Роль чужака - Юрий Иванович

– Носитель Первого Щита? – озадачился я новой информацией.

– Откуда?! Мы же эйтраны, у нас там такого не было. Но магический университет Вирник Глот до гибели мира окончить успел. Что он там умеет в плане волшебства, я точно не знаю, только слышала, что у него очень здорово получается пучок раскалённых искр забрасывать на пять метров перед собой. Ещё мне известно о трёх фаворитах, но те Глоту и в подмётки не годятся…

– Постой, ты говорила, что Мария каждую ночь их по нескольку меняет! – указал я на явное несоответствие. Но на него Оляна лишь отмахнулась:

– Больше слушай рассерженных, да ещё и оголодавших женщин! Поспрашивай обо мне – тебе такого расскажут!.. О-о-о! А на самом деле у меня до вчерашнего с тобой – уже две недели никого не было. Не каждый ведь подходит, не каждый нравится, не каждый умеет коварно и грамотно соблазнить…

Мысль у меня мелькнула: чем я мог вчера красавицу соблазнить? И в голову ничего не пришло, кроме как: «…нечаянно распахнувшимся халатом». Ох уж эти женщины!.. Чем только себя не оправдают!

А поток информации тем временем продолжал поступать. До прихода Шеяна и поварихи главный кулинар дворца успела мне кратко поведать об известных ей воздыхателях Марии, о неизвестных широкому кругу сплетников и даже о тех, кто ориентировочно числится в кандидатах в эти списки. И во мне окрепла мысль, что с шеф-поваром надо обязательно остаться в дружеских отношениях. Потому что знала она очень, ну очень много и при нормальных отношениях могла делиться информацией безвозмездно. Кажется, она всё-таки слишком уважает и побаивается императрицу, чтобы нагло и показательно волочь меня в свою постель. А просто дружбу Машка мне в любом случае простит. Даже если узнает о нашей близости, состоявшейся вот на этом диване.

Прощаться старался официально: кивнул головой, пожелал доброго дня, пообещал зайти за своим персональным ужином. И дальше уже мы с целителем поспешили в безлюдное место. И недалеко оно оказалось, хватило подняться на пятый этаж и углубиться в один из коридоров. Там мы отыскали свободные апартаменты, плотно закрыли за собой дверь и вольготно расположились обедать, а когда утолили первый голод, позволили себе и по сторонам осмотреться.

Кстати, Бродский не преминул и повариху разговорить, а та была персоной тоже весьма информированной. Видимо, повара – они волей судьбы оказываются на пересечении любых информационных потоков и сами порой служат почтовыми ящиками, или, иначе говоря, серверами всемирной информации. Давшая нам добавку служительница кастрюль и сковородок косвенно подтвердила информацию шеф-повара, но и от себя добавила. Получалось, что принцессы, до того как ворваться в мои апартаменты, «…душу вымотали из Оляны и Марты, требуя подробностей о новом нежданном фаворите своей божественной старшей сестры. А значит, они собрали обо мне, к моменту моего прихода к Вере, полную информацию. И наверняка не сомневались, что геройское участие в знаменитом уже сражении я тоже принимал. Герой как бы… А всё равно рискнули и решили убрать посредством невыполнимого задания.

«Неужели им так нравится какой-то смазливый зуав? – размышлял я, доедая обед, слушая разглагольствования Шеяна и посматривая на потолок и стены гостиной. – Или мои старые подружки настолько обрадовались новости обо мне? Живом, целом и растущем? И пытаются оградить глупую Марию от всяких коварных соблазнителей? Мысль приятная, но чтобы она подтвердилась, следует узнать только одно: каким гонениям подвергся тот самый Вирник Глот? Если и его отправили на смерть, я девчонкам всё прощу!.. Если успею. И если они меня до того каким иным способом не затолкают в «деревянный макинтош». А значит, надо как-то устроиться несколько лучше, чем я примостился. То есть получать всю информацию, а самому в тот же момент находиться как можно дальше от начальства. Ох! Чуть не забыл самое главное: и чтобы Машка ко мне каждую ночь приходила! Или я к ней…»

Сразу вспомнилась прошедшая ночь. Тут же живо представилась следующая… Насыщенный организм впал в нирвану чувственного ожидания… Мир вокруг поблек… Звуки затихли…

И от громкого окрика Шеяна я даже вздрогнул:

– Да ты меня не слушаешь! – Он ещё при этом ложкой по столу постучал. – Я тебя уже третий раз спрашиваю: что будем делать дальше?

– Извини! – Я аккуратно помассировал кожу на голове, которая так и не думала зарастать волосом. – Я просто немножко… заработался.

– Чего? – выпучил на меня глаза целитель. – Ты не просто оплыл, как отожравшийся хомяк, ты почти заснул! Какая же это… извини, работа?!

– Извиняю, – проявил и я великодушие. – И ещё раз напоминаю наши с тобой обязанности: я – познающий твердь. Ты – мой помощник, ассистент и лаборант. То есть ты – младший атрегут. А? Правда, гордо звучит?.. Но я сейчас не о том… Ты думаешь, мы банально насыщали свои организмы пищей?..

– Я общался и разговаривал, – сразу отмежевался от обвинений Бродский. – Это ты «…насыщал организм семью порциями».

– …Нет! Мы работали! – продолжил я, словно и не заметил язвительной ремарки со стороны. – Ты мне подавал ценную информацию, а я просматривал стены данных апартаментов на предмет нахождения в них потайных ходов.

Тайланец мне нравился всё больше и больше. Потому что уважительно кивнул пару раз и заверил:

– Так и буду утверждать. Даже под самыми жестокими пытками. Работали мы! Ненормированный рабочий день, как у целителей.

– Точно! Тебе вообще полагается две оплаты. Ты ведь ещё и за моим здоровьем продолжаешь вести наблюдение. А это дорогого стоит!

– Три! Три оплаты! – воодушевился тайланец. – Я ведь ещё успеваю обучать музыкантов-эйтранов новым мелодиям нашего княжества. Они от них в восторге, обещают при оказии сыграть парочку наших самых боевых маршей.

– Ого! – притворился я завидующим. – Да ты так умудришься получать больше главного атрегута?

– Больше? Ну, если мне ещё и часы засчитают, во время которых я разглядываю стены и потолок с моей помощницей…

– Правильно! Повышенная чувствительность в нашей работе достигается лишь совокупной концентрацией всех чувств воедино с конгломератом внешних ощущений. Я тоже потребую добавки за ночное время, пользуясь нашим совместным научным открытием.

Мы с ним поржали, расслабились, а потом я, под хорошее настроение, решил пробить давно интересующую меня деталь:

– Шеян, братишка, я вот скажи мне: почему ты до сих пор ни разу меня не спросил о конкретном месте рождения? Или из какого я города?

Действительно, Бродский никогда меня об этом не спрашивал. О себе и о происхождении рода своего он рассказал, а я в ответ про себя помалкивал. Он и не спрашивал. Что, в общем-то, было странно. Вот я и решил выяснить.