Профи из «Вымпела» - Сергей Москвин

– Запишите номер и выясните, из какого она состава, – указав на цифровой шифр, обратился Ворон к стоящему рядом с ним начальнику станции.

– Чего там записывать. Так узнаем, – пробормотал Крохаль и, связавшись с кем-то по мобильному телефону, закричал в трубку: – Узнай по базе, где должна находиться цистерна номер... – он продиктовал пять расчищенных цифр. – Да! Смотри в отправленных!.. Что?!

Ворон не следил за разговором, но еще до ответа Крохаля ощутил охватившее его напряжение. Начальник железнодорожной станции и контрразведчик взглянули друг на друга, и Крохаль растерянно произнес:

– Эта цистерна из состава с горючим, который час назад ушел в Москву.

– Тот, что отправился с девятого пути?! – внезапно вспомнил Ворон телефонный разговор, который при нем вел Крохаль с одним из своих сотрудников.

Начальник станции утвердительно кивнул и, начиная постепенно понимать, что означает его ответ, с тревогой спросил:

– Вы полагаете, что похищенная цистерна в этом составе?

Ворон стиснул и без того плотно сжатые зубы... А где еще она может находиться?! Террористы, захватившие цистерну с окислителем, явно владели информацией. Из завербованного скорее всего еще в Чечне составителя поездов они наверняка выбили сведения обо всех отправляющихся из Канаша поездах. И, конечно, не могли упустить возможность переправить взрывчатку в Москву. Пока не поздно, нужно остановить этот поезд!

– Как можно связаться с машинистом?

Ворон не уточнил, какой поезд он имеет в виду. Но Крохаль отлично понял его:

– По рации, из диспетчерской. Идемте, я покажу.

Оставив рабочих, оттирающих маскировочные надписи с подмененной цистерны, начальник станции и контрразведчик энергично зашагали к зданию вокзала, где размещалась служба железнодорожных диспетчеров.

Помещение диспетчерской оказалось просторным кабинетом с установленными в одну линию компьютерными мониторами, за которыми работали трое женщин и один мужчина. К нему и направился Крохаль. При появлении начальника станции диспетчер попытался подняться, но Крохаль повелительным жестом остановил его и, подойдя ближе, нетерпеливо спросил:

– Четыреста тридцать шестой кто ведет?

– Иванников, – немного помедлив, ответил ему мужчина, с некоторой опаской покосившись на незнакомого офицера, вставшего за спиной начальника станции. – Я сам состав отправлял.

– Где он сейчас?

Диспетчер повернулся к своему монитору и защелкал пальцами на клавиатуре. На экране тут же высветился фрагмент какой-то таблицы, взглянув на который, диспетчер с удовлетворением сказал:

– Вот, прошел пятидесятый километр. Минут через тридцать будет в Шумерле.

– Свяжи меня с Иванниковым, – потребовал Крохаль.

Диспетчер щелкнул тумблером рации, установленной возле компьютерного терминала, и громко произнес в микрофон:

– Четыреста тридцать шестой, вас вызывает Канаш...

Он повторил эту фразу несколько раз, пока наконец из динамика не прозвучал ответ:

– На связи четыреста тридцать шестой.

Услышав эти слова, Крохаль отстранил диспетчера и, нагнувшись к рации, произнес:

– Степаныч, это Крохаль. У тебя все в порядке?

– Да-а, вроде, – прозвучало в ответ.

– Ты, когда состав выводил, никого из посторонних на станции не заметил?

– Да-а нет.

Ворон жадно ловил каждый новый ответ. Но машинист поезда ровным счетом ничего не знал и даже не подозревал, что везет в своем составе мину огромной разрушительной силы.

– Вот что, Степаныч, ты, когда придешь в Шумерлю, пересчитай свои цистерны... – услышал Ворон новые слова Крохаля и, подавшись к нему, поспешно схватил начальника станции за руку.

– Нет! Состав нельзя пускать на станцию. Осмотр цистерн нужно провести в безлюдном месте. Лучше всего прямо на перегоне.

Крохаль запнулся на середине фразы, но уже через секунду заговорил снова:

– Давай-ка, Степаныч, тормозни свой состав и пересчитай цистерны прямо сейчас. Потом доложишь. Кто у тебя помощником, Ложкин? Вот и пошли его. Он парень быстрый. Понял меня?

– Понял, – отозвалась рация.

Крохаль отключил рацию и повернулся к Ворону:

– Сейчас все узнаем.

