Мобилизационная стратегия хозяйственного освоения Сибири. Программы и практики советского периода (1920-1980-е гг.) - Коллектив авторов

В Красноярске на машиностроительном заводе им. В. И. Ленина, знаменитом индустриальном детище первых пятилеток «Красмаше», приступили к производству сложнейшей ракетно-космической техники. Завод до 1941 г. выпускал оборудование для угольной, золотодобывающей и нефтяной промышленности: шахтные подъемные машины, лебедки, проходческие комбайны, врубовые машины и вагонетки. С началом войны перешел в распоряжение Наркомата вооружения. В него влились эвакуированные из западных районов страны Коломенский завод им. Ворошилова, частично Ленинградские заводы «Арсенал» и «Большевик», Калужские и Сталинградские машиностроительные заводы. Основной продукцией объединенного завода стали автоматические зенитные пушки. Первый эшелон пушек из Красноярска на фронт был отправлен уже 15 ноября 1941 г. Всего за годы войны «Красмаш» произвел 26 тыс. пушек различных систем, более 5 тыс. минометов, 220 тыс. крупных авиабомб, 3500 морских мин[301].

В послевоенные годы на «Красмаше» продолжалось серийное производство автоматических зенитных пушек. С 1958 г. по специальным решениям правительства началась реконструкция завода с целью производства здесь новой ракетно-космической техники. С 1959 по 1965 гг. производственные площади завода увеличились втрое, численность работающих – вдвое, а объем валовой продукции – в 3,3 раза. В результате организовано высокотехнологическое производство ракетно-космической техники, налажен выпуск первых советских баллистических ракет. С 1959 г. «Красмаш» работал в едином комплексе с ОКБ-10 (НПО прикладной механики, Красноярск-26) в направлении проведения опытно-конструкторских работ и изготовления ракетно-космической техники. К 1964 г. в Красноярске было освоено производство ракет-носителей для выведения на круговые орбиты легких спутников, позже баллистических ракет морского базирования.

Реализация дорогостоящих военно-оборонных проектов осуществлялась за счет ущемления сферы потребления советских людей. Социальное развитие в СССР хотя и получило определенные стимулы в послевоенные годы, но по-прежнему, как и в 1930-е гг., не являлось главной целью правительства. Начавшийся в мире новый виток гонки вооружений требовал все больших затрат. И. В. Сталин, выступая перед избирателями 9 февраля 1946 г., говорил, что в развитии советской экономики можно выделить четыре приоритета: это металл, необходимый для вооружения и оборудования предприятий, производящих вооружение, топливо – для поддержания работы заводов и фабрик и транспорта; хлопок – для производства обмундирования и хлеб – для снабжения армии. «Нам нужно добиться того, чтобы наша промышленность могла производить ежегодно до 50 млн т чугуна, до 60 млн т стали, до 500 млн т угля, до 60 млн т нефти. Только при этом условии можно считать, что наша Родина будет гарантирована от всяких случайностей.»[302].

Понятно, что при таких установках на второй план отходило решение социальных вопросов, развитие производства средств потребления. По-прежнему, как и в годы первых пятилеток, основные стратегические направления промышленной политики СССР связывались с развитием тяжелой промышленности, производящей средства производства и военную продукцию. Нельзя забывать, война нанесла огромный урон экономике страны. Только прямой ущерб по данным Госплана СССР, непосредственно связанный с уничтожением материальных ценностей составлял не менее 680 млрд руб. в ценах 1940 г. или вдвое больше того, что было вложено в народное хозяйство за все довоенные пятилетки вместе взятые[303].

В первые послевоенные годы в Сибири значительные средства в промышленности затрачивались и в связи с перестройкой производства на выпуск мирной продукции, на возмещение изношенного за годы войны оборудования. Прежде всего, это осуществлялось в машиностроении, металлургии, угольной промышленности. Предприятия легкой и пищевой отраслей в расчетах первого послевоенного четвертого пятилетнего плана не получили должного развития.

