Лунные бабочки - Александр Экштейн

— В том то и дело, что облучены. — Конти так разволновался, что продолжал держать руки поднятыми вверх. — Когда

Соукс вышел на поверхность, офицер-оператор зафиксировал время — пятнадцать часов пятьдесят минут. А через минуту спутник, фиксирующий перемещения людей, имеющих допуск в «Янки», выдал на монитор информацию, что седьмой объект, сенатор Соукс, находится в квадрате «Эйч-Ю-Азов».

— Дурдом какой-то, — опешил ничего не понявший Ефим Яковлевич. — Опусти руки, — посоветовал он главе ЦРУ, — и говори нормально. «Эйч-Ю-Азов» — это название бара?

— Нет, — отрицательно покачал головой Конти. — Это на юге России, в районе Азовского моря. Из Аризоны туда за две минуты даже во сне не добежать. Спутник врет.

— Спутник не врет, он честный парень, это Соукс шустро передвигается.

— Что? — не понял директор ЦРУ, с недоумением глядя на Ефима Яковлевича.

— Ничего, — отмахнулся от него Чигиринский и на всякий случай объяснил: — От Азовского моря до Одессы — рукой подать.

Глава пятая

Время песка, время пространства, время Тибета. Глубокий вздох гор, и нечто хрустально-шарообразное возникло посреди пещеры. Подполковник ГРУ Радецкий пытался проснуться, но это было невозможно, потому что вокруг его сна был еще один сон, густой и звонкий, словно призрак тысячи серебряных колокольчиков внутри обычной галлюцинации.

Радецкий обреченно вздохнул во сне, принял позу эмбриона в чреве матери и тут же столкнулся с обескураживающе грубой и хорошо знакомой ему реальностью, не имеющей ничего общего с чудом сновидения.

Разведчики спецгруппы ГРУ «Рысь», осуществлявшие наблюдение за селом Нахапетовой, не стали размышлять о причинах появления человека в странном одеянии, а приняли его за демаскировавшегося противника, которого нужно нейтрализовать и задержать до выяснения личности. Их немного удивил профессионализм сопротивления, оказанного человеком, только что лежавшим в позе «колени в подбородок». Он мгновенно распрямился, откатился, вывернулся, нанес удар и утихомирился. Спецгруппа «Рысь», в конце концов, не оцепление внутренних войск, занимающихся проверкой документов…

Вскоре Радецкий оказался в областном УФСБ города Ростова-на-Дону. На вопрос следователя: «Какого черта вас занесло в плавни под Нахапетовом?» — он брякнул первое, что пришло в голову: «Ужей ловил на продажу».

Радецкий решил притворяться кем угодно, даже блуждающим ужеловом, пока не разберется в ситуации. Все-таки заснуть в пещере под Лхасой в Тибете, а проснуться в плавнях под Нахапетовом… это требует неспешного и глубокого осмысления.

— Еще один ужелов, — почему-то обрадовался следователь и, вызвав конвой, отправил задержанного в камеру, напоследок задав вопрос, который он должен был задать в первую очередь: — Как ваша фамилия, имя, отчество?

Радецкий, с самого начала понявший, что следователь никакой не следователь, а спецслужбовский «яйцеголовый» интеллектуал, готовый кастрировать собственного отца и сына ради науки, с достоинством ответил:

— Зовите меня просто Виталиком Гастролером…

Как ни странно, но в оперативных ориентировках по Ростовской области действительно проходил под многочисленными фамилиями некий брачный аферист Виталик Гастролер, в последний раз «подженившийся» в Таганроге на Вострецовой Алле Юрьевне, владелице ателье «Мечта», и оставивший ее без золотых украшений, тридцати пяти тысяч долларов и веры в мужскую порядочность.

Из УФСБ Радецкого передали в руки уголовного розыска и перевели в ростовское СИЗО. Во время следствия обнаружилась прямая, можно сказать, демонстративная, связь между подполковником Абрамкиным и бесфамильным Гастролером. Об этом говорило совершенно необъяснимое, но явно указывающее на общие дела совпадение интересов. Во-первых, и тот и другой были задержаны в плавнях под Нахапетовом, один уже с ужом в зубах, а второй только охотился. Во-вторых, когда по такому случаю Радецкого этапировали в таганрогское СИЗО, произошло невероятное событие. Алла Юрьевна, приглашенная в Управление внутренних дел города для опознания «экспресс-мужа», опознала его.

— Виталик, — с укором сказала она обалдевшему разведчику и диверсанту, — зачем ты это сделал?

— Что? — попытался прояснить ситуацию Радецкий, начиная подозревать, что он продолжает спать в тибетском зиндане. — Что я сделал тебе, женщина?

