Боб - Вячеслав Кузин

 Все хитрости и уловки на которые пошел Суэкку, чтобы отговорить ученого от дальнейшего продвижения вглубь атолла не увенчались успехом. Шутка ли! Отмахать столько морских миль по волнам и повернуть назад? Ну, нет! Боб, а его зад уж точно, не выдержит такого издевательства!

 - Если придется совсем туго, – отправимся домой на рассвете – пообещал ученый. – Ну, хоть ночь нужно отдохнуть, – попросил своего проводника Боб.

 - На рассвете? – нервного засмеялся Суэкку в ответ. – Даю голову на отсечение, что мы не успеем увидеть и первого луча.

 Давай - не давай, но если Боб упрямится, то делает это в свойственной ему манере – упирается всеми четырьмя.

 Пока расстроенный слабоумием белого господина Суэкку маскировал лодку, Боб незаметно заглянул в свой походный рюкзак:

 - Сидишь?

 - Готовлюсь, – тихо тявкнул Джарк, выглядевший настоящим святым мучеником в лапах не менее священной инквизиции. Причем, мучеником, уже прошедшим по всем этажам пыточных, включая бонусное подвешивание на дыбе.

 - К чему готовишься? – дежурно поинтересовался Боб, хотя понимал, что Джарк был в курсе всех страстей, рассказанных Суэкку, пока они болтались по волнам.

 Джарк также посчитал вопрос сущим издевательством и просто промолчал в ответ, сочтя, что его трясущаяся нижняя челюсть в данной ситуации будет лучшим адвокатом.

 Закончив с маскировкой лодки, Суэкку подошел к Бобу. Его потухший взор мог сейчас разжалобить даже безразличного лупоглазого окуня. Но Папсик не был океанской рыбиной, поэтому мокрый, с поволокой, глаз его проводника никакого разжижающего воздействия не возымел.

 - Где вход в твое чудо-царство? – огляделся Боб.

 - Господин хорошо подумал? – с надрывом в голосе поинтересовался островитянин.

 - Господин на собственные мыслительные способности не жалуется.

 - Ну, тогда затяните ремни на своей заплечной суме покрепче. А лучше привяжите ее к телу.

 - Это зачем?

 - Если вы захлебнетесь, мне будет удобнее искать труп, – буднично пояснил Суэкку.

 - В ход пошли страшилки? – догадался Боб.

 Рюкзак академика заходил ходуном, но, кажется, островитянин этого не заметил. Боб же просто навалился на поклажу всем телом, якобы приминая содержимое и, для верности, еще пару раз дал кулаком по шевелящимся выпуклостям.

 - Я готов! – с азартом мальчишки запрыгал на месте возрастной академик, разминая члены для предстоящего заплыва.

 - Ну, тогда давайте прощаться, – всхлипнул Суэкку. – Мало ли что.

 Боб прощупал нейтрализатор, спрятанный под рубашкой, и с готовностью кивнул:

 - Ты от меня еще не открутишься – прощаться он собрался. Куда нырять будем?

 - В океан.

 - Понял – не дурак! Академик, все-таки! – на взводе крикнул Боб и, сложив руки лодочкой, плюхнулся в накатившую волну.

 - Академик он, – проворчал Суэкку, с недовольством ожидая, пока Папсик вынырнет. Наконец, когда над водой заблестела макушка научного светила, абориген жестами пригласил ученого «дельфина» вернуться на сушу.

 - Чего? – отплевываясь от тошнотворной соленой воды и тяжело дыша, спросил Боб. – Почему ты не последовал за мной?

 - Сюда погружаться, – показал на озеро внутри острова Суэкку. – Ныряем, плывем по тоннелю, всплываем в гроте. Тоннель разветвленный, – сразу предупредил островитянин. – Если заблудитесь – буду искать тело в океане по вашей качественной великолепной заплечной сумке.

 - Да, понял я, понял, – прервал его Боб, которому не нравилась смакуемая фраза про тело на волнах. – Если я не потеряюсь – сумку оставлю тебе в подарок, – подстраховался академик. – Что за?.. – вдруг причмокнул губами Боб, слизывая капли морской воды со своих губ.

 - Изрядная гадость, – поспешил согласиться Суэкку. – У нашего народа даже существует традиция угощать молодоженов кружкой океанской водицы. Ох, и пытка же это! Вроде как, если не осилят такой мерзости жених с невестой, как им тогда всю жизнь друг друга терпеть? Малы! Не доросли!

 - Погоди! – остановил красноречие рассказчика Боб.

 Он зачерпнул полную пригоршню океанской воды, которую тут же без раздумий отправил в рот.

 Суэкку оцепенел! Видеть, чтобы после таких живописаний, кто-то бросался истязать свой желудок!..

