Кому она рассказала? - Робертс Нора

— А ты просто думай о чем-нибудь другом. — Ева постучала. — Не ерзай так. Тебе это ничем не поможет. А вдруг ты что-нибудь там растрясешь?

— Она не отвечает. Я, честно, уже не могу терпеть.

Сменив тактику, Ева повернулась и постучала в дверь квартиры напротив. Через секунду дверь приоткрылась на цепочку и послышался настороженный голос.

— Кто?

— Привет, миссис Пейсон! Помните меня? Я Мэвис, подруга Тэнди.

— Ах да! — Голос заметно потеплел. — Вы ищете Тэнди?

— Да. Она пропустила мой праздник, смотрины детского приданого, и по телефону не отвечает, вот я и… Ой, миссис Пейсон, мне ужасно нужно в туалет.

— Ну конечно. Заходите, воспользуйтесь моим. — Женщина сбросила цепочку. — Вас я не знаю, — предупредила она, наставив палец на Еву.

— Это моя подруга Даллас. Это она устроила для меня смотрины детского приданого. Я мигом.

Мэвис проскользнула в квартиру, а миссис Пейсон так и осталась в дверях, скрестив руки на груди.

— Не имею привычки пускать в квартиру незнакомых.

— Я вас прекрасно понимаю. Ничего, я подожду в коридоре.

— На этот раз сделаю для вас исключение, раз уж вы ее подруга. Тэнди и Мэвис — славные девочки.

— Давно вы видели Тэнди?

— Пару дней назад, наверно. Мы уходили на работу в одно и то же время.

— И это было…

— В среду, в четверг? — Миссис Пейсон пожала плечами. — Одно утро не отличить от другого. Я свой нос в чужие дела не сую. Того же и от соседей ЖДУ — Правильная политика.

— Ой, спасибо вам огромное, миссис Пейсон. — Вернувшаяся Мэвис одарила женщину ослепительной улыбкой. — Вы мне жизнь спасли. Вы сегодня видели Тэнди?

— Нет. Пару дней назад, как я уже сказала вашей подруге.

— Пару дней назад? — Мэвис покачнулась и ухватилась за руку Евы. — Даллас!

— Успокойся. Кто-нибудь приходил к ней в гости с тех пор, как вы видели ее утром пару дней назад? — спросила Ева у миссис Пейсон.

— Не обратила внимания. Я не сую свой нос…

— …в чужие дела, — закончила за нее Ева. — Да, вы так и сказали.

— Даллас, мы должны войти в квартиру. Мы должны войти к Тэнди. Ты могла бы открыть своим универсальным ключом…

— Что еще за универсальный ключ? — вмешалась миссис Пейсон. — Вы не можете вот так запросто врываться в чужие квартиры!

Ева извлекла свой жетон.

— Представьте себе, могу.

— Вы из полиции? Что ж вы сразу не сказали? Думаете, что-то случилось с этой милой девочкой?

— Нет, — торопливо ответила Ева. — Но раз она не отвечает ни на стук в дверь, ни по телефону, а вы сами не помните точно, когда видели ее последний раз, будет лучше, если мы проверим ее квартиру. И будет лучше, если Мэвис подождет здесь.

— Я пойду с тобой. — Мэвис уцепилась за руку Евы. — Я хочу сама зайти посмотреть.

— Ладно, как хочешь.

«Если Тэнди будет протестовать против вторжения в ее квартиру без ордера или видимой причины, — подумала Ева, — пусть уж лучше во вторжении участвует Мэвис».

Она еще раз постучала, прежде чем вынуть универсальный ключ.

— Тэнди, если вы там, это Ева Даллас и Мэвис. Мы входим.

Ева дешифровала электронный замок и осторожно открыла дверь.

Комната была небольшая, точно такая же, как и в квартире напротив. Тэнди приукрасила ее нежными пастельными занавесками с оборочками на единственном окошке. Занавески не были задернуты, чтобы пара комнатных растений в белых горшочках могла впитывать скупой зимний свет.

На столе перед маленьким диваном стояла коробка, завернутая в белую бумагу с разбросанными по всей поверхности танцующими пурпурными коровами. Коробка была перевязана пышным пурпурным бантом.

— Видишь? Это мой подарок, — указала Мэвис. — Я ей сама говорила, как мне нравится эта подарочная бумага, когда была в магазине пару недель назад. Тэнди! Тэнди! Ты в порядке?