К слову сказать, Алла Юрьевна действительно была женщиной. У нее все было плавным, объемно-гибким и стремительно-энергичным, с легким налетом скрываемой искушенности.

— Я помню, что вы со мной делали по ночам, — неожиданно для присутствующих на опознании Самсонова и Басенка разоткровенничалась обычно сдержанная Алла Юрьевна. — Ты и Абрамкин. Они в паре работают, — сообщила она Самсонову и, всплакнув, добавила: — Особенно ваш Абрамкин.

— Баба врет, как реклама по телевизору, — сказал полковник Самсонов Степе Басенку, когда они остались в кабинете одни. — И слава Богу. Я тут вижу руку Провидения. Пришла шифровка из Москвы, чтобы задержанных в районе Нахапетова под любым, пусть даже вымышленным, предлогом содержать под стражей до особого распоряжения.

— Это же правовой беспредел! — на всякий случай возмутился Степа Басенок.

— А у права и не должно быть предела, — строго заметил Самсонов и объяснил свою позицию: — Пусть сидят, какая разница. Дело-то необъяснимое, с чертовщиной. Глядишь, и мы кое-что разузнаем о судьбе Савоева. Если не мы, то кто его судьбой заниматься будет, не Москва же?

— Надо этого Виталика с Абрамкиным в одну камеру посадить и оснастить ее подслушивающим устройством, — мгновенно проснулся в Степе энтузиазм.

— Книжек начитался, — остудил его пыл Самсонов. — Во-первых, санкцию на прослушку не дадут, но это фигня, а во-вторых, нет денег и людей. И вообще в этом деле много мороки. Лучше задержи Рогонянов и посади их до моего особого распоряжения в камеру к ним, пусть поработают подслушивающими устройствами, хлеб свой сутенерский отработают.

Глава шестая

Кузькову Копернику Саввичу приснился сон — будто он должен оказаться в Москве и применить эльфовые яды группы «Успех длиною в жизнь» к целому ряду незнакомых ему людей московской ориентации. Самым трудным в этом неизвестно кем порученном задании было то, что Коперник Саввич не знал, как этих людей определить, более того, не знал, как ему попасть в Москву, несмотря на то что во сне он находился прямо в ее центре, лежал в углу подъезда № 4 дома 10 «А» по К-му переулку. Ему снилось, как к нему подошел и наклонился, вглядываясь в лицо, подросток лет семнадцати с чертежным тубусом в руке и самозабвенной отвлеченностью в глазах. Подросток вежливо потыкал его ногой в плечо, проверяя на жизнеспособность, и, наклонившись, снял с руки Коперника Саввича золотые часы с бриллиантами, подарок Ивана Селиверстовича Марущака. «Скотина безмозглая, — мысленно осудил поступок молодого человека Кузьков, — они уже украдены в Тибете, а ты их пытаешься украсть в Москве». Подросток внимательно рассмотрел часы и удивленно вскинул брови, затем отстегнул от пояса мобильный телефон и кому-то позвонил, положив часы в карман. «Мог бы и в мой карман положить, — подумал Коперник Саввич, нежась в сладостной истоме ласкового сновидения, — стервец меркантильный». Подросток продолжал стоять рядом с телом валяющегося в подъезде Коперника Саввича. Из лифта вышел солидный мужчина мускулистого телосложения, в спортивном костюме и с выражением скептического недоумения на лице. Слова не проникали в пещерно-тибетский сон Коперника Саввича, но картинка была четкой. Молодой человек вытащил из кармана часы и, протянув их подошедшему мужчине, кивнул головой на тело Кузькова. «Интересно, — подумал Коперник Саввич, плывя в темноте и блаженстве сна, — чего это я тут разлегся, как алкаш обесточенный?» Мужчина вгляделся в надпись на часах и кивнул подростку, беря у него из рук мобильник. В это время Коперник Саввич услышал скрежет надвигающегося пробуждения, почувствовал сквозняки реальности и жесткость бетона в московском подъезде.

— Я что, — сообщил он обрушившимся на него звукам, — не туда попал?

— Возможно, — сообщил мужчина в спортивном костюме, с любопытством глядя на Коперника Саввича сверху вниз, и представился: — Полковник Хромов, Московский уголовный розыск, в смысле ФСБ. Вы можете объяснить, откуда у вас золотые часы с бриллиантами, насколько я разбираюсь в этом, более двухсот тысяч долларов каждый?

Хромов вспомнил. Эта фамилия с дурацким именем, выгравированные на часах, уже попадались ему по ходу расследования уголовного дела об отравлении известного всей Москве преподавателя МГУ. Он даже сообщал о Кузькове Веточкину, и тот отнесся к этому очень серьезно, но затем как-то все замялось и забылось из-за происшествия в гастрономе «Елисеевский» и других, не менее судьбоносных, событий.