Мозг и его потребности 2.0. От питания до признания - Вячеслав Дубынин

голыми, незрячими и глухими. Только к двум неделям у них вырастает шерсть, открываются глаза и слуховые проходы. Мы видим, что мама-крыса проводит массу времени, ухаживая за крысятами: переносит их в безопасное место, складывает их в кучку, присыпает опилками, кормит их, греет, вылизывает.

В клетку можно поставить видеокамеру и просто наблюдать, что там происходит, как в реалити-шоу. Но тогда мы быстро заскучаем и будем долго ждать, когда же произойдет что-то интересное. Поэтому в подобных экспериментах крыс часто помещают в искусственные условия, например в описанный ранее крестообразный лабиринт. Можно спровоцировать такую ситуацию, что мозг животного будет вынужден проявить реакцию тревожности, исследовательское или материнское поведение.

Тест, который мы используем в своих экспериментах, выглядит так. Берем маму-крысу, скажем, на пятый день после родов и помещаем ее на две минуты на небольшую круглую арену (диаметр около 1 м), окруженную стеной. Там горит красный свет. Самка бродит по местности, исследует ее и, вероятно, немножко волнуется: «А дети-то где, как же они без меня?». Дальше, через две минуты, в центре этой арены, которую принято называть «открытое поле», появляется стеклянная чашка Петри, в которой барахтаются три ее детеныша. Мама этому, конечно, рада, но видит непорядок. Не должны дети вот так лежать в центре открытого пространства, это плохо. Опасно. И она их начинает переносить под стенку – «в уголок, чтоб никто не уволок». Мама-крыса, очевидно, считает, что в таком символическом укрытии малышам все же безопаснее. Перетащив детенышей, она садится рядом и, как правило, начинает их вылизывать.

Последние две минуты теста – то же самое, но уже при ярком свете. Крысята опять оказываются в чашке Петри, а резкий свет по идее должен их маму испугать. Мы ожидаем, что она затаится, ведь крысы не любят чрезмерной иллюминации. Но нет, детеныши оказываются важнее – и на фоне «света софитов» материнское поведение самки активизируется. Она начинает более энергично перетаскивать детенышей. У нее наблюдается весьма характерное проявление того, что русский физиолог А. А. Ухтомский[12] назвал принципом доминанты: более мощная потребность способна «впитывать» энергию других потребностей (конкурирующих программ) и еще сильнее активироваться. В случае с нашей крыской потенциально опасная ситуация усиливает материнское поведение.

В реальных условиях это может также перерастать в материнскую агрессию: «Я за своего детеныша всех покусаю!» – типичное поведение кормящей матери.

И, как показывает жизнь, так происходит не только у животных. Иногда мы видим человеческих мам, которые настроены более чем агрессивно и вполне готовы кинуться с кулаками на возмутителя спокойствия. Будьте осторожны.

Кстати, белые крысы в целом спокойные и дружелюбные существа. Селекционеры вывели их из серых крыс, ведя в течение десятилетий отбор на снижение агрессивности. В итоге, если к обычным белым крысам в клетку вы опускаете свою руку, они поведут себя вполне спокойно – не укусят и не поцарапают. Исключение – как раз кормящие мамы-крысы. Такая особь может вас цапнуть: «Куда ты лезешь, двуногий, здесь же дети. А дети – это святое!».

В подобных экспериментальных условиях хорошо видно, как проявляется материнское поведение, насколько быстро происходят упомянутые переносы и вылизывания детенышей. Так физиологи могут анализировать уровень материнской мотивации и его нарушения. Например, изучать модели депрессии у родивших женщин и пытаться как-то корректировать такие состояния, искать эффективные и специфические лекарственные препараты.

Рис. 5.1. Вверху: наиболее значимые центры мозга млекопитающих, активирующие материнское поведение (1 – прилежащее ядро, 2 – ядра переднего гипоталамуса, 3 – покрышка среднего мозга). Внизу на схеме: основные связи и эффекты этих центров. Торможение (угнетение) материнского (родительского) поведения могут осуществлять центры, связанные со стрессом, страхом, агрессией

Что мы знаем о центрах материнского поведения (рис. 5.1), которые управляют реакциями крысы в разных условиях?

Во-первых, это передний гипоталамус. Во-вторых, прилежащее ядро прозрачной перегородки, n. accumbens, – главный центр положительных эмоций. Активация их нейронов ведет к генерации веществ – гормонов и нейромедиаторов, – которые вызывают позитивные переживания в ситуациях взаимодействия с детенышами: «Ми-ми-ми, какой миленький, какой хорошенький!». Они активны, когда мы заботимся о детях, и можно сказать, что отвечают за родительское счастье. Еще важна покрышка среднего мозга, которая за счет выделения дофамина влияет на прилежащее ядро. Удовольствие от материнского, родительского поведения во многом дофаминовое, и это логично, ведь многие варианты родительских реакций требуют активной деятельности. То есть надо не просто любить детеныша, а что-то энергично для него делать: кормить, окружать комфортом, не давать падать с кроватки и совать гвозди в розетки, читать сказки – в общем, делать его счастливым. Хотя порой это ограничивает свободу малыша, но это отдельная история.

Гормональное обеспечение родительской мотивации

Ключевую роль в запуске и поддержании родительской мотивации играют гормоны, которые обеспечивают сначала беременность, а потом роды: прогестерон, эстрогены, пролактин и окситоцин.

Я расположил их в порядке повышения значимости.

Прогестерон – самый скромный в этом ряду. Вообще он нужен для того, чтобы нормально формировалась и работала плацента. Он способствует обеспечению контакта между мамой и эмбрионом.

Эстрогены – это базовые гормоны женской сферы, они важны как для полового поведения, так и для родительского, материнского.

Окситоцин и пролактин – в данном случае ключевые гормональные факторы.

Пролактин стоит на первом месте: он сильнее всего влияет именно на родительское поведение. Название «пролактин» произошло от слова lac – «молоко». Этот белок был обнаружен и описан как гормон, влияющий на лактацию, на функционирование молочной железы. И чем его больше, тем активнее ее клетки вырабатывают и выделяют молоко. Концентрация пролактина нарастает, пока будущая мама находится «в положении». Когда наступает первая беременность, молочная железа очень сильно перестраивается, ведь ей за время вынашивания детенышей нужно изменить свою структуру и подготовиться к выработке молока. Это и обеспечивает пролактин. Затем происходит мощный пролактиновый всплеск во время родов, запускающий лактацию. Для выживания потомства нужно, чтобы тело матери начало вырабатывать пищу, это очень важно. Одновременно пролактин активирует и центры материнского поведения.

Концентрация окситоцина, так же как и пролактина, нарастает во время беременности, и огромный выброс его происходит во время родов, потому что именно окситоцин запускает сокращения матки. Роды – окситоциновый процесс. Потом, когда детеныш появился на свет, окситоцин обеспечивает сокращение уже протоков молочной железы и выделение питательной жидкости. Получается, что пролактин дает само молоко, а окситоцин управляет его выводом из железы, что позволяет детенышу им обедать.

Огромный пролактино-окситоциновый всплеск в момент родов активирует, порой с нуля, центры материнского поведения.

Включить впервые материнское поведение для организма – это настоящий нейрофизиологический подвиг.

Представьте себя на месте крысы: жили вы спокойно, не тужили – и вдруг из вас выпали розовые комочки. Шевелятся. Что с ними делать? Мозгу нужно объяснить, что это не еда,