Убийство вне статистики - Виктор С. Качмарик

этой девочки и её родителей? Я вытираю девочке слёзы, говорю ей: «Не плачь». Хотя сам я сильно плачу. Но как тут не плакать? Ведь я должен закрыть крышку её гроба и закопать могилу, а девочка хочет видеть солнце, тепло и своих родителей! Почему мне выпала такая неблагодарная миссия — откопать тело умершей Марты? Я закрыл крышку гроба и закопал назад могилу маленькой девочки. Я сел рядом на могилу и горько заплакал. Мне стало так жалко эту девочку. Она так хотела видеть солнце, тепло и своих родителей. Она так просила не закрывать крышку гроба, а я всё равно закопал её гроб в могиле. Я не могу больше откапывать могилы. Каждая могила скрывает печаль, секрет и несбывшиеся надежды погребённых.

Нужно дальше искать тело погребённой Марты. Копаю в другом месте. Снова маленький гроб. Я что, попал на детское кладбище? Открываю крышку. В гробу лежит пятилетняя девочка в белом платье. Да это же та девочка, что лежала в онкодиспансере. Я её видел, когда навещал больного раком Арсена. Девочка начала плакать и просить накрыть её любимым одеялом.

— Дядя, мне здесь очень холодно. Я тебя видела в онкодиспансере. Ты приходил к дяде Арсену. У него дочь тоже погребена в белом венчальном платье, но её похоронили в девятнадцать лет, а меня в пять. Я заболела раком. Мои родители продали машину и залезли в долги. Все собранные деньги отдали моим врачам, но это не помогло — рак дал метастазы в позвоночник. Я умерла совсем маленькой. Мой папа и мама так плакали, когда я, как нарисованная, лежала в гробу. Дядя, ты ведь меня обратно не закопаешь? Отвези меня, пожалуйста, к моим папе и маме. Мене очень жаль, что они продали машину, на которой мы каждое лето ездили отдыхать на Чёрное море. Я так любила на берегу моря играть в песке. Почему меня Бог забрал на тот свет? Ведь Бог наказывает только плохих? Да, дядя? Я ведь ничего плохого не сделала. Зачем Бог не защитил и не вылечил меня от рака? Почему плохие люди часто долго живут и портят другим людям жизнь? Почему Бог отмерил мне всего пять лет жизни? Дядя, не закапывай меня обратно. Видишь, как я замёрзла и трясусь от холода. Дядя, принеси мне моё любимое тёплое одеяло.

Я стал горько рыдать. Огромные слёзы из моих глаз падали в гроб девочки. Что сказать девочке? Что мир зачастую несправедлив? Что никогда не было справедливости, её сейчас нет и никогда не будет!? Я укутал девочку одеялом из моей машины. Закрываю крышку гроба. Мне даже некогда вытереть слёзы, которые градом катятся по моему лицу. Почему я попал на детское кладбище? Я что, копаю не в том месте? Нет, вот же часовня, в которой отпевали погибших российских солдат во время Первой мировой войны, а за ней — могила Марты.

Вытираю слёзы, но рыдания мои продолжаются, всхлипываю. Глотаю слёзы, они солёные и горькие, как наша человеческая жизнь. Вот гроб больших размеров. Наконец нашёл правильно захоронение Марты. Но что это? В гробу лежит мужчина! Лицо его сильно вспухшее. Видно, что перед смертью его сильно били. Ах да! Да это же случай из Луганска.

Мужчина выплюнул изо рта кровь с выбитыми зубами. Медленно, из-за дефекта речи, начал рассказывать свои последние часы жизни.

— Меня вызвали в милицию как свидетеля. Начали меня бить и говорить, чтобы я признался в преступлении, которое не совершал. Меня очень долго били, вошли в азарт и остановились, когда я перестал дышать. Мои истязатели в погонах испугались и похоронили меня под номером, чтобы мать моя не могла найти моё избитое тело. Понятно — если бы она увидела моё тело, то увидела бы, что я умер насильственной смертью от побоев, которые видны невооружённым глазом. До сих пор мама не знает, где я похоронен. Скажите моей маме, пожалуйста, что я лежу здесь. Пусть она придёт и положит на мою могилу цветы, ведь теперь она будет знать, где я похоронен.

Я уже на грани истерики. Где же могила Марты? Где? Ведь время бежит, скоро наступит утро, я должен покинуть кладбище!

Копаю ещё в одном месте. Поднимаю крышку гроба. В гробу лежит пожилая женщина. Да это же моя родная бабушка! Мама моего отца. Она умерла в восемьдесят девять лет. Бабушка открывает глаза.

— Бабушка, я так рад тебя видеть! Я не забыл теплоту твоих рук. Ведь ты вынянчила меня.

— Я тоже рада видеть тебя. А я долго спала?

— Да, бабушка, ты долго спала. Я тебя не забыл. Ты вынянчила меня, моего брата и сестру.

— Но потом я умирала вдалеке от вас.

— Да, у тебя были своеобразные отношения с моей мамой. Получается, что когда нужно было меня, брата и сестру вырастить — ты была нужна, а когда мы выросли — ты стала не нужна. Извини меня, но мне тогда было только семнадцать лет. Я ничего не решал. Хотя какие могут быть извинения? Я мог ведь тогда высказать своё мнение об этой несправедливости. Но я молчал. Молчал и не возмущался. Лишь только когда ты лежала в гробу, я плакал. Но люди часто плачут, когда поздно.

— Не плачь сейчас, внучек. Я прожила долгую жизнь. Я тебя помню и никогда не забуду.

— Можно я тебя, бабушка, не буду закапывать?

— Нет внучек. Уже слишком поздно. Нужно дарить любовь близким, когда они живы.

Нет я не могу дальше находиться на кладбище. Зачем мне такие душевные муки? Но я же обещал Арсену узнать причину смерти Марты…

Копаю другую могилу. Поднимаю крышку гроба. В гробу лежит моя мама. Кто меня карает тем, что я выкапываю близких людей? Наверное, меня карает Бог!?

Мама открывает глаза:

— А, это ты, сынок. А я всё время думала о тебе. Ведь ты полтора года не разговаривал по телефону со мной перед моей смертью. Я хоть сейчас поговорю с тобой.

— Мама, ты простила меня за все прегрешения перед тобой? Я даже не был на твоих похоронах.

— Да, сынок, мамы всегда прощают своих неразумных детей.

— Мама, мне тебя не хватает. Я каждый день думаю о тебе. Когда