Заставь меня остановиться - Наталья Юнина

Глава 18

Глава 18

Паркую машину в гараж и, перекрестившись, выхожу наружу. Четко решила, что скажу правду про ДТП и как можно скорее. Надо вернуть долг Лукьянову. Пусть папа посчитает меня блондинистой дурой, скрывшейся с места преступления, ну и по фиг. А вот про страховку, точнее куда я дела деньги, данные на нее, я так и не придумала достойный ответ. Украли и побоялась сказать правду? Ну, как вариант можно и так сказать. В принципе, проявив актерские способности, выкрутиться реально.

Все будет хорошо – дала себе четкую установку и уверенно нажала на ручку двери. Однако, чувство того, что все будет хорошо, улетучилось стоило мне попасть под папин взгляд. Чувство сейчас такое, что надвигается что-то большое. Что-то похожее на огромную задницу. Мамочки, а где мама?

– Ну, рассказывай, Анечка, что натворила? – черт возьми, откуда папа уже узнал о машине? Офигеть!

– А ты о чем сейчас? – шумно сглатываю, переводя взгляд на вошедших сестру и маму.

– О твоем уходе в монашки. Что за вид, доча? – улыбнувшись, произнес папа и тут же потянул ко мне руку, дабы обнять. Господи, пронесло.

– Да вот решила встать на путь истинный и приняла постриг. Уже молюсь за вашу грешную душу, отец Михаил.

– Дурында, – отшучивается папа, трепля меня за макушку. – Ну а если серьезно, что за внешний вид? Вся одежда в стирке, а на всех туфлях разом отлетели набойки?

– Миша, прекрати. Хороший вид, – заступается мама, тоже меня обнимая. – Мы ждали тебя раньше.

– Заведующий – козел, – закатываю глаза. – Не отпустил меня пораньше, как бы я ни просила.

– Ну и ладно, пойдемте за стол, а то уже все проголодались.

– Вид у тебя и вправду странный, Аня, – деловито произносит мелкая, сложив руки на груди.

– На себя посмотри. Шорты как будто собаки покусали, одни лохмотья, – о, Господи! Кто это сказал сейчас?! Я или Лукьянов во мне? Капец, дожила.

– Да нормальный вид, – встревает вошедший в прихожую брат. – Попы только в этих брюках не видно, – приобнимает меня за плечо. – Ну и с сиськами тоже беда, как будто их вообще нет, – перевожу на него гневный взгляд.

– И тебе привет, Саша, – зло отвечаю я.

– Давайте хотя бы сегодняшний вечер проведем в мире, согласии и без взаимных подколок. Пойдемте.

– Я только за, – улыбаюсь маме.

Вечерний жор действительно прошел в мире и согласии. И в полном молчании с моей стороны. Не смогла. Тупо струсила сказать про машины. В кровать легла в полнейшей депрессии от чувства безысходности. Мама приняла мой не совсем радостный вид за несчастную любовь к Юсупову. Ну и ладно.

– Мам? – окрикиваю ее, как только она подходит к двери. «Мам, дай, пожалуйста, денег и не говори папе о моем конфузе»? Чушь какая-то. Она все равно ему все расскажет. – Спокойной ночи, – выжимаю из себя я.

– Спокойной.

Просидела я в одиночестве недолго. От силы минут пять. Вместо мамы в спальню, к счастью, со стуком пришел папа. И без церемоний сел ко мне на кровать.

– Не страдай, не твое это, Ань.

– В смысле?

– В прямом. О парне этом. Вокруг их столько ходит, бери – не хочу. Забудь ты о нем.

– Когда ты успел стать Вангой, папа? И маме я больше вообще ничего не скажу. Как можно быть настолько болтливой? Сказала, блин, на свою голову по секрету. Ну вот как?!

– Она случайно.

– Да что ты?!

– Да, стала говорить во сне. Отведу ее к сомнологу. Это надо лечить. Не серчай на нее.

– Не серчай? У тебя на челе прыщ.

– Неужто?

– Уберите ваши чресла отсюда, папенька.

– Ты вообще в курсе что такое чресла? – приподнимает брови, едва скрывая улыбку.

– Что-то с ногами связано.

– Не совсем.

– Короче, папа убери на фиг из своего лексикона эту дрянь.

– Какую?

– «Не серчай». Иначе я буду тоже пользоваться «чреслом», «устами» и «челом».

– Пользоваться или употреблять в речи?

– Ну может хватит?

– Может и хватит. Мне вообще не очень нравится обсуждать с тобой какого-то парня, но Оля настояла, чтобы я пришел к тебе и поговорил об этом доди…, – замолкает и быстро исправляется. – Парне.

– Как ты хотел его назвать?!

– Ой, как я только я его не называл, когда увидел на фотографиях его спущенные штаны, – закатывает глаза, не скрывая улыбки. Вот он лучший момент – огорошь, Анечка, папу.

– Я сейчас не переживаю о Егоре. У меня… другое горе.

– Какое?

Да, спонтанность наше все. Рассказ получился коротким и впечатляющим, судя по папиному лицу.

– А куда ты потратила деньги, данные на страховку?

– Я не помню, – честно отвечаю я.

– Интересно девки пляшут, – встает с кровати и подходит к моей гардеробной. Бесцеремонно отодвигает дверь и поворачивается в мою сторону. – Мне кажется, вот ответ на вопрос «Куда». Сколько здесь туфель, Аня?

– Я не считала.

– Конечно, не считала. Ты, наверное, такой цифры не знаешь.

– Знаешь что, папа, это уже обидно.

– Мне тоже, представь себе. Не очень приятно слышать, что моя дочь ворует торт, уезжает с места ДТП и спускает бабки не пойми куда.

– Можно подумать, ты всегда поступал правильно и без косяков. Мне и без того фигово, давай еще ты меня добьешь?!

– И добью.

– Ладно, пап, давай не ссориться. Мне нужно отдать деньги за ремонт тому мужчине… ну, которому я повредила машину. Переведи мне, пожалуйста, деньги на карту. Я потом отработаю массажем. Буду делать тебе и маме каждый вечер массаж шейно-воротниковой зоны. Что скажешь? – черт, кажется, фиговое предложение.

– Скажу вот что. Денег тебе не дам ни я, ни мама, ни Марк. Никто. Мой тебе совет, продай хотя бы половину обуви и шмоток. Возможно, хватит на карманные расходы. А дальше устройся на работу и постепенно оплачивай долг этому самому мужчине. На работу к Марку ты не пойдешь. Устраивайся сама куда угодно, но не к брату. Про свою машину забудь. До места практики будешь добираться на общественном транспорте.

– На общественном транспорте?!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