Последняя ночь у Извилистой реки - Джон Уинслоу Ирвинг

«Тебе нужно от них уехать», — не раз писал ему Кетчум, хотя Дэнни нравилась жизнь в Норт-Энде. По сути, он даже любил эту жизнь, особенно когда сравнивал ее с прежней жизнью в Извилистом и, конечно же, когда сравнивал «Микки» со школой в Париже.

В школе имени Микеланджело были весьма невысокого мнения об образовании, полученном Дэнни Бачагалупо вместе с остальными оболтусами в школе на реке Филипс-Брук («этими оторвами из Западного Даммера», как называл их Кетчум). Руководство «Микки» перевело мальчишку классом ниже, в результате чего он оказался на год старше большинства одноклассников. Однако к седьмому классу, когда будущий писатель впервые поделился с мистером Лири — учителем английского языка — замыслом Кетчума об Эксетере, старый ирландец уже считал его одним из лучших своих учеников. А к восьмому классу Дэнни стал настоящим любимцем мистера Лири.

Несколько бывших учеников старого ирландца учились в Бостонской латинской школе[39]. Еще несколько поступили в Латинскую школу Роксбери[40], которую мистер Лири считал «англо-снобистской». Двое ребят учились в Милтоне[41], один — в Эндовере[42], а вот в Эксетере — никого. Академия Филипса находилась слишком далеко от Бостона, гораздо дальше других хороших школ. Мистер Лири знал: Эксетер — очень хорошая школа. И если Дэниела Бачагалупо туда примут, у мистера Лири будут все основания гордиться им и собою.

Большинство семиклассников и восьмиклассников в «Микки» издевались над мистером Лири. Дэнни никогда не принимал в этом участия, поскольку насмешки и другие, более жестокие виды издевательства живо напоминали ему нравы его парижской школы.

Лицо мистера Лири было красным от постоянных возлияний. Нос картошкой словно напоминал об основной еде его соотечественников. Над ушами торчали всклокоченные завитки седых волос, похожие на мех. Остальная часть головы учителя английского языка была совершенно лысой, с заметной вмятиной на макушке. Всем своим ученикам он обязательно говорил:

— В детстве я получил удар по голове полным изданием словаря, отчего, несомненно, приобрел неиссякаемую любовь к словам.

В своей фамилии мистер Лири отбросил типичную ирландскую приставку «О», за что ученики называли его «О». В отсутствие старого учителя эти скверно воспитанные мальчишки покрывали классную доску множеством «О». Но вслух называть его так они не решались.

Дэнни не понимал, почему это столь задевает бывшего мистера О’Лири, и не считал отбрасывание какой-то там приставки чем-то особым и заслуживающим внимания. (Разве Эйнджел Поуп не переделал на американский манер и имя, и фамилию? Почему эти итальянские сорванцы думают, что только ирландцы стремятся избавиться от этнической принадлежности?)

Но мистера Лири восхищало в Дэниеле Бачагалупо не только примерное поведение. Главной причиной его симпатии к мальчику стало то, что Дэнни любил писать и писал постоянно. Ни в седьмом, ни в восьмом классах «Микки» такого ученика еще не было. Мальчик казался одержимым писательством или, по крайней мере, свихнувшимся на этом занятии.

Написанное юным сочинителем часто заставляло мистера Лири вздыхать и хвататься за лысую голову. Сюжеты рассказов были надуманны или откуда-то заимствованы, изобиловали жестокостями и множеством сексуальных эпизодов, совершенно дико выглядевших в творчестве подростка. Однако все это было написано добротным, ясным языком. Мальчишка обладал даром прирожденного рассказчика. Мистеру Лири хотелось лишь помочь ему усовершенствовать грамматику и всю остальную механику письма. А в Эксетере, как слышал старый ирландец, очень щепетильно относятся к грамматике. Там из юных голов выбивают всякие мысли о вдохновении, делая писательство повседневным ремеслом. Учащиеся Эксетера обязаны каждый день о чем-нибудь писать.

Составляя письмо в приемную комиссию Эксетера, мистер Лири умолчал о темах рассказов Дэнни. В Академии Филипса не слишком-то поощряли литературное творчество: там главным было умение четко и ясно излагать свои мысли на уровне сочинения, а не сочинительства. Письмо мистера Лири начиналось с краткого рассказа о школе имени Микеланджело, где учится этот одаренный мальчик. Она находится в районе Бостона, населенном преимущественно италоамериканцами. (Мистер Лири предусмотрительно не употребил слово «иммигранты», хотя весь смысл его фразы намекал на это.) Старый учитель желал, чтобы в Эксетере знали: эти люди склонны к лени и преувеличениям. Но Дэниел Бачагалупо был «не похож на остальных».

Послушать этих итальянцев (мысленно рассуждал мистер Лири), так едва ли не все они плыли сюда в вонючих трюмах, кишащих крысами; едва ли не все они — сироты или выходцы из громадных семей, решившие избавить родных от лишнего рта. И конечно же, все они ступали на американскую землю с несколькими жалкими лирами в кармане. И хотя многие юные итальянки очень симпатичны и грациозны, в дальнейшем они превращаются в безнадежно толстых женщин из-за своей любви к макаронам и необузданных аппетитов. В число последних, как подозревал мистер Лири, входило не только чревоугодие. По правде говоря, эти итальянцы не столь изобретательны и трудолюбивы, как иммигранты ранней волны — ирландцы. Разумеется, мистер Лири не стал писать такое приемной комиссии Эксетера, однако изрядное количество его предвзятых суждений легко читалось между строк вместе с восхвалениями таланта и характера Дэниела Бачагалупо и перечислением «трудностей», с которыми мальчик ежедневно вынужден сталкиваться дома.

Матери у мальчика нет. Его воспитывает отец, которого мистер Лири назвал «весьма нелюдимым поваром». Этот повар живет с женщиной, пережившей «множество трагедий». Словом, если и есть достойный кандидат на обучение в Эксетере за счет академии, его имя — Дэниел Бачагалупо! Мистер Лири считал свое письмо составленным тонко и умно. Из письма явствовало: скромный учитель английского языка понимает, что уже ничем не может способствовать дальнейшему развитию юного дарования. Но он хотел, чтобы то же самое поняли и в Эксетере. Он живописал бостонский Норт-Энд как место, откуда Дэнни нужно спасать. Мистеру Лири хотелось, чтобы кто-нибудь из приемной комиссии Эксетера побывал в школе имени Микеланджело (даже если этот представитель увидит, каким унижениям подвергается там автор письма). Если человек, ведающий стипендиями, увидит Дэниела Бачагалупо среди его дурно воспитанных одноклассников и, что не менее важно, увидит мальчика в итальянском ресторанчике, где работают отец, несчастная вдова и где подрабатывает и сам Дэнни, будет ясно, каких усилий стоит мальчику тянуться к знаниям. Да, он не сдается. Впрочем, Дэнни не сдался бы и в любом другом месте, не только в Норт-Энде, но об этом мистер Лири умолчал. Он и так сказал достаточно.

Письмо старого ирландца принесло желаемый результат. Должно быть, кто-то в приемной комиссии Эксетера подумал: «Надо бы взглянуть на этого типа» (то есть на мистера Лири с его избытком субъективных суждений). Письмо переходило из рук в руки. Возможно, его