Золотой ключик для Насти - Анна Гаврилова

      Старик уже дважды ловил колдунов и градоправитель рассчитывал, в следующий раз, если таковой случится, получить долю от награды.

      Хабыч делиться не захотел, поэтому велел дать противоядье и девчонке и её спутнику, а после наврал, дескать отведёт их к другой колдунье. Утром вся компания уехала, прихватив с собой подельника Хабыча. Тот, вроде как, возница.

      Служанка, обрадованная отъездом хозяина, послала уборку куда подальше и завалилась спать. Она даже призывного гула горанских труб не услышала.

      — Так вот в чём дело, — облегчённо выдохнул маг.

      — В чём? — вопросил Рогор. После рассказа служанки он едва справлялся с яростью.

      — Постель не убрала, — запинаясь объяснил Креатин. — Простыни впитали запах, его-то я и почувствовал.

      — Дурак, — процедил главнокомандующий.

      Четвёрка воинов с изумлением смотрела то на Рогора, то на мага. В конце концов, Рогору пришлось объяснить:

      — Бабу одну… пленить нужно. Но это тайна. Только попробуйте проболтаться! Санаминэлю тоже ни слова!

      И глазами сверкнул так, что нерадивая служанка, стоявшая рядом, едва не рухнула в обморок. А Креатин Зерский держался за стеночку и не знал радоваться ему или плакать. С одной стороны, он удостоен величайшего доверия — оказать личную услугу самому Железному воину, а с другой… есть все шансы остаться без головы прежде, чем успеешь чихнуть.

      — Я буду искать дальше, — проблеял маг.

      Рогор не ответил, умчался.

      По дурости своей, Креатин Зерский обмолвился, что колдовать в седле он не может. Парень искренне надеялся — главнокомандующий поймёт, не станет требовать результата до ночи, когда на привале маг разложит-таки карту, сосредоточится на белой кофточке и умчится мыслью вслед за странной девчонкой из Вешенки. Ну или, на крайний случай, велит чаще делать привалы — такой результат устроил бы мага куда больше.

      Вместо этого, Рогор придумал другой ход. Просто пересадил юношу на лошадь к одному из воинов, чтобы тот не отвлекался на дорогу, и не упал, когда унесётся мыслью… Причём сесть велел самым унизительным образом — спереди, по бабьи. Матёрый бандит, лишь по странному недосмотру богини Судьбы оказавшийся в лучшей сотне королевства, откровенно потешался над пареньком — то и дело дул в ухо и пару раз ущипнул за зад. Ещё бессовестно намекнул, дескать белая хламида до пят вкупе с розовыми щеками и тонким носом дарит Креатину особое женское очарование.

      «Ну и как, скажите, работать в таких условиях? — мысленно завывал Креатин. — Да ещё Рогор этот, сто жаб ему в штаны, каждые пять минут подъезжает и спрашивает… Недаром наставник говорит, что все бабы — зло!»

      — Ну что? Нашел? — прогремел над ухом голос Рогора.

      — Тьфу ты! Нет! — выпалил Креатин, тут же сжался, как котёнок под взмахом веника.

      — Ищи!

      К концу дня вопрос «Ну что? Нашел?» слышался Креатину и в журчании ручейка, и в шелесте крон. И даже в кустах, когда пошел справить самые важные дела, опять пригрезился. К тому же, бессмысленные попытки до того измотали мага, что оказавшись-таки на твёрдой почве, вдалеке от воина с хромым чувством юмора, он так ничего и не увидел. Даже следа вешенской девчонки не почувствовал.

      Маг отряда — Санаминэль — поглядывал на соратника задумчиво. Он бы справился с этим заданием гораздо лучше, но Рогор почему-то суть проблемы скрывал. И самому Креатину велел врать, если тот пристанет с расспросами. Мол, задание — не задание, а месть за неучтивую встречу на корабле. Юный Креатин вначале раздувался от гордости, теперь мечтал спихнуть поиск на Санаминэля, но не мог. Успокаивался тем, что хранить тайну вечно Железный воин не сможет, маг отряда допытается, рано или поздно. И поможет.

      Утром Креатина разбудил Рогор. Увидев над собой бледное, красивое лицо с чёрными глазами, маг обречённо вздохнул.

      — Пойдём, поговорить нужно, — сообщил Рогор.

      Ослушаться приказа второго человека в королевстве Креатин не решился. Кутаясь в тонкую, холодную мантию, грустной уткой поплёлся за Железным воином.

      На краю поляны, где расположилась на ночлег сотня, Рогор остановился. Несколько минут глядел на растекающиеся по небу тучи, подставлял лицо лёгкой мороси, грозящей перейти в ливень.

      — Я не знаю какой из тебя маг, — наконец проговорил он, — Но парень ты хороший.

      «Ого! — подумал Креатин, внезапное смятение тут же сменилось гордостью. — Боги! Да я поди единственный во всём Горанге, кто удостоился таких слов!»

      — Ты думаешь, поиски этой девицы — блажь? — продолжал главнокомандующий. — Но это не так. Я ищу её потому… потому… — Рогор всё-таки взглянул в глаза магу и тому стало жутко. Взгляд Железного воина и прежде был страшен, а теперь в нём зияла настоящая бездна. — Креатин, я хочу её защитить, понимаешь?

      Маг поспешно кивнул, но Рогору это подтверждение явно не требовалось.

      — Настя совсем не похожа на наших женщин. Думаю, на женщин своего мира — тоже. Я был рядом, когда она встречалась с сестрой, и знаешь, что увидел? Та пришла оскорбить Настю, унизить, а она даже слова поперёк не сказала, даже не возмутилась. Кажется, всерьёз решила, будто сестра беспокоится о ней.

      — Глупо, — буркнул осмелевший маг.

      — Да, я тоже так подумал. Вначале. А потом понял: Настя просто не замечает зла, она видит мир иначе, чем большинство людей. Вот и деревня эта треклятая… Настя знала, что здесь рыба стоит очень дёшево, вешенцам хватило бы пятой части от того, что платили девчонке в её мире. Однако отдавала всё и ничего не требовала взамен. Я понял это, когда дом её увидел. Не лачугу, а тот, в ином мире. И что в итоге сделали вешенцы? Они девчонку выгнали! Слышал рассказ старосты?

      Креатин изо всех сил помотал головой, он действительно не присутствовал при разговоре.

      — Как только сломалась дверь, одна из Настиных приятельниц подняла вой, дескать колдунья всех погубит и от неё нужно избавится. Вот Настя и ушла. А теперь ещё и этот торговец… Представь, что с ней случится, если не вытащим из его ручонок? Да она, если выживет, на всю жизнь в людях разочаруется! Или того хуже — станет обычной девкой, каких по всем мирам тьма… Гадюкой станет.