Сгоревшая жизнь - Юлия Александровна Лавряшина

высвобождался от пут. Перед глазами возникла скульптура «Связанный раб» и опять вернула к Саше – он запомнил работу Микеланджело только потому, что они играли в лото «Искусство». Как получилось, что уже столько вещей в этом мире напоминали о ней, хотя внешне ничего их не связывало?

От чужих глаз были скрыты раскаленные нити, пронизывающие его душу. Орать хотелось, когда натягивались… Чем остудить их? Электричество водой не зальешь. И водкой тоже… Правда, Никита не пробовал, но умные книги твердили, что она не помогает, и он решил не проверять на своей шкуре. Только работу потерять не хватало! И так ничего не осталось в жизни…

Уставившись в окно, Никита подумал: «Или, наоборот, лучше все поменять? Работу. Город… Чтобы не видеть ее. Никогда больше… Даже случайно. Это только кажется, что Москва – огромная, а захочешь спрятаться, и обязательно столкнешься нос к носу именно с тем человеком, которого лучше не встречать. За свою квартиру я могу купить отличный дом на море. Я хочу на море?»

– Что мы знаем о последней в списке?

Голос Артура точно задернул штору в тот мир, за которым уже робко зашелестели волны: а может… Очнувшись, Никита вытащил из сумки планшет:

– Сейчас… Елена Борисовна Раздольная.

– Шикарная фамилия, – прокомментировал Логов.

– Шестьдесят два года. Работала санитаркой вместе с Шалимовой.

– Точно, – вспомнил Артур. – Мы еще говорили, что она была постарше, вряд ли они в то время делились с ней секретами. Но проверить не помешает. Даже если она ничего не вспомнит, у нас уже есть зацепка – имя той девушки, из-за которой Зинченко лишился работы. В любом случае нужно найти эту Дашу.

Никита постарался запомнить – лень было лезть за блокнотом…

Уже сгущались сырые осенние сумерки, от которых хотелось спрятаться, забиться в теплый угол перед большим телевизором и посмотреть незамысловатый новогодний фильм, похожий на разноцветную хлопушку: хоть и бессмысленно, но весело. Рановато, правда, до конца декабря еще далеко… Хотя разве бывает определенный срок для радости?

«Работать надо, – уныло напомнил себе Никита. – Для чего? Нет, убийцу поймать надо, конечно. А там видно будет».

Он еще не подозревал, сколько сотрудников Следственного комитета вот так же обещали себе: «Закрою дело и уйду, к чертям! Сил больше нет в этом дерьме копаться…»

А потом появлялось новое дело, ничуть не менее важное, и снова нужно было вычислить, выследить, задержать… И так до бесконечности.

* * *

Я, конечно, не забыла о том, что Артур отвез Сережку ко мне домой. Почему же екнуло сердце, когда я увидела свет в окне нашей кухни? И первая мысль: «Мама!»

Второй уже не было. Накатило отчаяние, черное, как этот пасмурный вечер, в котором не было ни месяца, ни звезд, и даже единственный фонарь в нашем дворе погас. Самое подходящее время для убийства. В тот момент только это желание и было: умереть бы… Тогда не будет так болеть, натягиваться в груди, рваться в клочья каждый раз, когда никто не ответит на короткое:

– Мама!

Пришлось остановиться, чтобы не ввалиться домой с перекошенным от муки лицом. Я нырнула в старенький домик на детской площадке и сжалась на крошечной скамейке. К счастью, там даже не пахло мочой. Когда мне было лет пять или шесть, по крайней мере, я точно еще не ходила в школу, мы с мамой любили забираться сюда, и я рассказывала ей сказки. Именно так – я ей, а не она мне. Тогда я обожала фантазировать и болтать, а она могла часами слушать меня.

Если бы так все и оставалось, мы были бы счастливы всю жизнь… Но я выросла, а маму убили. Поэтому я больше ничего не сочиняла. А сейчас вдруг подумала, что стоило бы попробовать. Видно, что-то сохранилось в атмосфере этого маленького домика, некая творческая энергия… Законсервировалось на годы, которые я провела вне его стен, а с моим появлением все ожило, точно я разбудила Спящую Красавицу – мою Музу…

Серега ждал меня. Но никто сейчас и палкой не выгнал бы меня из этого убежища моего детства. Блокнота с собой не было, но смартфон всегда находился под рукой, и я принялась торопливо, как сообщение, набирать ту историю, которая неким неведомым образом начала складываться в моем воображении. Меня ничуть не удивляло то, что она никак (ну почти никак!) не связана с моей собственной жизнью, я и в детстве сочиняла приключения, не пересекавшиеся с той реальностью, где жила сама. Именно это мне и нравилось в творчестве: оно позволяло перемещаться во времени и пространстве и примерять на себя чужую жизнь.

«Зрители уходят». Странно, но заглавие родилось прежде, чем сюжет сложился в моем сознании. Но я не стала спорить с собой. Никто же не помешает мне изменить его, если все в результате сложится по-другому.

* * *

«Зрители уходят.

– Значит, ты настаиваешь, чтобы я ушел?

Его большие, с поволокой глаза нехотя скользят по мне, и я невольно напрягаюсь всем телом и выпрямляю плечи. Выглядеть несчастной и покинутой в глазах этого вальяжного барина кажется невероятно унизительным. Меня утешает мысль, что я гоню его прочь, а он все тянет время и не хочет уходить. Большой, гладколицый, с маленьким женским ротиком и томным взглядом – что могло меня увлечь в нем?!

– Что же полиция? – словно через силу спрашивает Вадим, и я понимаю: ответ его ничуть не интересует. – Они хоть что-нибудь предпринимают?

– Человек – не иголка, – небрежно говорю я и чувствую, что от его присутствия у меня, как в детстве от приторного, начинает зудеть кожа. – Двое – тем более. Найдутся!

Он недоверчиво хмыкает и поднимается с просевшего дивана. Его шаги размеренны и целенаправленны, даже когда Вадим просто прохаживается. Все в его жизни имеет смысл и вес. Если б я была некрасива и бестолкова, этому гурману и в голову не пришло бы избрать меня в любовницы. И тогда… Господи, как счастлива была бы я сейчас!

– Детективы читаешь? – Он взглянул на обложку книги и опустил ее на стол. – На твоем месте я попробовал бы достучаться куда-нибудь повыше. Полгода поисков – куда это годится! И не надо делать такое брезгливое лицо. Ты, конечно, неплохая актриса, но демонстрировать мне свое искусство излишне. Ты по-прежнему считаешь, что это я повинен в их исчезновении? Ладно, можешь молчать, я и так знаю. Думаешь, это мой незапланированный визит разрушил твою необыкновенно счастливую семейную жизнь? Да ведь твой муж был шизофреником, моя дорогая, и тебе не убедить меня