Скандал в Дуате (СИ) - Богунова Алекса

− Допустим. Все-таки это не объясняет, почему Анубис прицепился именно ко мне? И где искать перо Маат?

− Вот смотри. Без достаточной информации всех деталей понять нельзя. Однако общая схема может быть такой. Уж не знаю, по какой именно причине ты привлекла Анубиса, но руками Александра он отдал тебе те сувенирчики, которые, не исключено, валялись здесь, на пепелище. Также отдал собственную голову − ту самую статуэтку. То, что магазин давно сгорел, возможно, в их измерении, в божественном, ничего не значит. В конце концов, это боги. У них свое измерение пространства и времени. Сувениры могли находиться не на пепелище, а в каком-то другом измерении. В параллельном, предположим. Значение сувениров мне не понятно. Догадываюсь, что почивший мастер Шенти был в курсе происходящего, но что теперь об этом говорить? Шенти больше нет. Скорее всего, с помощью сувениров можно найти перо Маат. Вдруг Анубису оказалось важно вывезти сувениры и свою собственную голову с земли Египта, потому что за ними кто-то охотился? Спрятать их в другой стране и самому спрятаться. Уже понятно, что в статуэтке заключалось нечто вроде духа Анубиса.

− Разве у богов тоже есть душа? − усомнилась я.

− Мне хотелось бы так думать, − улыбнулся Кирилл. − В конце концов, с мыслью, что у богов есть душа, веселее жить. Бездушные боги − это была бы настоящая засада для всех нас. Накормив статуэтку своей кровью и показав ему процесс еды, ты высвободила душу (или что иное) из фигурки. Предположим, такое на Анубисе было заклятие. Анубис при виде еды возбудился, и сам пошел поедать сердца грешников.

− Звучит ужасно цинично.

− Зато верно. Мы же решили, что богам Древнего Египта ничто человеческое не чуждо. Знаешь, как завидует голодный человек сытому? Ух! А если еще подлить в вены настоящей живой крови? Ммм… Тут-то все и начинается. На таких эмоциях вполне можно построить заклятие.

− Я просто отказываюсь говорить о том, что произошло, в подобных терминах! − возмутилась я. − Погибли люди! Моего мужа убили! А то, о чем говоришь ты, сказки какие-то. Ужастики.

− Ладно, наверное, это мужской подход − так все понимать, − покладисто согласился Кирилл. − У Анубиса возникла тяга, привязанность к тебе. Ведь в нем твоя кровь. Прямо мама Анубиса, гордись! Для начала он покарал всех, кто сделал тебе зло. Нет, Полина, сейчас ничего не говори! Измена, предательство, обман, угрозы − это, как ни крути, серьезные грехи. Анубис заточен на то, чтобы пожирать сердца грешников, и других методов, похоже, не знает. Он не сажает в тюрьму, не выписывает штраф, не дает условный срок. Если Анубис видит грешника, он съедает его сердце. Простенько и со вкусом. В духе Древнего Египта. И потом: если перо Маат пропало, Анубис больше не может взвесить сердце грешника. Соответственно не имеет возможности определить степень вины. Вот и ест все сердца подряд! Но главное дело ждет Анубиса в Египте. Он не хочет тебе зла, потому решает изъять у тебя необходимые ему сувениры, артефакты − тихо, аккуратно, без особого шума. Сделать это руками Вазира Гаяза не получилось, поэтому Анубис подобрался к тебе в облике твоего мужа.

− Опять цинично, − нахмурилась я. Мне стало неловко. Принять объяснение Кирилла было непросто, во мне всё бунтовало против этого.

− Полина, не ты первая и не ты последняя, кто после хорошей постели отдает любовнику все. Тем более − мужу. Но, кстати, ты не захотела отдать все, как я понял. Браслетик-то заныкала. Поэтому Анубису ничего не оставалось, как вытолкать тебя вместе с браслетом в Египет. Зря ты не отдала ему браслет. Здесь я рассуждаю по-мужски, извини. Мне кажется, Анубис разуверился в твоей способности помочь ему. Сначала поверил, а потом смотрит − слабая девушка, всего боится. Заберу-ка я свои артефакты назад, и сделаю все сам, раз вырвался на свободу. Лично я поступил бы так. Только ты не захотела расстаться с браслетом.

− Что мне теперь делать? Отдать браслет? Кому отдать?

− Не знаю, − развел руками Кирилл. − Можешь мне отдать.

