Невеста для Мрака (СИ) - Екатерина Оленева

Перед глазами мелькали кольчуга на коже, поручи, поножи, стальные шлемы… меня окружало около двух десятков головорезов.

— Как вы смеете! — повысила я голос и выпрямляя спину. — Вы обнажается мечи против вашей королевы?! Да вы лишились рассудка!

— Бывшей королевы! — хрипло засмеялся кто-то из ублюдков, рассекая перед собой воздух мечом и заставив меня порывисто отскочить, прислоняясь спиной к стене, чтобы ни одна сволочь не могла ударить меня со спины.

— Убейте её! — прозвучал приказ.

Меня окатило волной ярости. Что ж? Если бой неизбежен, будем драться.

Один взмах руки и четверо воинов, успевших подскочить слишком быстро, полыхнули ярко, охваченные пламенем, воздвигая между мной и остальными моими врагами нечто вроде оборонительного огненного вала. Выхватив у оглушительно вопящего, обращённого в живое пламя, наемника ставшую ненужной ему шпагу, я скрестила её со следующим нападавшим.

В реальных условиях драться женщине моей комплекции с мужчиной просто нереально. Он одним весом задавит, как котенка, сомнёт любое сопротивление. Но я, хвала Двуликим, не женщина. Я — огненный демон, способный в минуты опасности балансировать на грани двух миров, вплетая в явь кошмары наваждений.

Мой клинок пробил горло противника. На его месте, словно головы у гидры, возникло ещё пять. Троих удалось сразить одним огневым пульсаром, двоих — клинком.

Я наносила удары уже не различая, кому они достаются. Била то наотмашь, то колола, то рассекая чью-то голову, то дырявя чью-то грудь. Мои враги падали, кто мертвый, кто раненный, кто сожжённый.

Я чувствовала, как темное пламя ярости всё сильнее раскалялось в моей груди, а мозг работал одновременно и лихорадочно и чётко. Из пятнадцати окружающий меня мужчин я смогу покосить больше, чем половину. Но оставшаяся половина, вне сомнения, прикончит меня.

Взгляд судорожно метался, стараясь оценить возможности для сопротивления, но дела мои были катастрофически плохи. При одновременном нападении такого количества воинов с такого расстояния у меня практически не было шансов выжить. Отступать было не куда. Со всех сторон щетинились и напирали шпаги. Начался настоящий хаос из тел и клинков.

Скользнув на Ту Сторону, где время замедлялось и текло по иным, неведомым мне законам, пространство делалось вязким, как кисель, а звуки отсутствовали вовсе, будто внезапно напала глухота, я наносила один удар за другим в узкие щели между доспехами, перерезала горло и срезала пальцы, сжимающие угрожающее мне оружие. От ответных ударов легко уклоняясь, то бросаясь в сторону, то нагибаясь. Это было несложно, потому что на изнанке мира всё замедляло движение почти до полной остановки, и лишь я одна продолжала двигаться.

Когда я выпала в реальный режим времени, мостовая была усеяна трупами. Алым пятном выделялась отрубленная, все ещё судорожно сжимающая клинок, кисть руки. В нескольких шагах один из наёмников орал, как резанный, зажимая культю, из которой фонтаном била ярко-алая кровь.

Я по-прежнему была окружена. Сразу две шпаги задели бока. Боль была далекой и одновременно обжигающей. Четверо воинов навалились на меня разом, вынуждая непрерывно наносить удары, то колющие, то рубящие, как получится.

Раны мои, впрочем, не тяжелые, сильно кровоточили. Я чувствовала, что вместе с кровью теряю и силы. Это заставило меня действовать ожесточённее.

И снова я на обратной, беззвучной изнанке мира. И снова у одного моего противника пронзена грудь, а у другого свернута шея.

Неожиданно я поняла, что на меня никто больше не нападает. Словно невидимая рука перелистнула страницу, и я оказалась в безопасности. Только что звенела сталь, летали боевые пульсары, а теперь я стояла на скользких от крови камнях и смотрела прямо на Сиобряна Дик*Кар*Стала.

Он возвышался надо всем на своём черном, арабском скакуне. Лицо его было совершенно бесстрастным, лишь в глазах горел мрачный огонь.

— Ваше Величество… — пробормотала я с облегчением.

Мир начал двоиться в моих глазах. Он раскачивался все сильнее, будто я стояла на огромных качелях.

— Ваш сын пытается убить меня, ваше величество… — бормотала я, почти бредя. — Наверно, ему не понравилась моя набожность? Особенно, когда я стремлюсь унять свой религиозный зуд в Хрустальном Храме, — истерично смеялась я, обседая на подхватившие меня руки. — И то, что я могу подарить вам нового наследника трона ему тоже не понравилось, ваше величество…

Честно говоря, я уже плохо соображала, что творю.

Мне ещё только предстояло осознать и смириться с мыслью, что безопасность, в которой я уверила себя, мнимая, что она существует только в моём воображении. Меня белым днем чуть не убила банда головорезов, которым оказалось глубоко плевать на то, что я королева.

Я смеялась, как сумасшедшая. А что мне оставалось? Плакать? Заламывать руки? Проклинать? Я предпочитала смеяться. Истерично и иронично, словно издеваясь над этим жестоким, одновременно рассудочным и безумным миром, в котором вместо одной лун их зачем-то светило три.

Я смеялась, пока не потеряла сознание.

Глава 16

В голове было пусто, я словно летела в этой пустоте неведомо куда. Потом зазвучали приглушенные, взволнованные голоса. И не поймешь сразу, далеко говорят или близко? Едва уловимо пахло горьким парфюмом.

Полностью я пришла в себя уже лёжа на кровати. В комнате закрыли все окна. В камине горело высокое пламя, распространяя удушливый жар. Дышать было нечем.

— Откройте окна! — потребовала я, пытаясь подняться с подушек.

Но чья-то рука уперлась в плечо, принуждая вернуться на место. Прохладный край чаши коснулся моих пылающих губ.

— Пейте, ваше величество, пейте, — шептал человек в тёмном балахоне. — Это обезболивающий отвар. Он облегчит боль, поможет успокоиться нервам и угомонит сжигающий вас внутренний жар.

— Мои нервы в порядке. Боли я почти не чувствую. Пить ваше пойло не стану. Дайте воды.

Цокая языком и недовольно качая головой, старик всё-таки не осмелился мне перечить.

Вода показалась сладким, как мёд, бальзамом, пролившимся на мои губы.

— Если ваше величество не жалуется на боли от раны я осмелюсь доложить королю, что вам стало лучше? — начал лекарь, перебирая руками четки. — Он оставил чёткий приказ. Сказал, что желает говорить с вами сразу же, как только вы…

— Скажите его величеству, что я буду рада его видеть, — перебила я эскулапа, не в силах дождаться конца его бесконечной, монотонно-усыпляющей речи.

Сиобрян навести меня, не прошло и четверти часа.

Выглядел его величество не лучшим образом. Лицо побледнело и осунулось, веки припухли, глаза подернулись дымкой усталости. Свет, падающий из камина, словно углублял морщины, пробороздившие его лицо.