Возвращение Скорпиона - Юрий Кургузов

— Эй, да ты вроде не рад? — подозрительно осведомился Профессор.

— Из штанов прёт, — заверил я. — Не, а чему радоваться-то?

Профессор по-военному четко выругался, но тут же снова заговорил по-человечески:

— Но ты будто и не удивлен?

Я запротестовал:

— Еще как удивлен! Просто… Нет, потом. Да, а про фотографию не забыл?

Он покровительственно заржал:

— Мальчишка! Дядя никогда ничего не забывает! Есть фотография. Точнее, была. В деканате. А ныне она у меня.

— Как сумел?!

— Пацан! Не забывай, что я все-таки профессор! И уже не "холодный".

Я только почтительно склонил чело:

— Молчу, док. — Однако тут же опять его поднял. Ладно-ладно, пришла и моя очередь поразвлечь этого зарвавшегося хвастуна. — Слушай, громадное тебе мужское спасибо, но не желаешь ли и ты узнать кое-что любопытное?

Небольшая пауза. Затем:

— Это не насчет твоих дилетантских изысканий?

— Насчет. И не только изысканий. И не только дилетантских. Забавные тут начали происходить вещи. Готов?

— Как пионер, — проворчал Профессор, и я отметил перемену в его тоне и, боюсь, настроении. — Давай, не нуди, а то жена припрется или твоя наяда из пены вылезет.

— Не нудю, — пообещал я. И как бы промежду прочим бросил: — Слышь, умник, да я, это, нашел один камушек…

— Что ты сказал?!

Я злорадно ухмыльнулся: огрёб, пан Профессор? И куда только профессорский гонор вмиг подевался!

— А то и сказал, — веско пробасил я. — Надыбал я намедни один брюлик по случаю…

Он молчал. Молчи-молчи. И — переваривай. А я скоро подброшу еще кое-что, потому что мне очень нужно еще кое-что тебе подбросить, уж извини.

Наконец он обрел дар речи. Весьма, впрочем, относительный. Взволнованный и хриплый.

— Ты… нашел алмаз?! К-какой?..

Я улыбнулся: заикающийся от волнения Профессор — это эксклюзив.

— Который в кольце. Собственно, это не кольцо, а старый восточный перстень. Оправа почти самоварного золота, работа так себе, ширпотреб позапрошлого века. Но сам камень, конечно, интересный. Действительно, как ты базарил, в сердцевине темное вкрапление, напоминает насекомое. А потом я в одной книжке — Рита… то есть… ну, в общем, вдова Серого дала — так вот, там я прочел историю этих камней. Когда-то их было много, но после разбрелись по свету и затерялись. А знаешь, как их называют ученые, которые, кстати, эти камни и в глаза не видели?

Похоже, Профессор взял себя в руки. Голос его снова стал спокоен и не хрипл.

— Ну?

— "Чёрный Скорпион", вот как! — торжествующе выпалил я. — Точнее — "Скорпионы", их же только один бог ведает, сколько. Секёшь, какой прикол?

— Н-да… — после некоторой паузы отозвался Профессор. — И впрямь мистика…

— Ха! То ли еще будет! — радостно пообещал я. — Внемли, презренный, дале! — Он никак не отреагировал на "презренного", и я подумал: "Проняло, братец". — И продолжил: — Ну вот, а вчера, представляешь, приходит ко мне женщина…

— Что за женщина? — перебил Профессор. — Которая в ванной? (И это называется месть!)

— Нет, которая в ванной к тому времени еще не нашлась. Так значит, приходит она и приносит… Угадай, что?

— Да пошел ты, — тихо отозвался Профессор.

— Иду. Короче, приносит она… второй бриллиант! Ну? Съел?

Судя по тишине из Москвы, на сей раз он действительно "съел". Трубка молчала с минуту. Наконец заговорила. С дрожью в голосе доктора исторических наук.

— И… и что это? Застежка или кинжал?

— Понятия не имею. Она приволокла только камень, а откуда его выковырнули, один аллах ведает.

— А что говорит?

— Ничего не говорит, — вздохнул я. — Вернее, говорит, что алмаз принес какой-то мальчишка. Позвонил в дверь, сунул ей сверток и смылся. Может, врет. А может, и нет. Как проверишь? Не пытать же.

— В натуре сомнительно, — мрачно буркнул Профессор. — Сказочка для детского сада. Ты бы ею поплотнее занялся.

— Да занялся было, позавчера, — признался я, — но бриллиант-то она принесла вчера, а вчера уже…

— Вернулась вдовица?

Я снова вздохнул:

— Вернулась. Так что Ларису пришлось на время оставить в покое. Впрочем, охрану я ей устроил, а значит, никуда не денется, еще поболтаем.

— Погоди, — перебил Профессор. — Ее зовут Лариса?

— Ага, а что?

— Ничего. Ну а камень?

— Что камень?

— Такой же, как первый?

— Близнецы. Одинаковая форма, огранка, только "скорпиончик" чуть поменьше и сидит под другим углом. А на ладонь положи — и не отличишь. (Брешу и не краснею — видал я, что ли, тот, первый, бриллиант?)