− Я подумаю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

− Смотри. Вещь древняя, дорогая, функциональная. Ей нужна охрана. Полагаю, скоро все, кому ни лень, начнут просить у тебя этот браслет. Тебе будет непросто определить, кому именно надо его отдать. Возможно, чтобы не ошибиться, придется самой решить проблему с пером Маат. Ты к этому готова?

Я не была уверена.

− Кирилл, у тебя потрясающая версия. Все вроде встает на свои места. Хотя это только твои рассуждения, домыслы. Предположим, я в версию поверила. Где искать перо Маат? Если уж мне придется самостоятельно заниматься поисками.

− На этом месте моя фантазия сбоит. Все, ничего не могу сказать. У меня нет версий. Выдохся. Может быть, доктор Вазир Гаяз подскажет? Ведь он, похоже, ушепти Саба. Очень на то похоже. Анубис воспользовался его оболочкой, чтобы встретиться с тобой в Москве. У меня такое впечатление, что перо Маат не могло само по себе затеряться, такая важная для Дуата вещь. Его стащили, Полина! Конечно. Натурально сперли перо Маат.

− Кто мог стащить перо? − удивилась я, мне такое в голову не приходило. − Это же не сундук с сокровищами. Не особенно ценная вещь, ее нельзя продать. Кому оно понадобилось?

− Откуда я знаю? Перо стащил тот, кому это выгодно. Отсюда следует старый, добрый совет − ищите тех, кому выгодно украсть перо Маат, и все встанет на свои места.

Мы некоторое время помолчали.

− У меня идея, − сказал Кирилл тихо.

Его глаза цвета ореха стали бархатными. Я заметила это даже в неверном свете слабенького уличного фонаря.

− Брось этот браслет прямо здесь, сейчас, на пепелище магазина. Откуда пришел − пусть туда и вернется. Я куплю тебе билет на самолет, и летим вместе со мной назад, на родину. Пусть они сами тут разбираются со своими перьями.

− Отличный совет, − слабо улыбнулась я. − Он мне нравится. Только у меня нет паспорта. Он остался в Найл Госпитале.

− Плохо, конечно, что паспорта нет. Но я придумаю что-нибудь. Поеду в Найл Госпиталь… Или поедем вместе в консульство, − неожиданно засуетился Кирилл. − Это можно устроить. Мы все решим, Полина. Давай просто уедем отсюда.

Показалось так заманчиво сделать, как говорит Кирилл. Снять с руки браслет, бросить его на пепелище, забить на всех египетских богов − и домой.

− Нет, я не брошу браслет. И я останусь здесь, в Хургаде. Не могу объяснить, почему. Мне кажется, если я сейчас вернусь домой, ничто не прекратится. А это настоящий ужас, Кирилл, я его пережила, но не хочу бояться вечно. Теперь я просто не могу вернуться домой ни с чем. Эту историю надо закончить здесь.

Отголоски шума мощных двигателей и крики людей долетали даже до этой тихой, заброшенной улицы. Очевидно, в центре города разгорался очередной раунд волнений. Там плескалось море взаимной ненависти, накопившихся претензий, злобы на несостоявшуюся жизнь, или просто беспричинной злобы, которая нет-нет, да и вспыхивает в душах, стоит только дать к тому повод.

Мы смотрели друг на друга и слушали этот живой нарастающий шум. Он приближался к нам издалека, пусть медленно, но неуклонно, а мы не могли двинуться с места.

− Я останусь здесь. Мне надо во всем разобраться, − повторила я.

− Ну, круто, круто, − повесил голову Кирилл. − Уважаю. Понимаю, у тебя могут быть свои причины. Но… Я, наверное, сейчас отвезу тебя к доктору Гаязу, а потом поеду в аэропорт. Дождусь какого-нибудь самолета в Россию, уже все равно в какой город. Извини. У меня свои планы.

− Понимаю. Все нормально. Не беспокойся.

− Но если ты передумаешь…

− Вряд ли.

Часть 20

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Холодная ночь стремительно опускалась на Хургаду черным беззвездным покрывалом. Словно намереваясь разбить армию тьмы, в северной части Даун Тауна на освещении не экономили. Здесь было деловое сердце города и кварталы для состоятельных горожан. Старина мило соседствовала с новоделами, с магазинами мировых брендов, с городским парком, пляжем и современным морским аквариумом. Обычно вечером здесь было оживленно, но сейчас поразительно тихо. Волнения пока не добрались в Эль Хилал в Дахаре.