Подарок коллекционера - М. Джеймс

отрицал, и мне было интересно, сколько времени прошло с тех пор, как у него действительно было освобождение. В тот момент я поняла, что у меня есть своего рода власть над ним. Я могла отказать ему, как он отказывал себе, или я могла доставить ему удовольствие. Я могла позволить ему испытать оргазм. Я могла бы исследовать его своими силами, на своих условиях. Он не смог бы мне помешать, или взять управление на себя, или сделать что-либо еще. Это был мой выбор. Я решила, что хочу этого. И я не жалела об этом до того момента, как он сказал мне убираться.

Я все еще не совсем уверена, что понимаю. Это было интересно. Это было так мило и интимно, что я и представить себе не могла, что смогу заниматься этим с ним. Я и представить себе не могла, что смогу доставить мужчине такое сильное удовольствие, особенно в первый раз, но Александр выглядел так, словно испытывал такие чувства, которые не испытывал раньше.

Волна желания захлестывает меня, и мои бедра сжимаются вместе. Прикосновения к нему, его вкус возбудили меня. Я чувствую, какая я влажная, пустая боль распространяется по мне. Я хочу знать, на что это похоже. Я заставила себя кончить в первый раз в ту ночь после того, как понаблюдала за ним, но несмотря на то, что это было приятно, выражение его лица говорило о том, что он чувствовал нечто гораздо большее.

Я разочарованно вздыхаю. Я чувствую себя обиженной, возбужденной, сбитой с толку и немного сердитой. Я хотела сделать для него что-нибудь приятное, но потом он оттолкнул меня. После всего, что я для него сделала, это кажется особенно жестоким. Я не могу оставаться в стороне вечно. Мне все еще нужно закончить то, ради чего я пришла туда в первую очередь, но я не могу заставить себя вернуться прямо сейчас. Я иду на кухню, готовлю что-нибудь, что сойдет за еду для себя, пока не решаю, что уделила этому достаточно времени.

Когда я возвращаюсь в комнату, я не могу встретиться с ним взглядом.

— Мне нужно сменить простыни, — тихо говорю я ему, и в комнате надолго воцаряется тишина.

— Прости, — говорит он низким и грубым голосом. — Я не должен был говорить тебе уходить.

— Я не… — я перевожу дыхание. — Я не хочу говорить об этом.

Александр молчит, пока я перестилаю кровать, изо всех сил стараясь двигаться и не заставлять меня, поднимать и помогать ему слишком сильно. Он кажется немного сильнее, чем раньше, и мое сердце замирает в груди, когда я понимаю, что это означает, что ему действительно становится лучше. Когда его запястья заживут настолько, что он сможет позаботиться о себе, я смогу уйти. Я не приму отказа, но это означает оставить его. Эта мысль не должна меня расстраивать. Она не должна вызывать у меня гнетущее чувство пустоты в животе, но это так.

Я не должна чувствовать себя виноватой.

Когда кровать застелена и Александр снова откидывается на подушки, я начинаю помогать ему есть бульон, который принесла. Я не встречаюсь с ним взглядом, когда подношу ложку к его губам, чувствуя, как горят мои щеки. Всего час назад я видела его полностью обнаженным и возбужденным. Я прикасалась к нему, сосала его и довела до оргазма у себя во рту. Сейчас я чувствую себя застенчивой и смущенной, чего не чувствовала рядом с ним раньше, даже после того, как он отшлепал меня и кончил мне на задницу. Я не была добровольной стороной в этом. Я была зла и унижена, но не так, как сейчас.

Я никогда раньше не испытывала ничего подобного.

Когда он заканчивает есть, я отставляю миску в сторону и меняю ему повязки.

— Порезы выглядят лучше, — тихо говорю я. — И рана, что у тебя на плече, тоже заживает немного лучше. Впереди долгий путь, но я думаю, ты справишься.

— Спасибо тебе. — Голос Александра очень тих. — Ноэль мне жаль. Правда…

Я качаю головой, мое горло сжимается.

— Тебе не обязательно продолжать это повторять.

— Да, — настаивает он. — Но я хочу. За все. Но особенно после того, что ты только что для меня сделала. Ты сказала, что никогда ни к кому больше так не прикасалась, и все же, для меня… даже после…

— Мы не обязаны говорить об этом…

— Ты заслуживаешь лучшего, Ноэль. — Его пальцы подергиваются, как будто он хочет поднять руки, чтобы прикоснуться ко мне, и не может.

Тишина растягивается на несколько долгих мгновений. Я слышу, как он вдыхает, его губы приоткрываются, как будто он хочет заговорить, но колеблется.

— Что? — Я, наконец, поднимаю на него глаза и вижу, что его голубые глаза устремлены на меня с такой интенсивностью, что меня бросает в дрожь, еще одна вспышка жара проходит через меня. Она оседает у меня между бедер, заставляя меня почувствовать боль, и я прикусываю губу.

— Я не должен…

— Просто скажи это. — Я чувствую усталость. Эти дни измотали меня. Даже уход за моим отцом, когда он был болен, не отнимал у меня так много сил.

— Ты… — Он колеблется. — Ты прикасалась к себе вот так? Когда-нибудь…

Я чувствую, как мои щеки краснеют. Вероятно, это единственный ответ, который ему нужен, но я все равно отвожу взгляд, чувствуя себя смущенной. Я слишком хорошо помню ту ночь после того, как увидела, как он трогает себя в своей комнате, когда я испытала свой первый оргазм, фантазируя о мужчине, который держит меня в заключении. Человеке, которого я должна была ненавидеть… и все еще должна ненавидеть. Вместо этого, кажется, что мы только становимся все ближе и ближе друг к другу.

— Тебе не обязательно говорить мне…

— Да. — Я внезапно поднимаю глаза, чувствуя себя почти вызывающе, когда встречаюсь с его взглядом, который мгновенно темнеет, когда я отвечаю утвердительно. — Один раз. Ну, один раз, пока я… не кончила.

— До того, как ты пришла сюда? — Его голос все еще хриплый, но звучит так, как будто это по другой причине. Как будто этот разговор снова заводит его.

Мое возбуждение исчезло вместе с неловкостью последствий, но теперь я снова чувствую, как эта медленная боль распространяется по мне, моя кожа горит под его взглядом.

— Нет, — шепчу я. — Ну было немного. Но никогда не так… как до тех пор. Пока…

— До каких пор? — Он слегка подталкивает меня, отчего у меня перехватывает дыхание при мысли о том, что я расскажу ему свой самый постыдный секрет. Я думала, он никогда не узнает.

Минуту назад его член был у меня во рту, а я все еще не решаюсь сказать ему об этом?

— Я видела тебя однажды ночью, — шепчу я, на мгновение отводя от него взгляд. — В твоей комнате, с фотографией. Ты был… —