Лучший друг - Ян Жнівень

пронзала его сердце, когда он не мог разглядеть в ее глазах никаких намеков, ни капли возможности. И все это время он ждал от ее глаз одной лишь простой фразы: «Вот я. Я хочу открыться тебе!»; но не видел в них ни радости, ни злости – лишь сожаление и еле уловимый страх, который она, уподобившись бесстрашному брату, филигранно скрывала. А та радость, которая изредка мелькала в ее глазах, была притворна. Только улыбка – лишь она была ее притворству неподвластна и была единственным индикатором того, что она была счастлива. И от такой комбинации лжи и фальши с ее стороны цена этой улыбки достигала своего максимума.

Младший брат втихую достал третью пачку орешков и последовал вперед, изредка обмениваясь с девушкой парой слов или глупо шутя в какой-то комичной ситуации. Эти глупые, неуместные подшучивания были хорошей отдушиной, которая была искренней. Маша смеялась, но не улыбалась, а в душе Егора было лишь сожаление, что он не может выдавить ничего стоящего. Лишь старший брат возобновил нервный ход зрачков и насторожился.

VIII

В парке было так легко, что все невольно замедлили шаг, дабы хоть чуть-чуть прочувствовать это спокойствие, которого так будет не хватать после. Зеленые пейзажи порой портила военная техника, оставшаяся здесь и проржавевшая до самого нутра, но она даже создавала своеобразный и необычный антураж. Казалось, что прошло не пару лет с окончания войны, а целых пятьдесят. Настолько все преобразилось, что пригород стал походить на древние руины: стекающие с высоких зданий в небольшие озера бассейны-водопады, древние храмы и церкви; и психоз бывшего правителя – статуи именитых ученых, интернет-журналистов и писателей.

Пришли они, как можно было догадаться, в парк аттракционов, скрещенный с простым местом отдыха. Он был поделен на шестиугольные отсеки, в которых располагались разного рода развлечения. Некоторые горки, которые были все отнесены к отдельному шестиугольнику, достигали в высоту около двух сотен метров.

Лёша мог подолгу стоять около них и пускать слюни, представляя в голове счастливых детишек, которые поднимались на вагонах на эту гору и стремительно летели вниз. После очередной фантазии у «супервосемь» Лёша ударил ногой камень и начал быстро, словно шлифовальной шкуркой, натирать лицо шершавыми ладонями. Он бурчал под нос себе какие-то вдохновляющие цитаты и с честью пытался сдержать детский позыв полазить по высоким аттракционам. Эти жесты и «мотиваторы» заставляли Егора все сильнее и сильнее уходить в себя. Он-то как раз редко скрывал эту тайную, как он начинал думать, постыдную тягу к детским восхищениям.

Лёша смотрел в карту и водил пальцам по широким дорожкам. Хмурясь, он посмотрел на друзей.

– Нам осталось недолго. Каких-то триста-четыреста метров, и мы на месте. Как вы себя чувствуете? – спросил настороженно Лёша.

– Ой, с каких пор тебя это волнует? – внезапно для самого себя возразил Егор.

– Не надо строить из меня демона, Джо. Я, если ты не заметил, всегда давал вам возможность отдохнуть и постоянно приглядывал за вами. Тебя мы с Машей судорожно бегали и искали, когда ты потерялся, так что не надо мне тут!

Почувствовав легкую обиду, Егор слегка пнул рядом стоящую телегу и собирался уже идти, как заметил медленно выкатывающийся череп, который лежал в этой телеге. Девушка вскрикнула и отпрыгнула за его спину. Лёша заметил этот катящийся шар и рефлексивно взял его в руку, после чего откинул его и весь продрог.

– Он свеж-жий… – выдавил Лёша и оскалился. Его опасения подтвердились. – Черт, неужели это проклятое место не хочет нас оставить без внимания даже сейчас? А? ПРИГОРОД!

Все трое напряглись, но тихий лес и не думал нарушать ранее царившую гармонию, оставляя инородным лишь эхо выкрика Лёши. Только спустя мгновение он осознал, что этот выкрик мог легко приманить лишнее внимание и мысленно упрекнул себя, уже начав придумывать наказание за такую неосторожность, которая могла навредить брату. Они ускорили шаг и быстро направились к поезду, сопровождаемые все тем же мирным щебетанием птиц и шепотом листьев.

Не считая однообразных и покрытых ржавчиной телег с частями человеческого скелета внутри, пейзаж особо ничем не выделялся. У старшего брата на лбу выступили капли пота, от чего всем остальным стало хуже. Со стороны казалось, что Лёша был некоторым индикатором общего настроя. Стоило лбу на его лице выдавить морщину, как она двукратно усиливалась у остальных. Вот только в обратную сторону это не работало.

У них было еще тридцать минут, но шальная пуля или ядовитый таракан могли запросто лишить их возможности убежать из этого треклятого пригорода.

IX

Вдалеке что-то засверкало. Лёша всех остановил и прищурился, после чего на лице его отразилось то самое ликование, на время отвлекшее его от тревожных мыслей, которого остальные так долго ждали, – в конце парка стояла огромная радиовышка. Рядом с ней бродили какие-то точки, которые, скорее всего, были хаотично бредущими армейцами. Неподалеку от них уже разогревал двигатели железный конь – поезд «Менск-Несвиж».

Старший брат подал знак всем троим, и они пошли в обход, но что-то им помешало. Уже знакомая телега на огромной скорости влетела в старшего брата, откинув его к дереву за пару метров от Маши и Егора. Вторая тележка хотела влететь в девушку, но Егор вовремя успел ее схватить за руку и оттащить, от боли в ноге сам свалившись на сухую землю. Следующая телега также не оставила Лёшу без внимания, от чего тому досталось вдвойне. Егор, заметив, что металлическая тачка заехала старшему брату прямо по животу, больно прикусил кулак, уже намереваясь к нему побежать.

Старший брат сквозь темноту в глазах достал пистолет и долго наводил его в лесную чащу. Наконец, спустя секунд десять, он выстрелил. Послышался истошный крик и вопль. Егор с Машей быстро побежали в ту сторону, достав пистолет и нацелив его на источник шума.

К их удивлению, лежащее на земле и вопящее от боли нечто было тем самым парнем с черными волосами, которому старший брат пустил пулю в лоб у «Короны». Он расцепил заплывшие от слез глаза и увидел наставленное на него дуло Далета, который держал испуганный до ужаса Егор.

Лицо черноволосого парня все было в шрамах и порезах, а одежда была разорвана во многих местах. Он, держась за простреленное колено, достал пистолет и пустил косую пулю, предназначавшуюся Егору, но попавшую в дерево. Егор выпучил глаза и позеленел, только спустя секунду осознав, на какой все-таки тонкой ниточке держится его жизнь. Сзади послышался голос брата:

– Стреляй, Джо! Ну