Он заметно нервничал, но старался скрыть волнение. Нервозное состояние начальника станции передалось и диспетчеру. Он то и дело переводил беспокойный взгляд со своего начальника на сопровождающего его офицера, но не решался спросить, чем вызвано их странное поведение. Воспользовавшись возникшей паузой, Ворон достал мобильный телефон и набрал номер подполковника Жигалова. Подполковник снял трубку после третьего сигнала. Какое-то время Ворон слышал, как он разговаривает с кем-то по параллельному телефону. Наконец в трубке раздался хрипловатый голос Жигалова:

– Слушаю?

– Капитан Воронин. Товарищ подполковник... – начал свой доклад Ворон.

Жигалов слушал подчиненного молча, но его выдержки хватило ненадолго. Когда Ворон сообщил, что в руках неизвестных террористов оказалась железнодорожная цистерна с сорока тоннами окислителя ракетного топлива, подполковник сорвался на крик:

– И вы так спокойно объявляете об этом?! Да вы хоть представляете себе, что это за вещество?!

– Так точно, товарищ подполковник, – четко выговорил Ворон.

– Представляет он, – пробурчал себе под нос Жигалов, но Ворон отлично расслышал его слова. – Где сейчас эта цистерна?!

– Предположительно, террористы подцепили ее к следующему в Москву составу с автомобильным горючим...

В этот момент вновь ожила рация на рабочем столе диспетчера, и уже знакомый Ворону голос произнес:

– Четыреста тридцать шестой на связи. Девятнадцать цистерн у меня. Одной не хватает. Как поняли?

Ворон так и застыл с телефоном возле рта: девятнадцать?! Где же тогда цистерна с окислителем?! Сообщение машиниста ломало все его логические построения.

– Алло! Воронин, вы меня слышите?! – ворвался в ухо возмущенный голос начальника отдела.

– Да, товарищ подполковник. Мое предположение не подтвердилось. Машинист поезда только что доложил, что цистерна с окислителем в направляющемся в Москву товарном составе отсутствует.

Жигалов в ответ презрительно хмыкнул.

– По прибытии в Канаш нашей оперативной группы поступаете в распоряжение старшего. А пока примите все меры к розыску захваченной террористами цистерны. И начните поиски со станции. Может, она еще там.

Отдав приказания, Жигалов отключился, но Ворон еще несколько секунд в растерянности прижимал к уху молчащий телефон, пока Крохаль не вывел его из этого состояния своим вопросом:

– Так что с четыреста тридцать шестым, пропускаем?

Ворон утвердительно кивнул и, не сказав больше начальнику станции ни слова, молча направился к выходу. В голове была полная каша. Он чувствовал, что упустил что-то важное. Но для того, чтобы выудить ускользнувший факт из хаоса путающихся между собой мыслей, требовалось хотя бы на время уединиться и сосредоточиться. Последним, что услышал Ворон, выходя за дверь диспетчерской, стали слова Крохаля, адресованные машинисту задержанного состава:

– Давай, Степаныч, двигай дальше. Счастливой дороги.

В кабине электровоза Хасан убрал лезвие ножа с горла машиниста, а Гамид довольно улыбнулся и одобрительно хлопнул машиниста по плечу:

– Молодец, Степаныч! Хорошо говорил. Убедительно. В Москве получишь премию от меня.

Шутка главаря вызвала приступ веселья у остальных боевиков, и они, по примеру Гамида, только с большей силой, принялись хлопать машиниста по плечам и спине. При каждом ударе тот болезненно морщился, что забавляло бандитов, продлевая им развлечение.

Чрезвычайность ситуации требовала немедленно доложить о случившемся начальнику военной контрразведки. В первом исполнительском порыве Жигалов сорвал трубку прямого телефона, но тут же положил ее на место. Ясно, как отреагирует начальник управления на доклад о захвате сорока тонн ракетного окислителя террористами. И виновника случившегося искать не нужно. За безопасность на железной дороге отвечает начальник отдела военных перевозок, значит, он и виноват...

Этот день в отделе безопасности военных перевозок и без всякого ЧП должен был стать чрезвычайно напряженным. Из Архангельской области в город Саров, центр российской ядерной промышленности, на предприятие по сборке и демонтажу ядерных боеприпасов для ежегодной плановой проверки литерным поездом следовали две пятисоткилотонные ядерные боеголовки стоящих на боевом дежурстве межконтинентальных стратегических ракет. Вторые сутки сотрудники отдела во главе с подполковником Жигаловым отслеживали прохождение литерного состава. В соответствии с жесткими правилами конспирации, о транспортировке ядерных зарядов были проинформированы лишь те сотрудники, которые непосредственно участвовали в операции по их перевозке. Остальные сотрудники отдела, к числу которых относился и капитан Воронин, понятия не имели о проводимой их коллегами операции. До последнего момента график движения спецпоезда выдерживался строго. Жигалов как раз принял доклад о прибытии литерного состава на станцию Нерехта Костромской области, когда Воронин сообщил о новом ЧП в Канаше.