Дневники и письма - Эдвард Мунк

друзьям, что у меня есть, особенно с учетом того, сколько у меня воображаемых и настоящих врагов.

Со мной должен был произойти крах – в тот день в «Гранде» 6 лет назад – Ты это помнишь – Ты тогда заметил, как это по мне ударило, и с тех пор я жил в постоянном напряжении и беспокойстве, которые в конце концов должны были найти выход. Это произошло довольно болезненно – после поездки в Швецию и четырех дней с Сигурдом Матисеном[198] в алкогольном раю – Я прошел длительный курс психического лечения и, похоже, пережил небольшой удар – Ведь постоянные мысли об одном и том же нанесли моему мозгу травму – Я получаю электротерапию и массаж – и наслаждаюсь покоем – в компании миловидных медсестер – и талантливого доктора – Если бы меня поместили куда-то силой, я бы, думаю, совсем заболел – Я подолгу лежу в кровати и хочу, чтобы мою душу основательно подлечили —

– Впрочем, мне не терпится вернуться домой и снова увидеть моих друзей и норвежскую природу

– И я знаю, что у меня оказалось больше друзей, чем я сам думаю

– Однако слабое место в мозгу необходимо пока что оберегать от сильных впечатлений

– Было бы приятно почаще получать от тебя весточку —

Передавай привет и сердечную благодарность Холмбу[199] и супруге за добрые пожелания —

Голдстейн постоянно меня навещает

Он верный друг, хоть я и не всегда его понимаю —

Пиши всегда, когда захочется —

Твой старый друг

Эдвард Мунк

Кохсвей 21

17–10–08

Кстати, о Матисене. Не кажется ли тебе, что он талантлив как писатель?

[Датировано 12.11.1908]

Дорогой Яппе – Я продолжаю набираться сил и дважды выезжал в город с медицинской сестрой – восхитительное чувство возвращения в шумный мир – я наполовину примирился с монашеской жизнью в своей комнате – В этом есть свое обаяние – Держать мир на расстоянии – Словно я обладаю особой стойкостью – ведь, как мне кажется, я успешно отражаю самые серьезные атаки тьмы —

– Я очень рад твоим письмам, они оказались очень кстати в тяжелое для меня время – Впрочем, настроение у меня было на удивление неплохое, как бы мрачно все ни выглядело —

– Для меня приехать в Норвегию, по которой я скучаю – не так уж просто, как тебе кажется – а особенно оказаться вблизи Кристиании

– Ведь именно раны, нанесенные в Норвегии, превратили мою жизнь в своего рода преисподнюю – Вероятно, я поеду в Хедмарк – Я о многом хотел бы с тобой поговорить, но теперь я не хочу думать о выставке – Дело в том, что мне надо выставиться в Норвегии, однако сейчас ничего не получится, как раньше – Мои картины написаны за границей – где авторское право действует иначе, чем дома —

Так что у меня уже не осталось желания бороться – а скорее, не осталось боевого духа —

Спроси, пожалуйста, Вастесона[200], заплатит ли он мне 600 крон за выставку – или, скорее, за две выставки, потому что мне нужно выставляться двумя частями – Здешнее художественное общество организует большую выставку моих работ – к сожалению, многих не хватает

Кстати, слово «борьба» в этом значении начало меня утомлять

Я думал устроить пятинедельную выставку у Вастесона – из моих лучших картин – Сейчас у меня выставки во Вроцлаве, Мюнхене и Кёльне

– Я был бы рад продать что-нибудь дома – В отличие от Синдинга[201], я не удалился в гневе – меня просто-напросто изгнали – И я не стал заграничным художником – Хотя в Германии я мог бы заработать состояние

– Я очень благодарен за твои письма

множество сердечных приветов от твоего

Эдварда Мунка

12–11–08 Копенгаген

[Датировано 04.02.1909]

То, что я боюсь Кристиании и норвежцев – не обычная мания преследования – я заболел нервным недугом, и у меня легко случаются застои крови в голове, особенно после последней болезни. Ты поймешь это, когда я перечислю все преследования, которым подвергался за многие годы – и которые шли бок о бок с жесточайшими нападками на мое искусство —

– Сначала два кошмарных года с той женщиной – два совершенно бессонных года до 1902-го, когда я немного оправился – И тут началось: Диттен[202] (впрочем, он целый год этим занимался), который пытался выставить меня сумасшедшим (Он заставил Укерманна[203] и нового художника Хейердала[204] подписаться под этими обвинениями). Он запугивает жителей Осгорстранна небылицами о моем безумии и распространяет слухи о том, что я якобы украл 10 крон – В то же время он не оставляет попыток перекупить мои долги, чтобы я оказался в его власти —

Это закончилось нашей дракой. В том же году та женщина и богема вознамерились меня уничтожить – им удалось загнать меня в подлую западню, конец этой истории тебе известен —

В то же время «Афтенпостен» обрушилась с критикой на мою выставку.

В 1903-м, когда я рисовал в дворцовом парке, меня обхамили какие-то оборванцы, которых я прогнал – но они вернулись с констеблем – который у меня на глазах принялся бить Гирлёфа[205] по рукам и заставил нас пойти в участок вместе со всеми принадлежностями, не разрешив даже взять повозку —

На следующий день газета «Интеллигентседлерен» опубликовала обо мне гнусную статейку – мол, Мунк совсем рехнулся – Один из тех оборванцев, что нас оскорбляли, не имел приводов —

Той же осенью газеты ополчились на мою новую выставку —

1904. Осенью я ненадолго еду в Германию забрать мои картины, чтобы выставляться в Копенгагене – Вечером того же дня, когда я прибыл в Копенгаген, но меня накинулся мало знакомый мне Хаукланн[206], с которым я, хотя и устал с дороги, был очень любезен, заплатил за его обед и дал ему взаймы —

– Уже тогда я был сильно на взводе, и доктор в Германии не разрешил мне проводить выставку —

– По возвращении в Норвегию меня как удар под дых встретила возмутительная статья Крога – в ней он изобличает меня в том, что я якобы насмехался над отцом Хаукланна – да я даже не был с ними обоими знаком! – о чем я уже писал ранее – И к этой лжи он присовокупил еще одну, что я нападал на многих людей – что я просто-напросто задира

– На следующий день Гамсун выступил с еще одной ложью о том, что я якобы напал на того констебля – которому я ничего не сделал, если не считать того, что написал о том случае в газету —

Той же осенью мне удалось ценой больших усилий и немалых расходов устроить большую