Стелла - Чарльз Гэвис

– Фрэнк, Фрэнк, – пробормотала она, – я не знаю никого с таким именем. Кто это может быть?

Она вернулась к шкафу и достала другие миниатюры, но они были закрыты, а пружину, к которой она случайно прикоснулась, изображавшую мальчика, она не смогла найти в других.

В этом деле чувствовалась какая-то таинственность, которая не на шутку усиливалась поздним часом и торжественной тишиной, царившей в доме, она угнетала и преследовала ее.

Легким жестом отречения она спрятала лицо мальчика и убрала в шкаф. При этом она взглянула на это другое лицо, улыбающееся ей сверху вниз, и вздрогнула, и внезапная мысль, наполовину странная, наполовину пророческая, мелькнула у нее в голове.

Это был портрет лорда Лейчестера, который приветствовал ее в ночь ее приезда и предвещал все, что с ней случилось. Было ли что-нибудь важное в этом случайном открытии лица ребенка?

С укоризненной улыбкой она отбросила эту фантастическую идею и, поставив любимое лицо на место среди других полотен, взяла свечу со стола и тихонько прокралась наверх.

Но когда она спала, лицо мальчика преследовало ее и смешивалось в ее снах с лицом лорда Лейчестера.

Глава 15

Лорд Лейчестер постоял минуту или две, глядя вслед карете, увозившей Стеллу и ее дядю, затем вернулся в дом. Они были вспыльчивым родом, эти Уиндварды, и Лейчестер был, мягко говоря, так же мало способен на благоразумие или расчет, как и любой из его рода, но, хотя его сердце билось быстро, и видение прекрасной девушки во всей ее юной незапятнанной красоте танцевало перед его глазами, когда он пересекал зал, даже он остановился на мгновение, чтобы обдумать ситуацию. С мрачной улыбкой он почувствовал себя вынужденным признаться, что это было довольно необычно.

Наследник Уиндварда, надежда дома, наследник древнего имени и княжеского поместья, связал свою судьбу с племянницей художника, девушкой, какой бы красивой она ни была, без звания или богатства, чтобы рекомендовать ее своим родителям!

Он мог бы выбрать из самых высокородных и богатых. Самые знатные и богатые были у его ног. Он знал, что в глубине души у его матери не было более заветного желания, чем чтобы он женился и остепенился. Что ж, он собирался жениться и остепениться. Но какой это будет брак! Вместо того, чтобы придать блеск и без того прославленному имени, вместо того, чтобы придать силу и без того влиятельному роду Уиндвардов, в глазах графа и графини, по мнению всего света, это было бы не что иное, как мезальянс.

Он остановился в коридоре, два лакея смотрели на него с тайным и почтительным вниманием, и улыбка изогнула его губы, когда он представил себе, как гордая графиня примет его признание в любви к Стелле Этеридж, племяннице художника.

Несмотря на это, он прекрасно сознавал, что в этот вечер зашел очень далеко, чтобы вызвать неудовольствие графини. Он почти пренебрег блестящим сборищем ради этой неизвестной девушки; он оставил старейших друзей своей матери, даже саму леди Ленор, чтобы последовать за Стеллой. Как они примут его?

С улыбкой, наполовину вызывающей, наполовину предвкушающей веселье, он жестом велел слугам отодвинуть занавеску и вошел в комнату.

Некоторые дамы уже удалились; леди Лонгфорд отправилась за одной, но леди Ленор все еще сидела на своем диване в окружении преданных поклонников. Когда он вошел, графиня, казалось, даже не взглянув на него, увидела его и заметила странное выражение на его лице.

Это было выражение, которое всегда сопровождало его, когда он был на грани какого-нибудь опрометчивого безумного подвига.

У Лейчестера было много мужества – слишком много, как говорили некоторые. Он подошел прямо к графине и встал над ней.

– Ну, мама, – сказал он, словно бросая ей вызов, – что ты о ней думаешь?

Графиня подняла свои безмятежные глаза и посмотрела на него. Она не стала бы притворяться, что не знает, кого он имеет в виду.

– О мисс Этеридж? – спросила она. – Я не думала о ней. Если бы это было так, я бы сказала, что она очень приятная девушка.

– Приятная внешность! – эхом отозвался он, и его брови поползли вверх. – Это мягкий способ описать ее. Она более чем приятна.

– Этого достаточно для молодой девушки в ее положении, – сказала графиня.

– Или в любом другом, – произнес музыкальный голос позади него, и лорд Лейчестер, обернувшись, увидел леди Ленор.

– Это было хорошо сказано, – сказал он, кивая.

– Она более чем приятна, – сказала леди Ленор, улыбаясь ему так, словно он заслужил ее самое теплое одобрение, пренебрегая ею весь вечер. – Она очень хорошенькая, действительно красивая, и поэтому, могу я сказать это слово, дорогая леди Уиндвард? Такая свежая!

Графиня улыбнулась, ее ровные брови были безоблачны.

– Школьница должна быть свежей, как ты выразилась, Ленор, или она ничто.

Лорд Лейчестер переводил взгляд с одной женщины на другую, и его взгляд самодовольно остановился на великолепной красоте леди Ленор.

Говорить, что влюбленный мужчина слеп ко всем женщинам, кроме той, что принадлежит его сердцу, абсурдно. Это неправда. Он никогда не восхищался леди Ленор больше, чем в этот момент, когда она заговорила в защиту Стеллы; но он восхищался ею, хотя и любил Стеллу.

– Ты права, Ленор, – сказал он. – Она прекрасна.

– Я чрезвычайно восхищаюсь ею, – сказала леди Ленор, улыбаясь ему так, словно знала его секрет и одобряла его.

Графиня переводила взгляд с одного на другого.

– Уже поздно, – сказала она. – Теперь ты должна идти, Ленор.

Леди Ленор склонила голову. Она, как и все остальные, кто входил в круг госпожи Уиндвард, повиновалась ей.

– Очень хорошо, я немного устала. Спокойной ночи!

Лорд Лейчестер взял ее за руку, но на мгновение задержал ее. Он был благодарен ей за слово, сказанное в защиту Стеллы.

– Позволь мне проводить тебя в коридор, – сказал лорд Лейчестер.

И с поклоном, он последовал за ней.

Они молча подошли к подножию лестницы, затем леди Ленор протянула руку.

– Спокойной ночи, – сказала она, – и счастливых снов.

Он с любопытством посмотрел на нее. Был ли какой-то смысл в ее словах? – знала ли она все, что произошло между ним и Стеллой?

Но ничто более значительное не встретило его пристального взгляда, чем мягкая томность ее глаз, и, сжимая ее руку, когда он склонился над ней, он пробормотал:

– Я желаю тебе того же.

Она с улыбкой кивнула ему и ушла, а он вернулся в холл.

В этот момент дверь бильярдной открылась, и лорд Чарльз высунул голову.

– Одна игра, Лей? – сказал он.

Лорд Лейчестер покачал головой.