Восточная миссия (сборник) - Сергей Бортников

Министр иностранных дел Германии Иохим фон Риббентроп, которого Молотов пригласил в Москву, как только получил соответствующее указание Сталина, размашисто подписал Договор о дружбе и сотрудничестве и передал папку своему советскому коллеге.

– Немецкий народ, особенно простые люди, очень тепло приветствовали установление понимания с Советским Союзом. Народ инстинктивно чувствует, что естественным образом существующие интересы Германии и Советского Союза нигде не сталкиваются и что развитию хороших отношений ранее препятствовали только иностранные интриги, особенно со стороны Англии.

– Немцы желают мира и поэтому приветствуют дружеские отношения между Германским государством и Советским Союзом, – вставил свое веское слово Сталин, скалой нависший над обоими подписантами.

– Да, безусловно, мы хотим мира, но возмущение Польшей так сильно, что все до единого готовы воевать. Германский народ не будет более терпеть польских провокаций, – твердо заявил рейхсминистр.

– Я знаю, как сильно германская нация любит своего вождя, и поэтому мне хочется выпить за его здоровье, – спокойно продолжил Иосиф Виссарионович.

– Присоединяюсь! – пролепетал Вячеслав Михайлович.

– Хайль Гитлер! – вытянул вперед правую руку Риббентроп.

Они выпили знаменитого «Советского шампанского» и стали закусывать фруктами. Вскоре Молотов отважился на ответный тост:

– А теперь я бы хотел выпить за нашего вождя, гениального товарища Сталина. Именно он в марте этого года своей речью, которую, кстати, в Германии правильно поняли, полностью изменил политические отношения между нашими странами.

– Верно! – восхищенно подхватил Риббентроп. – За господина Сталина, за Пакт о ненападении, за новую эру в германо-русских отношениях!

Последнее слово, как всегда, оказалось за Сталиным.

– В нашей стране два раза пьют только на похоронах… Поэтому разрешите третий тост… Советское правительство относится к новому пакту очень серьезно. Оно может дать честное слово, что Советский Союз никогда не предаст своего партнера. Итак, за дружбу!

– Да-да. Яволь! За фройндшафт! – поддержал его рейхсминистр.

Анна Васильевна Павелко достала из печи горшок с картошкой и поставила на стол, обводя доброжелательным взглядом все свое семейство. Ее муж – Николай Степанович – поднялся из-за стола, подавая, таким образом, пример сотрапезникам, и начал читать молитву:

– Отче наш, иже еси на небесех! Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое! Да будет воля Твоя… Хлеб наш насущный даждь нам днесь…

– И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого! – затянули девятеро родных детей: близнецы Петро и Павло, Марийка, Настя, Оксана, Леся, Грыць, Иван, Степан и приемный Андрийко.

Обедали недолго.

Первым из-за стола, как и надлежит, поднялся глава семейства:

– Ну что, хлопцы, кто поедет со мной в лес?

– За дровами? – лениво потянулся названный в честь деда Степан, самый старший из родных сыновей.

– Ну не по грибы же.

– А пан не будет ругаться, как в прошлый раз?

– Нет. Деревья мы не тронем. Только соберем немного сухих веток.

– Я с вами, батьку. Пойду запрягать Чорика, – сразу же согласился Андрей.

Москва. Кремль. Наркомат иностранных дел. 17 сентября 1939 года. 3 часа ночи.

Молотов – послу Польши в СССР В. Гржибовскому:

– Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность Польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, советское правительство не может более нейтрально относиться к этим фактам…

Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белоруссы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, остались беззащитными.

Ввиду такой обстановки советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Одновременно советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью…

Николаю Павелко даже не пришлось заходить в лес – все сделали за него Андрей и Степан. Вскоре трудяга Чорик медленно потащил полный сухостоя воз в сторону дома.

Однако на околице леса дорогу ему преградил фаэтон, запряженный парой лошадей.

Старый пан, тонкий, как струна, холеный, злой, соскочил наземь и, багровея, заорал:

– Опять вы за свойо, пся крев!

– Мы не сделали ничего плохого! – виновато начал оправдываться Степан.

– Молчать, быдло! – Пан замахнулся и со сей силы полоснул кнутом по его лицу. – Марек!

– Что, тату! – сразу откликнулся старший сын, жесткий, властный – весь в отца.

– Проверь, что они украли в нашем лесу!

– Мы не воры, – тихо, но твердо произнес Николай Степанович.

– И брали только сухие ветки! – решительно поддержал его Андрей.

Но это не успокоило помещика.

– Янек, заткни рот этому сопляку! – завизжал он, обращаясь к младшему сыну, смирному смазливому юноше, всегда находившему общий язык с украинскими сверстниками и этим неслыханно раздражавшему родителей и старшого брата.

– Но ведь и вправду… – промямлил тот.

– Выполняй!

Они накинулись на крестьян и стали неистово избивать.

– Ладно… Хватит, – наконец угомонился инициатор расправы.

– Ветки забрать? – тихо поинтересовался Марек.

– Зачем они нам? Нехай мают!

– Тогда зачем весь этот спектакль? – возмущенно обронил Янек.

– Чтоб другим неповадно было! – осадил его отец.

17 сентября 1939 года.

Украинское население ждало Красную Армию давно. Поэтому все жители небольшого уездного городка высыпали на его центральную улицу. Хлеб, соль, цветы, девушки в национальных костюмах… И только несколько крестьян из окрестных сел смотрели на пришлых воинов не как на освободителей, а как на потенциальных врагов.