Сгоревшая жизнь - Юлия Александровна Лавряшина

но она походила на юную Вертинскую, только волосы у нее были почти светлыми и прямыми. Такой цвет тогда называли «пепельным»… Давно он не слышал этого слова.

«Я просто хочу убедиться, что у нее все в порядке, – внушал он себе, забираясь в компьютерную базу. – Что Настя счастлива… Вряд ли даже у нас найдутся сведения об этом, но, если у нее есть семья, шансы возрастают».

Артур и сам понимал: не всегда это соответствует действительности. И на свете множество замужних женщин, отчаявшихся обрести счастье… Но хотелось думать, что строгая Настя, не падкая на внешний блеск, нашла то самое, настоящее, чего просила ее глубокая душа.

Артур набрал ее девичью фамилию – Маркова. В их данных значились все варианты. Ни отчества, ни адреса он, конечно, не помнил, зато точно знал школу, которую она окончила и год выпуска.

Что-то слышать о ней мог Юрка Колесниченко, с которым они учились в одном классе. Но после их встречи летом в Евпатории, где им с Сашкой пришлось искать пропавшего Юркиного брата, звонить ему не хотелось. Вряд ли его другу детства хоть когда-то удастся забыть то, что они там раскопали…

Анастасия Михайловна Маркова (с пятого года этого тысячелетия уже Ковальская!) нашлась на удивление легко, и это показалось добрым знаком. Но знаком чего? Об этом Артуру пока не хотелось думать. Он просто выполнил задачу, которую сам себе и поставил. И на всякий случай скачал найденный файл, из которого узнал, что Настя до сих пор замужем, у нее есть сын Максим и работает она учителем в музыкальной школе.

«Неудивительно, – подумал он. – У нее отличный слух… И голос». В мыслях промелькнуло: «обволакивающий», но Логов не позволил этому слову взять верх над собой. Ни к чему бередить старые раны – так он сам сказал бы любому. Тем более посыпать их солью своих юношеских слез… Ему еще от Оксаниной смерти отходить целую вечность.

Поразило, что Настя работала в том же районе, где прошло их детство и где Артур жил до сих пор. Они тысячу раз могли встретиться… Неужели он мог не заметить ее? Ее! Беременную или с ребенком? Вполне мог… Обычно он не засматривался на замужних женщин.

– Убедился? – буркнул он, сохраняя информацию. – У нее все просто отлично. Не лезь. Занимайся делом.

И точно посланник божий, в тот же момент в кабинет вошел Ивашин, заметно воспрявший духом. Артур и сам удивлялся, как ему удалось подобрать нужные слова, но парнишка явно обрел душевную опору. Быть рыцарем, служащим Прекрасной Даме, куда приятней, чем считать себя отвергнутым неудачником. Хотя по сути…

– Так, давай прогоним еще раз, – заговорил Логов с нарочитой деловитостью, пытаясь самого себя увести подальше от невеселых мыслей. – Садись. Значит, что мы узнали от бывшей медсестры. Как ее?

– Шевчук Ирина Васильевна, – четко отрапортовал Никита, преданно и радостно глядя на шефа.

Не припоминая того, что он весь ее рассказ пропустил мимо ушей, Артур наскоро повторил его в сжатой форме:

– Обе жертвы были хорошо ей знакомы. Но никакого скандала, связанного с ними, она не помнит. Только смутно припоминает, что был какой-то служебный роман… Кто наш третий персонаж из списка? Тот парень…

Никита пролистал записи:

– Ого! Он уже не парень. Шестьдесят один год. Неслабо – заслуженный врач Российской Федерации!

– Учился, значит, пока медбратом пахал. А зовут?

– Зинченко Олег Степанович. А интересно… Он так и не стал психиатром… Невропатолог. Заведует отделением.

– Ага, – неопределенно произнес Логов. – Значит, Зинченко. С кем из подруг он тогда водил шуры-муры, Шевчук уже не помнит. Может, с обеими… Знаешь, медики к этому проще относятся. Секс для них как отправление естественных нужд.

Никита уставился на него ошарашенно:

– Правда?

В памяти Артура промелькнули эпизоды интимных сцен в ординаторских и сестринских, в которых он сам был очень даже действующим лицом. Но мальчика пожалел:

– Не для всех, наверное. Конечно, не для всех, это я погорячился…

– Значит, нужно наведаться к Зинченко?

Артур взглянул на часы:

– Еще не поздно, поехали. Ты успел перекусить?

Никита вскочил:

– Конечно-конечно, поехали!

«Вот таким он мне больше нравится, – подумал Артур одобрительно. – Ничего, пацан справится. Да и не факт, что для Сашки он ничего не значит. Будем поглядеть…»

* * *

Теперь меня окружали лица, точно написанные рукой Мунка… Беззвучные вопли смешались в воздухе, сгустив его настолько, что невозможно было дышать. Софья поглядывала на меня с беспокойством, пока я помогала ей после обеда провести очередной курс процедур. Меня никогда не мутило от вида крови, и я спокойно смотрела, как она ставит уколы, но вот лица больных пугали до дрожи. Сережка ведь не выглядел так, зачем его упекли в больницу?

– А есть такие, кого лечат принудительно?

Мы уже остались вдвоем в процедурном, куда больные приходили сами, послушные как овечки. Некоторые даже благодарили за укол… Но большинство из них выходило из кабинета со столь же безучастным видом, с каким и входило туда. А надрывные крики слышала, похоже, только я…

Софья ответила заученным тоном:

– Если больного госпитализируют в стационар без его согласия, то в течение сорока восьми часов администрация больницы должна подать документы в суд о недобровольной госпитализации. Только в судебном порядке может быть принято решение о недобровольном лечении в психиатрическом стационаре.

– Ты вызубрила? – вырвалось у меня.

Бросив взгляд на закрытую дверь, она фыркнула:

– Нам же приходится подтверждать квалификацию. Такую вот фигню тоже спрашивают… Хотя я к этим решениям вообще никаким боком!

– А тот, кто лег добровольно, он может передумать и уйти?

– Ну, бывают случаи, – отозвалась она вяло.

– И что вы предпринимаете? Ловите его?

– Ага, – хмыкнула Патрикеевна и обеими руками взбила короткие волосы. – Делать нам больше нечего. Пишем заключение: «Добровольно покинул стационар». И пусть его родные с этой головной болью живут, нам-то что?

У меня отлегло от сердца: никто и не собирается охотиться на Сережку… Но ему я решила об этом пока не сообщать, пусть сидит у меня дома и не высовывается. Целее будет. Вернусь с работы – разберемся, как жить дальше.

Мне понравилось, как по-взрослому это прозвучало: «Вернусь с работы». Впервые в жизни у меня появилась хоть какая-то работа. Свою помощь Артуру я таковой не считала, это было скорее… приключением! Собственно, то, чем я занималась в больнице, было частью этой большой авантюры.

К вечеру мне уже доверили самой раздать лекарства по списку. Правда, старшая медсестра не одобрила эту идею, но Софья дала мне рекомендацию в своем стиле:

– Она – умная,