успеха!

– А мне не нравится, например, что рядом с моим стильным домом стоят жалкие хибары дачников, крытые толем и всякой дерюгой. И ведь ничем их отсюда не вышибешь! Прямо вросли в землю, плебеи!

Я остолбенел и все-таки спросил после непродолжительного молчания:

– Мать... ты отдаешь себе отчет в том, что говоришь? Давно ли ты сама из грязи да в князи?

– Это не имеет значения, давно или нет! Я много работала и устроила себе такую жизнь, о какой всегда мечтала. Никто не мешает и им поднапрячься! Вместо того чтобы корячиться на своих жалких сотках, делали бы бизнес!

Не буду пересказывать этот бессмысленный разговор до конца. В тот момент меня гораздо больше занимал совсем другой вопрос. Мне важно было уговорить мать не писать роман об Антонине.

– Ты мне не указ, – заявила она.

– Но я... люблю ее... – Тогда я впервые произнес это слово, и как же мне сладко стало от него... и невыразимо больно. Да... вот так: сладость и боль в одном флаконе...

– Как полюбил, так и разлюбишь!

– Не собираюсь этого делать! – крикнул я, потому что уже хотел, чтобы эта сладкая боль была со мной всегда.

– Соберешься! – Она так отвратительно хихикнула, что мне показалось, что моя родительница несколько повредилась в уме. – Я должна закончить роман!

Почему-то я вдруг успокоился. Пусть себе заканчивает на здоровье. Мне-то что! Я женюсь на Тоне, а мать пусть напишет первый роман со счастливым финалом. Может, понравится, и она перейдет к новому, еще не разработанному ею жизненному пласту.

Но она не хотела разрабатывать ничего нового. Она хотела писать в том же духе, а потому заявила, что в ее планах задурить Антонине голову очень красивым молодым человеком, чтобы, значит, женщина передо мной провинилась.

– У тебя ничего не выйдет, – уверенно сказал я. – Тоня меня тоже любит.

– Верю! Ты научился внушать женщинам что-то такое... В общем, я все продумала. Я съезжаю из дома Антонины, ты тоже переселяешься в Завидово. Тоню мы, как сейчас говорят, разводим по полной, потом подсылаем молодого красавчика, и ты увидишь...

– Что?

– Как что? Что она за милую душу ляжет с ним в постель, несмотря на всю свою любовь к тебе!

– А что ты подразумеваешь под словами «разведем ее по полной»?

Мать рассказала мне, какие задумала мистические сцены с нашим исчезновением из Питера. Я крикнул:

– Ни за что!!! Она не дура! Она поймет, что ее именно разводят, а потому... даже если и пойдет на связь с молодым, то – назло! Идиотский план! Не вздумай претворять его в жизнь!

– А я уже начала, – ответила она. – Пока ты тут у меня сидишь, твою временную квартирку уже переделывают в пристанище одного... ну... скажем, пенсионера... Мне очень интересно будет посмотреть, как твоя Тонечка все это воспримет!

– Как начала?! – вскинулся я. – Там же мои вещи и вообще...

– Думаю, все уже в Завидове.

– Ну... мать... Ты бы хоть меня сначала спросила!

– Так ты же откажешься, ясное дело.

– У тебя дьявольская фантазия, – опять начал я. – Ты и так можешь напридумывать с три короба! Зачем тебе живые люди для исполнения твоих кошмарных сценариев?! Придумай, что может сделать женщина в такой ситуации, да и дело с концом!

Мать выпрямила спину в кресле, посмотрела на меня с презрением и весьма снисходительно ответила:

– А мне тоже понравилось быть кукловодом, Феликс. Ты это хорошо придумал! Сидишь себе и дергаешь за ниточки!

– А я?! Мама! – Впервые за много лет я назвал ее мамой, но она даже не вздрогнула. – А как же я?! Ты же и меня... за ниточки!

Она внимательно всмотрелась в мое лицо, будто видела его впервые, и сказала:

– А вот мы проверим твою Тоньку, и я перестану кого бы то ни было за что-либо дергать. Сказала же – уеду!

– А если я тебе не позволю трогать Антонину? – с угрозой в голосе спросил я.

– Каким образом? – ничуть не испугалась она.

– Раскрою ей все карты.

– Все?!

– Ну... не все...

– Вот именно! А я ей раскрою все, если ты мне помешаешь! Понял? Вообще все!

Я понял. Еще понял, кто на самом деле является Настоящим Великим Кукловодом! ЖЕНЩИНА! Никакому мужчине не угнаться за дьявольской женской фантазией!

И еще я осознал, что если хочу счастливой жизни с Тоней, то все равно должен ей все рассказать. Иначе не получится... Иначе все равно что-нибудь выплывет, и тогда – ситуация будет развиваться непредсказуемо. И я решил... подставить Тоню. Если она, Волчица, сможет перегрызть горло матери, значит, она – моя женщина. Только моя! А моя мать – та самая «сестра», которая должна наконец «получить по серьгам»! По заслугам, в общем...

Сначала вроде бы все шло, как запланировала мать, а потом начало сбоить. Не учла она порочную натуру Вадика, которому вдруг пришло в голову обчистить Тонину квартиру. Потом не вовремя вернулся из командировки вечный ее бойфренд-заместитель, а после этого они вдвоем с Антониной куда-то сгинули. Мать, пытаясь поярче начистить рожу Вадику, временно выпустила Тоню из-под своего контроля, и они вдруг объявились в Завидове. Кто же мог предположить, что у этого Кирилла Анатольевича Мастоцкого дача находится именно здесь? А уж то, что они с Тоней сами нароют какой-то материал на меня, вообще ни в чьи планы не входило.

Часть V

Кирилла неожиданно вызвали на службу. Он долго отказывался ехать в Питер, но потом вынужден был согласиться. Наконец приезжали зарубежные партнеры, которых давно ждали, и без Мастоцкого было ну никак!

– Поехали со мной, – распорядился мой будущий муж. – Я не могу тебя тут оставить... на съедение этом... Мананам...