Рамаяна по-русски - Олег Юдин

Рома то плакал, то смеялся, то падал навзничь, теряя сознание, а очнувшись, продолжал потерянно бормотать:

– Демоны ночи унесли её, мою ненаглядную, мою сладкую, мою нежность, мою радость, жизнь мою! Она кричала, надрываясь, из последних сил, когда эти звери разрывали её беззащитное тело на части! Света, из уст которой всегда лился лишь мёд сладких речей, кричала, умирая в безжалостных лапах этих чудовищ! Где теперь лежит её бездыханное тело, изувеченное и обезображенное этими гнусными варварами? Наверное, она звала меня жалобно, как раненая антилопа? Или она пошла собирать цветы, увлеклась и задержалась на лугу у реки? Нет, она никогда не ходила туда без меня! Она так пуглива и осторожна! Солнышко, скажи, куда спряталась моя Светичка? Скажи скорей, или я умру от горя! Ветер, ты играл в её волосах! Скажи мне, где она?..

– Брат! – прервал бред Романа Алексей. – Будь мужиком! Мы должны найти её.

– Что?! – спросил Роман. – Её съели дикие звери? Или ракшасы? Ты нашёл её беленькие обглоданные косточки?

Алексей протянул брату жёлтый лоскут – и Ромыч узнал рукав любимого и единственного платья Светы.

– Там, – указал Лёха направление, откуда только что пришёл, – шагов двести, не больше.

На соседней поляне братья обнаружили развороченную взрывом груду железа, которая ещё совсем недавно была «Пушпакой». Было понятно, что в летательном аппарате сгорело изнутри и снаружи всё, что могло сгореть. Из пустых глазниц иллюминаторов ещё курился слабый дымок. В воздухе неприятно пахло коротким замыканием.

– Здесь был бой, – сказал приходящий в себя Роман, осматривая поляну.

Обогнув остов звездолёта, молодые лучники обнаружили Гату, отрубленные крылья которого были отброшены далеко в стороны.

Роман склонился над птицей и произнёс:

– Прощай, мой верный друг! И спасибо тебе: ты храбро бился – и пал в неравном бою.

Гата вдруг открыл глаза и по-человечьи произнёс:

– Равана.

В ожидании праздника встречвозвращаю из памяти вечер:руки пламенем лягут на плечи,но холодными струями с плечвдруг сольются… А Время залечит…

Нам на разных молчать языках.Нам не молвить прощального слова.Но не надо удела другого!Как одетая в камень рекаголос сердца безмолвием скован.

Вкус потери. Горчит на губах.Блеск огня пережившего вечер.Эти руки я больше не встречу?Бесполезна немая мольба?Умирайте, ненужные свечи!

И уйдут, как с деревьев листы,безвозвратно и неповторимоблики дней проносящихся мимо…Всё уйдёт, но останешься ты.Та, кем болен я неизлечимо…

44. Пусть своё рожденье проклянут они!

Обыскав близлежащий лес, братья обнаружили место, на котором, вне всякого сомнения, совсем недавно кто-то боролся: редкая высокая трава была примята упавшим телом, кругом виднелись следы босых ног Светички и отпечатки огромных протекторов рифлёных подошв армейских ботинок. Неподалёку Алексей обнаружил разорванную гирлянду, которую Ваидехи сплела накануне из лесных цветов. За одну из нижних веток близстоящей берёзы зацепился и висел на уровне глаз серебряный браслет с маленькими бриллиантиками и омкарой – свадебный подарок короля Джона Видехи дочери. Браслет возник неожиданно прямо перед носом Ромыча. Царевич вздрогнул, протянул руку – и браслет упал ему на открытую ладонь.

– Лам-хрим-омммм… – зазвенели в ушах Романа маленькие колокольчики.

– Светичка, – беззвучно одними губами произнёс князь-изгнанник.

– Рам-ям-кшамммм… – засмеялись колокольчики радостно, будто узнали того, в чью ладонь лёг заветный браслет.

Роман вытащил из-за пазухи висящий на шее на простом пеньковом шнуре холщовый мешочек с горстью родной московской земли и бережно опустил находку в него.

– Будь у сердца, – прошептал князь.

Браслет успокоился и затих, обдав грудь Ромыча прохладным потоком Любви Всепроникающей.

Лёха подбежал, держа в руках смятую и разорванную гирлянду, совсем недавно сплетённую митхилкой. Роман взял гирлянду, осмотрел её и уронил под ноги. Потом он выхватил из-за спины меч, который свистнул, рассекая воздух, и срубил наискось берёзу, толщина ствола которой превышала толщину бедра воина. Берёза обиженно осела и, накренившись и цепляясь ветками за стоящих рядом подружек, рухнула наземь.

– Ромка, успокойся! – выкрикнул Лёха.

