Император Пограничья 2 - Евгений И. Астахов

мне составили мельник Степан, которого я планировал сделать своим торговым представителем, а также молодой Гаврила и опытный Федот из отряда охотников. Бориса я оставил тренировать дружину — с каждым днём к нам прибывали новые бойцы из соседних деревень, и без должного наставничества они могли натворить бед.

Дорога расстилалась перед нами серебристой лентой, петляя между заснеженными елями. Несмотря на начало весны, снег ещё лежал плотным покровом, и полозья телеги легко скользили по накатанной колее, но на всякий случай мы взяли с собой сменные колёса.

Скальд парил впереди, внимательно осматривая местность на предмет засад или следов Бездушных. Гаврила с Федотом расположились на козлах, размеренно покачиваясь в такт движению лошадей и держа наготове ружья, а я с мельником расположился в самой телеге.

— А скажи-ка, Степан, — повернулся я к нему. — Сколько у тебя детей?

— Сын и дочка, — с гордостью ответил тот, раздуваясь, словно индюк. — Пашке — семнадцать, Аглае — четырнадцать.

— И чем сын занимается?

— Да мне помогает на мельнице, — Степан почесал затылок. — Смышлёный парень, грамоту знает, счёт ведёт лучше меня. Всё же Петрович обучить сумел… Кхм… О чём это я? А, жениться собрался скоро. Придётся невесту в окрестных деревнях искать. С вашим прибытием это стало проще. Теперь и повод есть туда наведываться, — он ухмыльнулся.

Я задумчиво кивнул. Начитанность и умение считать — ценные качества для того, что я задумал.

— У меня к тебе предложение, — я переплёл пальцы. — Хочу открыть в Угрюмихе настоящий магазин с товарами первой необходимости — крупами, солью, мылом, тканями, инструментами. Чтобы люди из окрестных деревень могли закупаться у нас, а не ждать заезжих торговцев, которые втридорога дерут.

Степан посмотрел на меня с недоумением, а потом его глаза расширились от понимания.

— Вон оно что… — протянул он. — А мысль хороша, боярин! Заезжие торговцы — те ещё живодёры. За фунт соли по три алтына просят, за пуд крупы — рубль целый! Где ж крестьянину такие деньги взять?

— Вот и я о том же, — кивнул я. — А если держать постоянные цены, ниже рыночных, народ к нам потянется. Деньги мы всё равно вернём на объёме — лучше продать сто пудов по девяносто копеек, чем десять по рублю.

Идея явно понравилась мельнику. Он почесал бороду и прищурился, размышляя.

— А кто торговать будет? — спросил он наконец.

— Вот я и подумал о твоём старшем сыне, — я улыбнулся, заметив, как загорелись глаза Степана. — Раз он грамотный и ответственный, мог бы встать за прилавок. Я бы платил ему жалованье — скажем, полтора рубля в месяц плюс процент от выручки.

Мельник присвистнул. Полтора рубля в месяц — неплохие деньги для деревенского парня.

— Да за такие деньги мой Пашка сутками торговать будет! — воскликнул он. — А на каких условиях работать будем? Товар-то ваш?

— Товар мой, помещение тоже, — я выдержал паузу. — Твой сын — приказчик. Пусть ведёт книги, принимает товар, торгует. За сохранность отвечает головой. Если будут недостачи — вычитаем из жалованья. Если, наоборот, продажи превысят план — получит премию.

Степан задумался, взвешивая плюсы и минусы. Я знал, что для него это выгодное предложение — любой отец всегда искал способы пристроить своих детей на хорошие места.

— А вам-то что с этого, боярин? — спросил он наконец, прищурившись. — Неужто только чтоб соседним деревням жизнь облегчить?

Я усмехнулся. Мельник был необразован, но не глуп.

— Не только, конечно, — признался я. — Магазин принесёт прибыль, это раз, но главное — он привяжет окрестные деревни к Угрюмихе. Люди привыкнут приезжать к нам за товарами, экономить, общаться. Наши деревни станут ближе. А когда придёт время… — я сделал многозначительную паузу, — вместе мы будем сильнее.

— Ох, хитро, — Степан покачал головой, но в его голосе слышалось уважение. — Значит, большую игру затеваете? Хотите Пограничье к рукам прибрать?

Я пожал плечами, не подтверждая, но и не опровергая его догадку.

— Пограничье должно быть сильным, — просто ответил я. — Иначе Бездушные нас сожрут по одному. А сила — в единстве.

Мельник долго молчал, глядя на дорогу. Я не торопил его — пусть переварит информацию. В конце концов, ему тоже нужно видеть личную выгоду.

— Знаете, боярин, — наконец заговорил он. — Я всю жизнь мечтал выбраться из нищеты. Не для себя — для детей. Чтоб жили лучше, чем я. Чтоб не боялись каждый день за свою шкуру. Я не герой, как вы или охотники. Я простой человек, но детям своим хочу достойной жизни.

Я кивнул. Эти чувства были мне понятны.

— Пашка мой — смышлёный парень, — продолжил Степан, и в его голосе прорезались нотки гордости, — но куда ему податься? На мельнице второму хозяину делать нечего. В охотники не годится — не воин он. В город не пошлёшь — без связей там затопчут. А тут — своё дело, уважение, достойный заработок…

— И защита от Бездушных, — добавил я. — В Угрюмихе теперь самая сильная дружина в Пограничье.

— Да, и это, — согласился мельник. — Я согласен, боярин. И сын согласится, ручаюсь. Только одно условие — пусть сынка моего грамоте купеческой всё же подучат, чтоб не опозорился.

— Василиса как раз этим занимается, — я протянул руку. — По рукам?

— По рукам, — Степан крепко пожал мою ладонь, и в его глазах я увидел не только расчёт, но и нечто большее — проблеск надежды.

* * *

Поездка до Сергиева Посада прошла без происшествий. Погода благоволила — солнце пригревало всё сильнее, снег местами подтаивал, а дорога, хоть и раскисшая по краям, оставалась вполне проходимой. Дважды мы замечали следы Бездушных, но те были старыми и вели в сторону от нашего маршрута, а один раз нам попались сожжённые кости в придорожном овраге.

На протяжении дороги меня не покидали мысли об Игнатии Платонове. Хоть Информацию о его заключении я получил от доктора ещё неделю назад, но не мог немедленно отправиться на выручку. Угрюмиха требовала внимания — восстановление частокола, организация обороны, тренировка дружины, налаживания связей с соседними деревнями…

Проигнорируй я любую из этих задач, и деревня осталась бы уязвимой перед нападением Бездушных. Каждое дело было по-своему важным и не терпело отлагательств. Старик, потративший всё состояние на спасение