Его самое темное желание - Тиффани Робертс

еще ярче и фиолетовее. Ее пышные груди вздрагивали от сотрясавшей ее дрожи. Он едва мог различить силуэт пышного тела под водой. Эти стройные ноги, эти широкие бедра, эта рука, такая нежная, но уверенная.

Бедра Векса дернулись, а дыхание сбилось. Давление внутри него было невыносимым, оно практически убивало его.

Ее губы приоткрылись, на лбу появилась складка, и из горла вырвался тихий стон. Она произнесла его имя, когда достигла оргазма, окутав его благоговением, удивлением, чувственностью и потребностью.

Он поцеловал ее, закрыв глаза.

Отголоски жара, который он почувствовал, когда их губы встретились, прошлись по его лицу и устремились прямо к члену. Он почти чувствовал ее лицо в своей руке, почти ощущал вкус ее кожи и сладкого дыхания. Почти чувствовал ее.

— Кинсли, — прорычал он. Внезапно давление ослабло. Его таз дернулся, и семя вырвалось из члена, забрызгав пол и смешавшись с кровью на руке. Его крылья расправились, и он двигался все быстрее и быстрее, выталкивая каждую каплю, пока ощущения не стали слишком сильными.

Векс моргнул и открыл глаза. На мгновение он был сбит с толку, обнаружив, что находится перед своей временной кроватью, а не перед ванной. Кровать, лишенная ее страстного, дразнящего тела. Иллюзия была так близка к реальности…

— Но этого недостаточно, — прохрипел он. — Этого никогда не будет достаточно.

Он взглянул на растекшееся по полу семя, затем на свой член, все еще пульсирующий в его кулаке. Он так давно не испытывал оргазма. Но он не был полным. Он не приносил удовлетворения. В нем все еще что-то было — давящее напряжение, потребность, глубокая-глубокая боль. И он знал, что никогда не сможет избавиться от нее сам.

Его язык выскользнул наружу и непроизвольно провел по губам. Он застонал; в нем все еще ощущался едва уловимый привкус ее кожи, но этого было достаточно, чтобы заставить его снова содрогнуться и исторгнуть из члена еще одну каплю семени.

Он снова закрыл глаза. Сквозь веки он увидел ее лицо, ее полные желания глаза, ее розовые губы.

— Когда я в следующий раз изолью свое семя, оно будет внутри тебя, моя Кинсли, — поклялся он. — Моя пара.

ГЛАВА 20

Кинсли закрыла дверь спальни и вошла в центральную комнату. Она взглянула на Вспышку, которая порхала неподалеку, возбужденно перешептываясь и махая ей вслед.

— Да, да. Человеку нужно есть. Я знаю.

Вспышка подлетела ближе и потянула Кинсли за юбку светло-зеленого платья, указывая в сторону кухни.

— Ладно! — Кинсли усмехнулась, следуя за ней. — Я не в восторге от того, что на завтрак снова будут подгоревшие булочки, но показывай дорогу.

Разрезы на ее длинной юбке раздвигались при каждом шаге, и прохладный воздух овевал обнаженную кожу, заставляя Кинсли покрываться мурашками. Она никогда особо не любила наряжаться, но весь ее гардероб здесь состоял из платьев — красивых, откровенных платьев. У этого платья был низкий лиф с квадратным вырезом, бретельки на плечах напоминали плющ, а прозрачная юбка была украшена узором из листьев. Туфли в тон были изящными, на мягкой подошве и с лентами, которые завязывались вокруг лодыжек.

У нее никогда не было повода носить что-либо подобное дома, и, конечно, это было непрактично для походов по лесу, но… В платьях она чувствовала себя красивой. Она чувствовала себя желанной.

И все же она бы убила за какую-нибудь современную одежду для отдыха.

Вспышка остановилась перед кухонной дверью и оглянулась на нее, прежде чем юркнуть внутрь.

Кинсли покачала головой, приподняла юбку и спустилась по ступенькам.

— Я действительно не понимаю, к чему такая спешка…

Она застыла, широко раскрыв глаза, когда, подняв взгляд, увидела перед собой Векса. Он был высок, его длинные черные волосы свободно падали на плечи. Вчерашняя бледность, впалые щеки и темные круги под глазами исчезли. Сегодня он выглядел здоровее. Сильнее.

И жар в его багровых глазах был еще яростнее, чем когда-либо.

Сердце Кинсли забилось быстрее, когда ее внимание сосредоточилось на его губах. Воспоминание о его поцелуе, о свирепости и ненасытности, заставило ее губы задрожать, а лоно сжаться. Если бы это был всего лишь вкус страсти, которую он держал взаперти, на что бы это было похоже, когда он освободится от пут?

— Доброе утро, Кинсли, — сказал он, скривив губы в ухмылке. — Рассвет застал тебя в добром здравии?

Она не смогла удержаться от усмешки, когда заставила себя поднять на него взгляд.

— Так и есть. Горячая, расслабляющая ванна — это именно то, что мне было нужно для хорошего ночного сна. Как прошла твоя ночь?

Его глаза дерзко скользнули по ее телу.

— Не так расслабляюще, как твоя, я полагаю.

Соски Кинсли затвердели, и ей показалось, что тысячи бабочек запорхали в животе, пока он разглядывал ее. Мысль о том, что он заперт в своей лаборатории, тоскует по ней и испытывает неудовлетворенное желание, пробудила в ней тот эротизм, который она впервые ощутила прошлой ночью в ванной.

Она подошла к нему ближе.

— Вижу, ты не прячешься от меня этим утром, — запрокинув голову, Кинсли провела пальцем по серебряной вышивке в виде плюща на его тунике. — Не терпелось увидеть меня, Векс?

Он накрыл ее руку своей, прижимая к груди. Она чувствовала биение сердца под ладонью. Его длинные пальцы были теплыми, сильными и грубыми, но хватка — нежной.

Он приблизил свое лицо к ее, подойдя достаточно близко, чтобы она могла почувствовать его дыхание, дразнящее ее кожу.

— Да.

— Ох.

Неужели это ее пульс подскочил до миллиона в секунду?

Почему бы и нет. Да, так оно и было.

Отпустив ее руку, он отступил назад.

— У меня для тебя подарок.

Кинсли почти последовала за ним. Покраснев, она опустила руки по швам и тихо, прерывисто вздохнула.

— Подарок?

Векс указал на столовую.

— Проходи, садись, Кинсли.

Она повернула голову к столу, где все три огонька парили над множеством блюд. На столе стояли миски с грибами, фасолью, овсянкой, фруктами, взбитыми сливками и джемами, а также тарелки с беконом, яйцами и булочками, о которых она так мечтала. И что самое приятное? На выпечке не было ни единого пригоревшего пятнышка.

Посмеиваясь, Кинсли подошла к одному из стульев.

— Можно сказать, как сильно я скучала по «волшебной еде»? Потому что я действительно скучала.

Когда она села, Векс подошел сзади к ее стулу и схватился за спинку.

— Мне сказали, что ты столкнулась с некоторыми трудностями.

Кинсли подняла глаза и увидела, что он улыбается ей сверху вниз.

— Всего один раз.

— Ах, — он придвинул ее стул так легко, как будто