 - Поразительно, – пробормотал Боб, полоща во рту воду с сосредоточенно-задумчивым видом. – Мне легчает! Ты слышишь, мой туземный друг? Это фантастика!

 Суэкку растерянно хлопал ресницами, не зная как реагировать на столь бурные проявления со стороны этого белого господина, и без того, ведущего себя более чем странно. На всякий случай абориген отыскал глазами на берегу бревнышко потяжелей. Конечно, весло бы подошло просто идеально, но, к сожалению, Суэкку уже закопал его в песок вместе с лодкой.

 Конечно, опасения гида были напрасны, ведь он просто не мог знать о том, в глотке океанской воды Боб, к своему огромному изумлению, распробовал следы крошевой соли! Соль сразу же подействовала. И хотя Папсик ранее крепился, недостаток этого жизненно-важного компонента для любого агорианца, находящегося на субстрате, стал проявлять себя.

 Последние крохи крошевой соли Боб слизал с ладони еще в бунгало. Теперь он с ужасом ждал последствий – потери памяти, ориентации в пространстве, а может и того хуже…

 А тут! Крошевая соль в океанической воде! Как? Откуда? Боб пока не в силах был ответить на эти вопросы, потому, что единственное, чем он не занимался при проектировании субстрата, так это водой. Она появилась на субстрате сама. Через какое-то время после создания и запуска проекта Земли.

 Сначала Боб даже пытался бороться с этим странным явлением, но впоследствии бросил бессмысленную затею – вода никак не исчезала и была чрезвычайно неуловима, просачиваясь в любые щели. В конце концов, ее стало так много, что Боб позволил конструкторскому отделу в паре с отделом лепки создавать существ и для жизни под водой. Но на этом его интерес к воде заканчивался. И зря!

 Боб с упоением и благодарностью приложился губами к исцеляющей жидкости, поглощая вместе с водой и крошевую соль. Суэкку, выкатив угольные глаза, молча ждал пока академик утолит жажду.

 - Ух-хо-ро-шо-о! – аж затряс головой Боб, чувствуя улучшение. Теперь он, действительно, был готов свернуть горы и даже поквитаться с этим выскочкой Шо в открытом боксерском спарринге – ведь крошевая блокада снята!

 «Жаль ребятки мои про это не догадываются, - сокрушенно покачал головой Боб. – Нужно поскорее заканчивать с разведкой и возвращаться к Катарине».

 Если кому-то требовалось объяснить кто такие ловчие, то хватало единственного слова – кулак. Это потом пойдут уточнения – «разящий кулак», «единый кулак». Но фигура из пять пальцев, быстро превращающаяся в весомый аргумент, против которого бессильно большинство существующих теорий – это кулак. Кулак ловчих!

 Отряд ловчих отличался синхронизацией, сродни которой были только часы-эталон. Иногда казалось, что и двигается отряд одновременно, думает в ритм, дышит в такт! Идеал в идеале!

 А что творится сейчас?

 Хаос!

 Хаос?

 Нет, пожалуй, хаос – это малыш, который сейчас забился под кровать, сосет палец и пытается прийти в себя в объятиях плюшевого медвежонка Тэдди!

 Мега-хаос!

 Вот кто правит бал в рядах ловчих!

 Грюндя с утра – перед самым выходом на тропу войны против ненавистных вирусов - уже разнесла половину комнат в озерском штабе, устроила потасовку с Борком и даже угрожала Катарине нейтрализатором! Ужас, да и только! А все почему? Ответ очевиден, и как говорит Инту, начертан на страницах медицинской карточки каждого агорианца – земная непереносимость, вызванная крошевосоляным дефицитом.

 С тех пор, как Ката была вынуждена урезать суточную норму лекарства, всех ловчих стало потряхивать. Легче всех переносили недостаток крошевой соли Катарина и Серафим.

 Потряхивания выливались в потасовки и растущее с каждым днем эмоциональное непереваривание друг друга. Хроническое недополучение своей нормы препарата, вело агорианцев к неизбежному критическому финишу, за которым маячил тот самый мега-хаос. В мыслях, поступках, словах.

 Ката надеялась, что вопрос бездействующих Врат решится, как только Серафим обретет способность передвигаться без помощи куриных бульонов и других сомнительных стимуляторов. Но увы и ах! Тестер уже в их рядах, но он с трудом отличает выключатель силовой тяги третьего контура внешней защиты от кнопки климат-контроля в кабине!

 Конечно, Катарина переживала. Порой казалось, что Серафим совершенно не понимает, кто он и что происходит вокруг. Ката даже смогла привыкнуть к тому, что благоверного совершенно не волнует ее личность… или отличная фигура, наконец, черт его побери!

 Единственное, чем успокаивала себя ловчая, было то, что в госпитале есть первоклассные специалисты по постземной реабилитации, которые когда-то подняли на ноги ее отца. Но ведь до Агории нужно было еще добраться!