Правила Мерджа - Остап Иванович Стужев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И, как с ним случалось не в первый раз, Вадим Вениаминович, почив на лаврах промежуточных успехов, немного расслабился, и вместо того, чтобы полететь, как обычно, на выходные в Женеву, он, уступив просьбам жены, поехал с ней навестить внуков перед Рождеством. Плохие вести пришли уже в воскресенье, не дожидаясь даже понедельника. Фирсова устроила демарш, Юленька, бывшая в плохом настроении, не потрудилась как-то сгладить острые углы. Вуколов начал предъявлять претензии по качеству привезенного ему курьером порошка. Они говорили по открытой линии, но Вуколов не особенно стеснялся в выражениях. Похоже, он был на грани срыва. Стало ясно как белый день, что курьер от жадности, идущей в ногу с глупостью, разбодяжил посылку, невзирая на предпринятые Жомовым меры предосторожности. Разморенный от послеобеденного сна и свежего воздуха (он два с лишним часа строил с внуками снежную крепость на приусадебном участке), Жомов, скрепя сердце и матюгаясь, несмотря на присутствие рядом жены и дочери, вызвал машину, заказал борт и, поцеловав все семейство – кого в нос, кого в щеки, – отбыл в Швейцарию.
В самолете он устроил себе подобие лежанки из двух стоявших напротив друг друга кресел и, сняв ботинки, свернулся калачиком, стараясь побыстрее задремать. В середине полета из-за сильной турбулентности стюардесса долго и нудно уговаривала его сесть и пристегнуться. Поняв, что заснуть уже не удастся, он кое-как завязал шнурки и, пугая девушку побагровевшим лицом, заказал «Хеннесси», лимон, порезанный тонкими дольками, и принялся размышлять. Пятнадцати процентов, находящихся под контролем Зельдина, было недостаточно для мало-мальски эффективной рейдерской операции. Самый крупный пакет принадлежал дагестанцам, и если бы удалось с ними сторговаться и выкупить его даже по справедливой цене, они могли бы сформировать новый совет директоров и получить контроль над денежными потоками. Однако Зельдин считал, что выходить с ними на переговоры – это нереально или, по крайней мере, несвоевременно. Во-первых, покупать что-то у кого-то по «справедливой цене» так же глупо, как говорить все время то, что ты думаешь в данный конкретный момент, именуя это правдой: тебя сочтут или за дурака, или за сумасшедшего. Во-вторых, дагестанцев связывало с Кольцовым нечто большее, чем просто бизнес, а значит, они будут ему скорее верны, чем нет. Была еще темная лошадка в виде боевика со странной фамилией, но выкуп его процентов давал им только блокирующий пакет, что, в принципе, делало их равными партнерами, но это никого не могло заинтересовать.
Было уже около половины двенадцатого ночи, когда он позвонил в квартиру к Вуколовым. Несмотря на поздний час, он был уверен, что ему будут рады. Дверь открыла Юленька, и Жомов не позавидовал их соседям снизу: она была одета в спортивный костюм и босоножки на довольно высоком каблуке. Виктор сидел на диване в большой комнате и, демонстративно не обращая внимания на вошедшего, воодушевленно смотрел какой-то блокбастер.
– Привез замену? – спросил он, не глядя на Жомова.
– Юленька, сделайте мне чашечку чая, очень вас прошу. Так устал с дороги! – сказал Вадим Вениаминович, стараясь как-то сгладить для самого себя неприятное и грубое поведение молодого человека.
– Рауль никогда не допускал таких косяков! – сказал Виктор, кивком головы давая понять своей жене, что с чаем можно и повременить. Юленька, процокав каблуками по паркету, отошла к креслу, стоявшему в дальнем углу, и уселась в него, закинув ногу на ногу.
– Вадим, лапочка, уже поздно, ты от чая не заснешь. Я смотрела передачу по телевизору, там сказали, что пожилым людям чай вообще вреден, – говорила она жеманно, разглядывая свои ногти, покрытые ярко-красным лаком. Жомов заметил, как кончики этих остро отточенных ногтей начинают характерно подрагивать. Наркотик нужен был ей больше, чем ему чай, и это было очевидно.
– Ну, ты тогда звони Раулю, он сейчас в Ростове должен быть, я его позавчера слышал. Мы общаемся регулярно, – сказал Жомов, надевая свою неизменную шляпу, которую он носил по американской моде времен Великой депрессии. – А я, наверное, пойду, не могу без чая. В отеле закажу, – добавил он извиняющимся голосом и, посмотрев на Юленьку, пальцы которой начали трястись еще сильнее, вежливо ей улыбнулся.
– Нет, ты посмотри на него! – вскрикнула она, не в силах держать себя в руках. Вскочив, она описала полукруг по комнате и, картинно всплеснув ладонями, остановилась, подбоченясь, на пороге. – Чай ему подавай!! Интеллигент недоделанный, – в сердцах выругалась Юленька и скрылась на кухне, демонстративно гремя посудой.
– Зачем ты так, Вадим? – обиженно спросил Виктор. Способность переходить от хамства к заискиванию всегда поражала Жомова, и он справедливо относил это качество не только на счет наркозависимости, но и частично на счет социальной несправедливости, из-за которой столь заурядным личностям удавалось занимать приготовленные им синекуры.
– Что «зачем я так»? Ты мне позвонил в шестнадцать по Москве, я примчался. Вам мне заварки жалко или сахара? – спросил он и, стараясь не терять преимущества, достигнутого благодаря своим «телескопам», как он в шутку называл свои толстенные очки, позволявшие ему замечать самые мельчайшие детали, продолжил: – Кстати, имей в виду: я здесь не потому, что мой дебил-курьер разбодяжил порошок, это можно и перетерпеть, а вот то, что вы не можете уладить вопросы с этой Фирсовой, – это действительно тревожно.
– Так ты привез или нет? – спросил Вуколов, вставая с дивана. Он вдруг испугался, что Жомов приехал порожняком.
– На! – Жомов достал из дорожного саквояжа тюбик зубной пасты «Колгейт», «двадцать пять процентов бесплатно», и бросил его на журнальный столик. Сцена, которую он ошеломленно наблюдал после этого, подсказала ему, насколько сильны козыри, бывшие у него в руках. Не успел Виктор протянуть свою руку к тюбику, казалось, только что коснувшемуся покрытого китайским лаком столика, как неожиданно выскочившая из кухни Юленька выхватила его и, поскальзываясь босоножками на паркете, пропрыгала в ванную комнату, где успела захлопнуть дверь и повернуть замок перед самым носом бросившегося за ней
