Его самое темное желание - Тиффани Робертс

тьмой. И теперь, когда она узнавала его лучше, она могла видеть, что его тьма не была плохой, что ее не стоило бояться. Она была убежищем, щитом от всей суровости в мире, которая маскировалась под все светлое и хорошее. Она была утешением.

Он был ее утешением.

Почему бы не ощутить себя желанной? Почему бы не побаловать себя этим, почему бы не насладиться, хотя бы ненадолго?

Не отводя взгляда от Векса, Кинсли убрала руку со своего тела, зная, что выставляет грудь напоказ его пристальному взгляду, и накрыла его ладонь своей.

— Ты был серьезен, когда сказал, что не будешь прикасаться ко мне?

Его зрачки сузились в щелочки. Он резко втянул воздух сквозь зубы, мышцы напряглись, когти слегка укололи ее плоть. Она почувствовала сопротивление в его руке, прежде чем он убрал ее. Увидела нежелание, ясно написанное на его напряженном лице.

— Прости меня, — прохрипел он, сжимая кулак, когда тот повис у него на боку.

Грубость его голоса заставила Кинсли вздрогнуть.

Векс хотел ее, но его клятва не позволяла ему обладать ею. Это знание дало ей ощущение силы, уверенности и контроля, которого она не испытывала слишком давно.

Но это также пробудило в ней что-то чувственное. Что-то… озорное.

Кинсли улыбнулась и откинулась на спинку ванны, полностью обнажаясь.

— Ты не можешь прикоснуться, но… можешь посмотреть.

Она провела рукой по ключице, прежде чем переместила ее к груди, где обвела сосок кончиками пальцев. Он затвердел на прохладном воздухе.

Векс внимательно следил за ее движениями, и его челюсть дернулась.

— Что ты делаешь, Кинсли?

— Я расслабляюсь в ванне, Векс, — она опустила другую руку между грудей в пузырящуюся воду. — Ты можешь уйти, если хочешь.

В его груди зародилось рычание.

— Я останусь.

Сердце Кинсли забилось быстрее, когда она провела рукой по своему животу. Она никогда не делала ничего подобного раньше, никогда не играла роль соблазнительницы, даже с Лиамом, но с Вексом… Боже, она хотела увидеть, как он теряет контроль.

Раздвинув бедра, она просунула пальцы между ними, чтобы найти клитор. Вспышка удовольствия, вызванная этим первым прикосновением к чувствительному бугорку, заставила ее губы приоткрыться с тихим вздохом.

Ноздри Векса раздулись, а зрачки расширились и сузились. Он не отрывал взгляда от того места, где исчезла ее рука.

Кинсли обхватила грудь другой рукой, пока тут же неторопливо поглаживала клитор. Тепло собралось в ее сердцевине, и с каждым движением нарастало удовольствие, растекаясь по телу и наполняя неугомонной энергией. Ее ресницы опустились, но она не осмелилась закрыть глаза.

Кинсли опустила палец ниже, вводя его во влагалище и начиная двигать им. Несмотря на воду, она чувствовала, что оно скользкое.

Каково было бы ощутить его длинные пальцы глубоко проникающие внутрь? Каково было бы чувствовать, как его член, со всеми его выступами, растягивает ее, наполняет ее?

Внутренние стенки ее тела сжались вокруг пальца, когда она вытащила его и вернула к клитору. Она тихо застонала.

Векса пронзила дрожь, и из его спины, выгнувшейся дугой, прорвались темные кожистые крылья. Они резко распахнулись, достигая в размахе как минимум двойной длины ванны — от кончика до кончика. Прошипев что-то, похожее на проклятие, он грубо поднялся на ноги и отвернулся.

— Не уходи, — выдохнула она.

Напряжение пробежало рябью по нему, заставляя крылья дрожать. Он подошел к Кинсли сзади, положил когтистые руки на край ванны по обе стороны от ее головы и склонился над ней. Его волосы рассыпались вокруг, и в создаваемых ими тенях его пылающие малиновые глаза очаровали ее.



Сквозь зубы он прорычал:

— Не уйду.

Желание вспыхнуло в ее сердце, когда она посмотрела на него. Его пряный, древесный аромат усилился, и Кинсли жадно вдохнула. Она мяла свою грудь, пощипывая и покручивая затвердевший сосок и посылая вспышку удовольствия прямо к клитору, который она продолжала поглаживать. Ее кожу покалывало, когда эти ощущения нарастали, затягивая все туже и туже, и пустое давление внутри нее увеличивалось. Она уперлась пальцами ног в ванну и застонала.

Когти Векса царапнули кварц. Его алые глаза, горячие и дикие, впились в нее.

Кинсли ускорила движения. Ее таз раскачивался, вода плескалась о стенки ванны. Она прерывисто дышала. По мере того как Кинсли подбиралась все ближе и ближе к этой вершине, ее тело дрожало, кожу покалывало, а лоб хмурился.

— Векс, — прохрипела она, когда удовольствие, свернувшееся клубком внутри нее, прорвалось наружу. Ее тело напряглось, и она вскрикнула, сжимая бедра вместе и удерживая руку на месте, когда лоно сжалось. Волны ощущений захлестнули Кинсли, но она продолжала ласкать себя.

Обнажив зубы, Векс обхватил ее подбородок рукой и приблизил свое лицо к ее лицу.

— Я не клялся в этом своим настоящим именем.

Он прижался губами к губам Кинсли.



Он заглушил ее крики, перехватил дыхание, и она закрыла глаза и уступила ему. Его поцелуй был ненасытным, требовательным, диким, доставляющим удовольствие, которое только усугублялось его похотливостью. Его клыки царапнули ее губы, когти укололи щеки.

Векс поглощал ее.

А потом он исчез.

Кинсли вскрикнула и развернулась, расплескивая воду по полу. Его нигде не было видно. Только стойкий запах и пульсирующее воспоминание о его губах на ее доказывали, что он вообще был там.

Она прижала дрожащие пальцы к губам.

Он прикоснулся к ней. Он… поцеловал ее.

Я не клялся в этом своим настоящим именем.

Нет, он ведь не клялся не прикасаться к ней своим настоящим именем, не так ли?

— Ты играешь в очень опасную игру, Кинсли…

И ставки оказались намного выше, чем она думала. Она боялась, что на кону была не только ее жизнь,… но и ее сердце.

ГЛАВА 19

Векс захлопнул дверь, оперся на нее руками и наклонился вперед, склонив голову. Его крылья непроизвольно сжались и расправились.

Он скрючил пальцы, вонзив когти в дерево.

— Ты проклятый дурак.

Боль в паху стала такой невыносимой, что угрожала поглотить его. С каждым ударом сердца член пульсировал, сражаясь с узостью брюк. С каждым ударом сердца его потребность становилась все болезненнее.

Он оттолкнулся от двери и поспешил вниз по ступенькам в лабораторию, прижав руки по бокам. Он прошелся вдоль стен, проходя мимо полок, заполненных зельями и реактивами, безделушками, горшочками, баночками и бутылочками.

Его быстрые шаги старались соответствовать ритму колотящегося сердца. Каждый шаг эхом отдавался по комнате, перерастая в грохот, который был подобен удару тарана по воротам самообладания.

Защита Векса была разрушена. Он не смог отразить