Роман посмотрел ему прямо в глаза и, распаляясь от своих же слов, стал гневно говорить, постепенно переходя на истошный крик:

– Демоны и оборотни решили отомстить нам! Что теперь с моей несчастной Светой? Они убили или сожрали её! Кто сумеет успокоить меня и объяснить, почему ту, которая была образцом добродетели, которая была ангелом во плоти, съели, будто она не прекрасная женщина королевской крови, а бессловесное животное? Будто она – простой кусок мяса? Что теперь стоит сострадание? Чем оно является? Бормотанием тупых губошлёпов, называющих себя богами?! Я вызываю их на битву! Лёха, брат, сегодня ты увидишь, как я объявлю войну всему живому! Я буду крушить и уничтожать всё, что движется и всё, что на собственное несчастье попадётся мне под руки! Я разорву на части всех и испепелю всё! Убью всех без жалости и без исключения – и останусь один! А потом убью себя! Никто не скроется от моего меча и моих стрел. А когда кончатся стрелы и сломаются мечи, я буду душить и рвать на части гномов, гоблинов, ракшасов, ангелов, людей, богов, акул, китов, слонов, пингвинов, кобр, львов, драконов и крокодилов! Небо потемнеет от страха и планеты превратятся в пыль! Я сотру в порошок горы и уничтожу океан! Если Брахма не возвратит мне мою малышку, мою Светичку, я уничтожу его вместе с прошлым и с будущим! Я уничтожу даже память об этом мире! Я даже не знаю, что сделаю! А перед тем как навсегда исчезнуть, они все увидят собственную смерть в моих глазах! Увидят и станут ничем! Ни одна живая душа во всех мирах не найдёт себе спасения! Через пять минут, Лёха, ты узришь Вселенную, выплеснувшуюся из берегов! Я вылью её в небытиё, как выливают грязную воду из дырявого корыта!

– Правильно, Ромыч! – вставил словечко Лёха, но Роман жестом приказал ему замолчать и продолжил:

– Для того, чтобы найти и спасти Светичку, я порешу всё: миры, богов, титанов, муми-троллей, демиургов, стоматологов, женщин, детей, пенсионеров, работников холдингов, быткомбинатов, обществ с ограниченной ответственностью и исполкомов, членов союзов писателей, композиторов, железнодорожников и потребителей, издателей художественной и научно-популярной литературы, нотариусов, прокуроров, священников и других дьяволов! Я уничтожу их несколько раз, если они не вернут мне Светлану Ивановну живой и невредимой! Я буду их уничтожать и возрождать, тут же снова уничтожать и опять возрождать безнадёжно больными и насмерть искалеченными, пока они не вернут на место мою любимую Светичку! Понял, Лёха?

– А меня? – спросил Алексей, взяв брата за локоть.

Роман взглянул Лакшману в глаза – и его губы вновь затряслись от плача. Бесстрашный воитель, утративший жену, упал навзничь и, закрыв голову руками, затих.

Из зарослей вышел олень. Алексей потянулся было за луком, но вовремя заметил, что животное ведёт себя необычно. Глаза рогатого обитателя леса были полны слёз. Или, может быть, слёзы Алексею уже всюду стали мерещиться? Так или иначе, но олень призывно проревел, отбежал на несколько шагов в ту сторону, откуда пришёл, и снова повернулся к братьям. Так олень проделал ещё два раза, словно пытаясь показать охотникам, что зовёт их за собой или указывает, в какую сторону необходимо идти.

– Понял, – ответил ему Лёха и добавил: – Спасибо тебе. Но сам видишь: сейчас Ромычу надо малость очухаться. А когда он это сделает, мы тотчас отправимся на поиски Светы.

Когда Роман поднял голову, он обнаружил сидящего рядом брата. Алексей протянул ему маленькую выдолбленную внутри тыкву, наполненную ключевой водой. Старший брат взял сосуд с живительной влагой обеими руками и принялся жадно пить, делая большие глотки, от которых кадык судорожно двигался то вперёд, то назад. Опустошив предложенную чашу, Роман аккуратно поставил её на Землю рядом с собой и опустил глаза, глядя на траву у согнутых колен.

– Ну, ты и крут, братишка, – тихо-тихо произнёс младший. – Если честно, я тебя в таком гневе никогда не видел.

Не дождавшись ответа, Алексей продолжал, почувствовав, что Ромыч сейчас остро нуждается в его поддержке:

– Ты всегда защищал добро и делал лишь благие дела. Даже когда тебе приходилось убивать. Ведь убивал ты лишь злодеев и людоедов. Стоит ли менять привычки и уничтожать мир, даже если тебе сейчас неизмеримо тяжело? Давай лучше попробуем разобраться в ситуации – и решим, что нам делать дальше. Здесь была битва – и бились только двое: Гата и Равана. Сюда пришла не огромная армия, а пришёл один, пусть и очень могущественный демон. Значит, мир не виноват. Верно? Будь сдержанным и справедливым. Пока ты был вне себя и лежал на Земле, здесь появился олень, сюда прилетели птицы: они указали мне, что надо идти на юг. Не значит ли это, что Света жива? Видишь? Природа не смирилась с тем, что дьявол украл Свету. Вселенная не желает твоей печали – и она будет помогать тебе. Разве стоит за это уничтожать Вселенную? И я тоже с тобой. Мы будем искать Ваидехи всюду: в лесах, за холмами, в горных пещерах. Если потребуется, мы дойдём до океана. Мы переплывём океан, а если будет необходимо, мы опустимся на самое его дно! Если боги не вернут тебе твою любовь, тогда ты вправе уничтожать всё, что попадётся тебе под руку. Но сначала попробуй найти Светлану. Попытайся, брат! А мы тебе поможем всем, чем сумеем! Мертва Маитхили или похищена – что толку плакать? Ты воин, Ромка! Найди похитителя – и убей его!