В последующих перспективных наметках, обозначенных в пятом и шестом пятилетнем планах, для Сибири разрабатывалась широкая программа индустриального освоения, дальнейшего движения индустрии на восток, максимального приближения промышленности к источникам сырья и топлива, развития энергетики, алюминиевой промышленности, лесохимии. И снова мало говорилось о социальной составляющей перспективных планов. В решениях ХХ съезда КПСС отмечалось, что восточные районы имеют огромное значение для социально-экономического развития СССР. Здесь сосредоточено до 75 % всех имеющихся в стране запасов угля, до 80 % гидроэнергетических ресурсов, четыре пятых лесных богатств, основные запасы цветных и редких металлов, огромные ресурсы химического сырья, железной руды, строительных материалов. Поэтому необходимо более энергично вводить в действие эти ресурсы, обеспечить эффективное их использование в интересах дальнейшего развития производительных сил страны.[304] И практически не говорилось о производственных отношениях и вообще о жизни людей, которые будут претворять в жизнь грандиозные планы. Считалось, что само собой все образуется. Главное – сооружение индустриальных гигантов на благо экономического и военно-оборонного положения страны, а остальное все не очень важно. Благосостояние, улучшение жизни созидателей предусмотрено в будущем.

В послевоенные годы всё внимание было приковано к реализации «атомного проекта». В 1945 г. после августовских взрывов в Хиросиме и Нагасаки все возможное и невозможное стало предприниматься для производства в СССР атомного оружия. В условиях складывавшегося противостояния в мире двух крупнейших держав СССР и США, по мнению руководства страны, нельзя было допустить монопольного владения США атомной бомбой. Поэтому, все планы, вынашиваемые в военные годы о масштабном научном и экономическом сотрудничестве с США и другими странами – союзниками по антигитлеровской коалиции, были нарушены. Атомный проект разрабатывался в условиях строгой секретности и исключительно за счет внутренних резервов СССР.

В создавшихся политических и экономических обстоятельствах военно-оборонный комплекс получал беспрецедентные возможности для своего развития в рамках уже отработанной в теории и практике мобилизационной модели социально-экономического и политического развития СССР. Создавались новые государственные структуры, наделенные чрезвычайными полномочиями и возглавляемые выдающимися учеными и организаторами того времени. Они стремительно разворачивали свою деятельность, в которую вовлекался все более широкий круг людей, институтов, предприятий, отраслей промышленности. Созданная в стране административно-командная система могла эффективно выстраивать в ряд по мере исполнения конкретные мероприятия, концентрировать всевозможные ресурсы на решение главных стратегических задач.

Организационные основы мобилизационного исполнения атомного проекта закладывались в результате серии постановлений Государственного комитета обороны (ГКО) СССР, принимаемых ещё в годы Великой Отечественной войны. Академик В. В. Алексеев разделил организационные мероприятия по созданию ядерных вооружений в СССР на два этапа. Первый начался с распоряжения ГКО от 28 сентября 1942 г. «Об организации работ по урану», где предписывалось возобновление прерванных войной работ по исследованию и использованию атомной энергии, а Академии наук вменялось в обязанность создать для этих целей специальную лабораторию. Итогом этого этапа к 1945 г. стали первые разведочно-исследовательские работы в области изучения атомного ядра[305].

Начало второму этапу (август 1945 – август 1949 гг.) положило испытание атомной бомбы в США, а также бомбардировка Хиросимы и Нагасаки. 20 августа 1945 г. вышло постановление ГКО СССР о создании особого органа для руководства секретными работами «по использованию внутриатомной энергии урана». Председателем Специального Комитета№ 1 был назначен Л. П. Берия, в то время нарком внутренних дел и заместитель председателя ГКО СССР. «Он сосредоточил в своих руках огромную власть – как политическую, так и социально-экономическую, включая и разведывательно-репрессивную. Это давало ему возможность системно решать широкий круг задач, что в значительной степени обеспечивало успех дела.»[306].

В Комитет по решению И. В. Сталина вошли так же секретарь ЦК ВКП (б) Г. М. Маленков, председатель Госплана Н. А. Вознесенский, ученые-атомщики И. В. Курчатов, П. Л. Капица, крупные организаторы промышленного строительства Б. Л. Ванников, А. П. Завенягин, М. Г. Первухин и др. Спецкомитету№ 1 предоставлялось право издавать «распоряжения, обязательные к выполнению для наркоматов и ведомства». В случаях, требующих решения Правительства вносить предложения непосредственно на утверждение его главы. В постановлении «О Спецкомитете» оговаривалось, что «никакие организации, учреждения и лица без особого разрешения Государственного Комитета Обороны не имеют права вмешиваться в его деятельность»[307].