Кисть ее руки. Книга 2 - Содзи Симада

из того, что знает о деле Муцуо. Наверное, ему не хотелось рассказывать постороннему о позоре своей деревни.

Тем временем мы уже миновали главный храм. Впереди была покрытая гравием площадка. Похоже, сегодня обойдется без приключений.

– Да, я до сих пор не сказал самое главное.

– Что? – спросил Танака.

– Это касается трупа Эрико Кураты. Если это была попытка скопировать двойное самоубийство на Сакатаяме, то труп надо не кремировать, а временно захоронить на кладбище Хосэндзи, тогда преступник придет его выкапывать.

– Что? – удивленно воскликнул Танака.

От изумления он замер на месте.

– Нам нужно объявить по всей деревне, что тело госпожи Кураты будет временно похоронено в храме Хосэндзи, и если все пройдет успешно, то по логике вещей мы сможем устроить идеальную ловушку для преступника. Будет интересно посмотреть, кто придет выкопать тело посреди ночи. Вы можете установить пост поблизости и наблюдать, как придет преступник. Все пройдет спокойно, нужно будет просто терпеливо ждать, – сказал я.

– Хм… а он придет? Очень уж это очевидный план.

5

На следующее утро, когда меня разбудил шестичасовой колокол, я пошел на завтрак, а после него поймал Митико в коридоре. Я попросил ее надеть гэта и пригласил выйти во двор. Конечно, Юки тоже была рядом.

Мы стояли возле дракона во дворе. Наблюдая, как Юки играет на лужайке, я обратился к Митико:

– Я многое понял. У этого дела глубокие корни. Я наконец-то понял, что все в деревне понимают под судьбой.

– И что же это?

– Если нужно, я объясню позже. Я хотел бы, чтобы вы рассказали мне о своей бабушке. Ее, кажется, звали Кимиэ Сэра?

– Да.

– Я слышал, что ее очень ненавидел Муцуо Тои.

– Да.

– Не могли бы вы рассказать мне об этом как можно подробнее? Мне это очень нужно.

– Да, только вот… Я тоже мало что знаю о жизни моей бабушки в этой деревне. Но разве что о том, что знаю… Короче говоря, на момент происшествия моей бабушке было около тридцати пяти лет, дедушка был крестьянином, и у них было четверо детей. Старшие трое – мальчики, кажется, лет тринадцать, девять и шесть. Младший ребенок – девочка, ее звали Майко, и все случилось до ее рождения.

– До ее рождения?

– Да.

– Значит, самая младшая родилась в тридцать восьмом?

– Нет, я слышала, что она родилась в конце тридцать седьмого.

– В конце тридцать седьмого? Вот как?

Вот тогда я наконец осознал всю странность этой истории.

– Разве не вы говорили, что младшая дочь Кимиэ Сэры – ваша мать?

– Да, недавно я осознала, что это может быть так.

– Но, извините, тогда сколько вам сейчас?

– Мне? Я родилась в пятьдесят втором.

Я слегка удивился, когда она это сказала. Я думал, что она помоложе. Но тогда это еще более странно.

– Значит, получается, что вы родились, когда вашей матери было пятнадцать лет?

– Да, действительно, странно, – тоже сказала она.

– Очень странно, – твердо сказал я.

– Почему-то я никогда об этом не думала, и моему отцу не составило труда скрыть от меня, кто моя мать. Кроме этой, была еще одна мать. У меня не было никаких сомнений относительно матери, которая меня воспитала, так как она соответствовала мне по возрасту, и люди вокруг меня тоже не сомневались. Однако недавно один человек указал мне на это, и я поехала туда, где выросла женщина, которую я считала моей биологической матерью, и попыталась проследить всю ее жизнь. И правда, все оказалось очень необычно. Так что теперь я начинаю думать, что это возможно.

– Что же вы узнали такого необычного?

– В тридцать восьмом году вся семья, оставив Каисигэ, с помощью дальнего родственника перебралась в поселок Миядзу к северу от Киото. Мой дед Тамоцу Сэра всю жизнь занимался сельским хозяйством, поэтому не владел никакой профессией, а этот родственник был мастером по изготовлению татами, и дед стал работать у него подмастерьем, но дела у него шли не очень хорошо. Поэтому он все время менял места работы: то торговал рыбой, то плавал на рыбацкой лодке, то работал в баре, но нигде надолго не задерживался. А бабушка должна была заботиться о четырех детях и не могла работать, так что жизнь их становилась все труднее и труднее, и по чьему-то совету дедушка попытался заняться спекуляциями на опасном рынке фасоли адзуки. В итоге у него накопились огромные долги. Чтобы погасить долг, они продали свой дом в Миядзу, но это не помогло, и семья была на грани. Тогда один человек в счет долга удочерил младшего ребенка, мою биологическую мать, хотя она еще училась в средней школе, и, видимо, им таким образом удалось погасить долг.

– То есть кто-то удочерил девочку-школьницу и выплатил долги?

– Поэтому я и думаю, что там произошло много всего.

– Так это все равно что просто ее продали.

– Именно. Я считаю, что ее продали, мою маму. Я думаю, именно поэтому мой отец решил, что он может делать с ней все, что ему заблагорассудится.

– Как же можно так поступить со своим ребенком!

– Так что, спросив об этом, я узнала, что с матерью в семье обращались ужасно плохо. Я встретилась с третьим сыном в Киото и, наконец, узнала от него эту историю. Получается, что к старшим братьям и к сестре в семье относились по-разному. Дед давно уже хотел отправить младшую дочь в какую-нибудь приемную семью. Просто видя свою младшую дочь, он напивался, и бабушка не смела ему возражать.

– Это почему же?

– Кажется, моя бабушка считала, что она в долгу. Перед моим дедушкой.

– Каким образом?

– Это всего лишь моя догадка, но, думая над этой историей, я решила, что эта младшая дочь была не от дедушки. По крайней мере, так, наверное, думал дед, и моя мать тоже считала, что это возможно. Я не думаю, что она ребенок Тамоцу и Кимиэ Сэра…

– Тогда чей же она ребенок?

– Может быть, Муцуо?

– Муцуо…

Я не мог найти слов. Вот оно что! Тогда становится яснее, почему ее продали.

– Подождите, это ведь означает, что в вас течет кровь Муцуо Тои? – сказал я, не раздумывая.

Я перевел взгляд и увидел Юки, играющую на лужайке с динозавром. Получается, что в жилах этого ребенка течет кровь человека-демона.

Митико медленно кивнула:

– Да, я так думаю.

Лицо у нее было грустным.

– Я чувствую, что все мои несчастья происходят из-за этого.

– Но ведь это не обязательно именно так. В конце концов, женщине, которую вы считаете матерью, было всего пятнадцать лет,