То «заика», то «золотуха» - AnaVi

бровями — на высоком «бледном» лбу. А уж про сухие, от того ещё и «пышные», как стог сена и перекати-поле — вместе, волосы, чуть ниже лопаток — можно и вообще промолчать! Только ещё, и в виде же «заметки», к ним же добавив: всегда отёкшие круглые розовые щёки, полные пьяно-вишневые губы, и это тоже не «комплимент», широкий длинный нос и круглый, хоть и выточенный при этом, подбородок! Её бежевая рубашка смотрелась на ней — так нелепо, будучи в облипку и демонстрируя все нужные и «не» выпуклости… А это равно же — «плохо»! Как с теми… Так и с другими! Преувеличение же и перебор — были везде. Как и с чёрными классическими брюками! И только чёрные же лакированные ботинки — не трещали по швам… «Вроде бы». Но и ужасно — скрипели при этом! «Мамочка» нашлась! Хотя нет… Не только! Вы же, обе, как те свиньи — из клипа Глюк’oZ’ы «Schweine»! Где и «светловолосая» — толстая… «мамочка». А «мелкая дрянь», что прячется за ней и «ростом не вышла», ниже «среднего» же и даже «моего», «мелкая свинья», смахивающая на… «Гитлера»! Смотрите все — второй раз будет повержен Гитлер… «Моими руками»! Фактически-физически… И «создавшими» его — как его, «демона во плоти», от «дьявола же во плоти» и… «в духе»! И пусть я и «обращённая» — только лишь как девятый месяц… Всё же! «9 мая»! «С Днём победы», бля… дь!

— Иди. Сюда!

Гитлер вновь качает головой — и ближе прижимается к своей подруге-мамочке, обливаясь слезами, что-то ещё и шепча при этом: своим прогнившим ртом! Его не мешало бы — с и хозяйственным мылом прополоскать. Да и тебя… и «вас» же самих — заодно! А я же — перевожу пушку в их сторону и, продолжая снимать ласкающих друг друга подружек-потрахушек, уже и давно не «лишь говорушек», выстреливаю: попадая точно — между… свиных же глазок. Но и — светловолосой! Нацисты «нацистами» и фашисты «фашистами», а с детей не начинают — ими заканчивают! Пять! Шатенка — визжит… И впрямь — как свинья. И без «как»! И, подрываясь, на всех возможных и «не» эмоциях и чувствах, ощущениях, а там же из и на таких же всё «силах», бежит ко мне! Вот это… «коррида»! Вот это… «зрелище»! И… «Мясо»! «Мстить» что ли, «хлебушек»? Ну не так быстро… «крошись»! Пушка вновь — в боевой готовности! Но и в этот же раз — пуля летит чуть левее… её шеи, пробивая угловатое плечо и цепляя выпирающую ключицу. Четыре! Девчонка — орёт, продолжая реветь, и падает на пол, начиная биться в тупой… и здесь, да, от слова «умный»… боли и агонии. Ну ладно тебе… Разве это — «боль»? Разве это — «агония»? Ты — человек! Напоминаю — для «особых»… Не «особенных»! Ты — не одна такая: кто не умирает — от серебра! Но вот «покалечишься»… Да! Стыд бы поимела, пока он не поимел тебя — в лице меня же, перед тобой от них — уже страдали. И даже — «умирали»… А ты делаешь, «строишь» из себя — жертву. Да и «главную» — из всех! Только привлекаешь к себе — лишнее внимание… «Снова»! Но и на этот же раз — ещё и «моё»! Двое всё тех же парней — подрываются к ней и я вновь навожу на них пушку! Но и в этот раз — они повторно не рискуют: бросают только быстрые, мимолётные взгляды на неё, вроде как интересуясь самочувствием и тут же показывая этим, что они пытались! Падаль! Даже помочь «друзьям», «подругам» — не в силах. Какие же вы тогда… «друзья», а, «товарищи»?.. Если даже, пусть и «уже», но и под «страхом смерти» — не броситесь на помощь. Правильно — никакие! Никчёмные и… никто! Идеальная смерть — отдать жизнь за друга. Не говоря уж и за любимого человека… Не худшая смерть, м? Но и, похоже, ваш мозг — пока ещё такими истинами не располагает. Если он — есть, конечно!

Выключив на время видео, я убрала телефон в правый же передний карман куртки… нет сменки — нет и раздевалки: это закон… и, подойдя к шатенке с так и кровоточащим плечом, сжала её волосы в кулак, дёрнув её за них вверх и сорвав с её губ уже и самый настоящий писк-визг; да ещё и такой силы, что он буквально заставил закрыть уши… остальных! Так ещё и моя же широкая, скалящаяся улыбка — её пугает, вызывая дрожь не только по коже и снаружи же тела, но и внутри… души. Мне просто трудно скрыть её, глядя на её же «забитый» взгляд и «дребезжащее» же «тулово»… под моим дулом! Воздух же тем временем — всё больше наполнялся солёным вкусом и металлическим привкусом… Заполнялся — кровью! «Пряной» такой… Затем — отпихнула девчонку в сторонку доски и снова навела на неё пушку. Она — плачет. Кричит: «Не надо!». Практически — и на коленях умоляет… А из моих лёгких — непроизвольно, даже и для меня же самой, а и тем более — «для них», вырывается тихий, а после и «громкий» смех! Пока и те же всё ребята — в шоке и отползают буквально и от меня же всё подальше, совершенно не понимая, что: если я захочу — пуля-дура их и в другой аудитории достанет!

Но и поймав же взглядом парней — я склоняю голову к левому плечу и шиплю:

— Я как-то не «так» — выразилась?! Расстёгивай. Ему. Штаны! Мы все здесь — ждём шоу. И так же сейчас же — «зрелища»! С мясом и… кровью.

И тут, боковым же всё зрением, улавливаю толстую, по фактам, тёмную фигуру — бритоголового брюнета! Парня-демона. Бегающего из угла в угол — в дальнем же конце аудитории. Но и не это же самое главное — пародируя меня: с телефоном в правой руке! А и, казалось бы, полная и коренастая, подкаченная фигура, но и в чёрной же футболке, чёрных шортах и чёрных же кроссовках — больше напоминала смерч, торнадо, нежели и «фигуру»; а там — и самого же «парня». Но и при этом же всём — не несла совершенно никакой угрозы! Ни своими же глубокими тёмно-карими глазами в обрамлении чёрных густых ресниц и под такими же бровями — на высоком и