Сгоревшая жизнь - Юлия Александровна Лавряшина

объяснив, что Артур – почти родственник и почти старик, я утаила то, что Логов – следователь. Этим кого угодно можно напугать, а Серега и так слегка не в себе…

Его маме я пообещала позвонить сама, чтобы врачи не выследили беглеца, хотя я сильно сомневалась, что им есть дело до какого-то депрессивного парня. Был бы буйным, может, кинулись бы искать…

Мне не сразу удалось отыскать среди металлических прутьев более широкий промежуток. Все же тогда был поздний вечер, а в темноте все выглядит по-другому… Но потайной выход все же нашелся, и Сережка без лишних слов выбрался наружу. Выглядел он, конечно, бомжевато, в больничных спортивках, но я надеялась, что Артур подберет его раньше, чем полиция.

– Ой, ключ! – спохватилась я, когда он оказался уже с другой стороны.

Он сжал мою руку, когда я просунула ее сквозь решетку:

– Саш… Спасибо.

– Тебе спасибо, что согласился помочь мне с приютом. У нас все получится, правда?

Сдавленно хмыкнув, Сережка проговорил:

– Мне мама халум приносила – это, типа, такое восточное лакомство. А в каждой упаковке вкладыш с цитатой какого-нибудь великого человека. Как раз сегодня Генри Форд попался… Знаешь, как он сказал? «Препятствия – это те вещи, которые вы видите, когда отводите взгляд от цели». Я запомнил.

– И я запомню, – пообещала я. – Отлично сказано.

Когда я уже отбежала от ограды метров на десять, Сережка окликнул меня. Засунув голову между решеток, он крикнул:

– Саш, я понял про пингвинов! Похожи…

* * *

Мальчишка оказался настолько субтильным, что про себя Артур тут же прозвал его Дрыщом. Как слышалось ему самому, это звучало совсем не пренебрежительно, скорее, добродушно-насмешливо.

Но пацан неожиданно начал выводить его из себя… С первой секунды стало ясно: Сашка решила не пугать своего приятеля и не сказала, чем занимается тот, кто увезет его из больницы. Слишком уж дерзко повел себя Дрыщ… Плюхнулся рядом на сиденье, буркнул «драсьте!» и без разрешения включил радио. Поковырялся в зубах.

Артур наблюдал за ним, не трогаясь с места.

– Чего стоим? Адрес знаете? Или вы такой почти родственник, что даже не в курсе, где Сашка живет?

– Молчать, – негромко произнес Артур.

Мальчишка так и застыл с пальцем во рту. Потом медленно вытащил:

– Чего?

– Молчать, я сказал. Или вместо больницы в камере окажешься.

У Дрыща чуть отвис подбородок:

– А вы… кто?!

– Почти родственник, – с издевкой повторил Артур. – Который может еще больше испоганить твою никчемную жизнь.

Делать этого он, конечно, не собирался. Но чуток поиздеваться над нахальным щенком – кто отказал бы себе в таком удовольствии?

Поерзав, Дрыщ сунул руки под колени и сгорбился. «Поверил», – бесстрастно констатировал Артур и отъехал от больницы.

– Это… Извините.

Логов покопался в памяти:

– Сергей, если не ошибаюсь?

– Ну да.

– Диагноз?

– Депрессия.

– Сколько дней лечился?

– Ну… Неделю? Вроде.

– Не помогло?

– Завтра ЭСТ должны были делать. Саша сказала: не надо, – он звучно засопел. – А вы – ме… В смысле, полицейский?

Чтобы не расслаблялся, Артур с каменным лицом продемонстрировал ему удостоверение. Выхватив выражения «Следственный комитет» и «майор юстиции», Сережка судорожно втянул воздух:

– Я не знал. Сашка сказала…

– Я понял, что она сказала. И это правда. Но «почти родственник» я только Сашке, а не всем ее приятелям. Это ясно?

– Ясно.

Мальчишка смотрел на него круглыми, перепуганными глазами. Наверное, уже пожалел, что вырвался из сумасшедшего дома – из огня да в полымя. Для человека непосвященного что психиатрическая больница, что следственные органы – один черт! Унижения, пытки, отвращение и боль… Не станешь ведь доказывать каждому, что времена НКВД и их суровых методов давно прошли. А как там внутри стен больницы – Логов и сам толком не знал. Возможно, там ничего не менялось десятилетиями… Вряд ли Сашке удастся проникнуть в их тайны за те считаные дни, что она проведет там.

– Извините, – выдавил Сергей еще раз, и Логову уже стало смешно.

– Все, расслабься. У меня нет намерения сгноить тебя в застенках. Просто запомни, что хамить людям не стоит. Вообще. Никогда не знаешь, чем это для тебя обернется. Какой-нибудь сморчок может оказаться чемпионом по боевым искусствам и снесет тебе полчерепа… Дальше сам цепочку простроишь.

– Понял.

– Вот и умница, – ухмыльнулся Артур.

И поглядел на него почти дружелюбно: а ведь симпатичный пацан, понятно, почему Сашка его разыскивала. Такие тонкие нервные лица обычно бывают у художников…

– Ты рисуешь?

– Что рисую? – не понял Сергей. – В смысле, вообще? Да не особо…

– Не богема, значит.

Тот лишь помотал головой:

– Вообще ни разу…

– И хорошо. А чем занимаешься?

– Да как-то… Сашка не говорила? Меня к ЕГЭ не допустили… Так что я не у дел остался. В институт не поступишь. Работу ищу…

– А у нас напряженка с работой?

– Вообще-то да. На неквалифицированную все стараются чурок… Ой…

Артур подсказал:

– Мигрантов.

– Ага. Их брать. – Он с опаской посмотрел на Логова. – У вас фамилия русская. А имя…

– А что не так с моим именем?

– Я только среди армян встречал Артуров.

– Считай меня исключением. И вообще, имя-то у меня англо-саксонское.

Вспомнив, Сергей просиял:

– Король Артур! Я читал.

– А моя мама любила роман «Овод».

– Там тоже Артур?

Логов вздохнул:

– Похоже, после нас о Войнич уже никто и не слышал…

– Сашка, может, читала. Она любит книги.

– Она читала.

Артур улыбнулся, представив ее в уголке дивана. Ноги поджаты, теплый свет торшера стекает по плечам. Взгляд устремлен в книгу, и вся она там – в реальности, рожденной чьим-то воображением. Легче ей там? Радостнее? Наверняка. Ведь жизнь настоящая не много счастья принесла этой девочке. Без матери сможет ли она прочувствовать его сполна?

«Я же смог, – напомнил он себе. – Рядом с Оксаной я забывал о гибели родителей… О своей паскудной юности, когда хотелось волчонком выть, даже если луны не было видно… Я был бы счастлив с ней до конца жизни. А теперь? Никогда?»

– А вы знаете, что Саша хочет открыть собачий приют? – прозвучало сбоку, и Логов опомнился.

– Приют? Да. Она уже и тебе успела рассказать?

– Саша предложила мне поработать там.

– Поработать? А ты в курсе, что это чистое волонтерство? Платить тебе она не сможет.

Сережа кивнул:

– Догадался. Я найду, как прокормиться.

Логов поглядел на него с интересом:

– А зачем тебе это? Ты так любишь собак?

Его лицо прояснилось такой открытой улыбкой, что у Артура отлегло от сердца: вроде неплохой парнишка…

– Люблю. Но еще и… Это не только ради них.

– Ради Сашки?

– Нет. Ну, в смысле, я рад ей помочь! Вы не подумайте, мы лишь друзья,