— Дела-а, — протянул Профессор. — Но почему же эта Лариса отдала камень тебе?

— Не знаю. Может, просто честная.

— Да не о том речь! — снова задёргался он. — Почему — именно тебе?

— Так ведь мальчишка сказал, что сверток для меня, — пояснил я.

Мой остепененный собеседник изумленно присвистнул.

— Эй, под неслабым ты там колпаком!

Я изобразил на лице скорбь, как будто Профессор мог ее увидеть.

— Похоже. Но главное-то не это.

— А что?

Сделав для еще большего вхождения в образ физиономию еще более убитой, я с понтом растерянно пробормотал:

— Тут, брат, всё закручивается в такой узел… Ты вон про мистику заикнулся. А мне Серый, оказывается, письмо оставил.

Он чуть не вскрикнул:

— Письмо?!

— Письмо, — подтвердил я. — Но раньше я об этом не знал и нашел его буквально час назад. И в нем… Слышь, ты Ластбейдера читал?

— При чем здесь Ластбейдер?

— Не суетись, — попросил я. — Так читал?

— "Ниндзя"?

— Не, "Французский поцелуй".

— Ну?

Я почесал затылок.

— А помнишь, там — три тесака: кинжал, нож и меч, и их нужно собрать вместе, чтобы… Ну, в общем, какая-то там хрень типа власти над миром.

Профессор сипловато рассмеялся:

— Но при чем тут!..

— Да при том. — Я вообще перешел на шпионский шип, не отрывая взгляда от двери. — При том, что Серый пишет, будто если собрать в кучу наши застежку, кинжал и перстень, то, совместив их определенным образом, среди всех декоративных вензелей на пряжке, оправе и рукоятке сажальника можно прочесть, где находятся… еще сорок семь.

— Что — с о р о к с е м ь?.. — еле слышно прошептал Профессор.

Я "удивился" его непонятливости.

— Как — что?! Еще сорок семь этих долбаных насекомых, что же еще!

В далекой столице воцарилась гробовая тишина, и я даже забеспокоился:

— Алё! Ты жив?

— Жив, — отозвался наконец он. — А не врёшь? (Вообще-то он выразился иначе.)

— Не вру. (Вообще-то я тоже выразился иначе.)

— Ну и что тебе от меня нужно? — Голос почти больной. — Чтобы я прочел, где…

— Эхма! — шумно выдохнул я. — Так ведь чтобы прочесть, нужно иметь все три предмета. У меня же только перстень и второй камень без пряжки. А кинжала нет и в помине, его еще найти надо. Кстати, вместе с ножнами, наверняка и на них чего-нибудь начертано.

— На каком языке? — перебил Профессор.

— На каком? — подёргал я себя за нос. — Серый не пишет. Может, на арабском, или персидском, или пушту.

В его голосе вновь зазвучали стальные нотки:

— Короче, Чёрный, что ты от меня хочешь?

Я удивился:

— А разве не ясно? Чтобы приехал.

Он усмехнулся:

— Во-первых, я уже говорил, что вовсе не жажду лезть в это дерьмо. А во-вторых — по-твоему, бросить всё и нестись куда-то сломя голову это так просто? У меня, между прочим, не только семья, но и работа.

Я тоже усмехнулся:

— По-моему, это не так просто, но ты же, между прочим, профессор, а не хрен собачий, уж извини.

Он фыркнул:

— Да уж! Однако послушай, зачем конкретно, кроме моего знания восточных языков, которое то ли понадобится, то ли нет, я тебе нужен?

Я горестно вздохнул:

— Мне нужен и ты, и Кот, и Кузнец…

Пауза.

— Кот, кажется, сидит.

— Опять?! — изумился я и вроде как простодушно вздохнул: — Но ведь по законам жанра мушкетеров должно быть четверо… Сидит, значит?..

— Был слушок. Ну и для чего же мы все тебе нужны?

Я вздохнул еще горестнее, чуть и в самом деле не заплакал — страшная вещь система Станиславского: влезешь в образ — потом фиг вылезешь!

— Да понимаешь, я тут уже на острие ножа. Или лезвии бритвы. Одному не потянуть, а уехать, как ты советовал, тоже не могу. Или больше не советуешь?

— Засохни! — рыкнул Профессор. — Адрес? И домашний телефон — на всякий пожарный.

Я сказал адрес и телефон Маргариты, маленько помялся и попросил:

— Слышь, а Кузнецу сам не звякнешь? Больно мне такие разговоры вести не с руки. — Для вящей убедительности соврал: — Ну вот, вода бежать перестала!

— Сейчас вдова появится?

— Вполне вероятно. В общем, сам обскажи ему что откуда растет. Можно и не в деталях, лады? Пусть оставит на время свой дорожный бизнес и во все лопатки сюда. Ты тоже во все. Жду завтра по этому адресу, а вдруг меня не будет, Рита… то есть, Маргарита Владимировна встретит, с приятелем.