Квартира была пуста, Ева это чувствовала. Но она позволила Мэвис войти.

Никаких следов борьбы, отметила Ева, оглядываясь по сторонам. Никаких следов поспешного ухода. Здесь царили порядок, чистота, организованность.

— Я посмотрю в спальне. Она отделала ее под детскую. — Мэвис устремилась к двери, но Ева опередила ее и сама осмотрела спальню.

Постель была аккуратно застелена, рядом с ней стояла беленькая колыбелька, уже заправленная голубыми простынями. В колыбельке лежала мягкая игрушка, маленький пушистый ягненок, выглядевший, по мнению Евы, совершенно неуместно, даже немного жутко.

И зачем люди кладут в постель детям сельскохозяйственных животных?

— Ее здесь нет. А вот ее сумка, с которой она собиралась отправиться рожать. — Мэвис указала на небольшой холщовый саквояж у двери.

Не говоря ни слова, Ева прошла в ванную. На перекладине душевой кабины висело белое полотенце. Совершенно сухое.

В ванной, как и в спальне, и в маленькой гостиной, царили образцовый порядок и чистота. И еще Ева назвала бы обстановку «скудной». Если не считать детских вещей, можно было сказать, что Тэнди довольствуется минимумом. У нее было все необходимое, и этот минимум она расположила по возможности гармонично, стараясь создать уют, но у нее не было ничего лишнего, не было того избытка, которым, по мнению Евы, стремилось окружить себя большинство людей, в особенности женщин.

Она вернулась в спальню, где, обхватив себя руками, стояла взволнованная Мэвис.

— Даллас, я думаю…

— Пока еще рано думать. Тут нет следов беспорядка, считай, что это добрый знак.

Ева подошла к стенному шкафу, осмотрела гардероб Тэнди. Опять-таки скуден. Только самое необходимое. Хорошие ткани, приятные цвета, и почти вся одежда — для беременных на больших сроках. Пальто не было. И на хромовой вешалке у входной двери, вспомнила Ева, пальто тоже не было.

В шкафу висела коричневая сумка, но она была пуста. Ева вспомнила, что в тот вечер, когда они с Рорком познакомились с Тэнди и подвозили ее до дому, у нее была огромная черная сумка.

— Здесь нет ни ее сумки, ни пальто. Все выглядит Так, будто она ушла и просто еще не вернулась.

— Тогда почему она не отвечает по сотовому? Почему она не пришла на смотрины?

— Согласна, это хороший вопрос. Но мы еще не закончили.

По правде говоря, у Евы появилось ощущение легкого покалывания в позвоночнике. Тут что-то было не так, но не было смысла еще больше накручивать и без того взвинченную Мэвис.

Вернувшись в гостиную, где на столе еще сиротливо стояла подарочная коробочка, Ева подошла к подоконнику и пощупала землю в горшках с цветами. Такая же, как полотенце в ванной. Абсолютно сухая

Она прошла в крошечную кухню, примыкавшую к маленькой гостиной.

Чистые, не захламленные рабочие поверхности Три красных яблока в неглубокой белой вазе. Еще одна ваза поменьше, кружка, маленький стеклянный стаканчик и ложка — все предметы чисто вымыты — стояли на сушилке рядом с раковиной.

Посуда, оставшаяся после завтрака, поняла Ева. Овсяные хлопья, решила она, обыскав полки кухонного шкафа, сок и травяной чай или кофе без кофеина.

Ева сняла с полки пару пузырьков с пилюлями.

— Это ее укрепляющие средства. Для ребенка. Вроде витаминов.

— Ясно. У нее сервиз на четыре персоны. Она часто принимала гостей?

— Нет, вряд ли. Как-то раз мы с Леонардо у нее были, и пару раз мы ее к себе приглашали. Она ни с кем не встречается. Ну, в смысле, с парнем. Она думает только о ребенке. — Заметив, что Ева изучает стену, Мэвис устремила взгляд в том же направлении. — О, это ее календарь. Смотри, как здорово. Правда, мило — ребеночек, сидящий в тюльпанчике?

Еве казалось, что сажать человека, пусть даже новорожденного, в цветок было верхом идиотизма, но она промолчала, а Мэвис продолжала щебетать:

— На каждый месяц — другой ребенок, и другой цветок, и… Она не вычеркнула два последних дня.

Ева уже это заметила. Каждое число в разлинованном квадратами календаре было аккуратно перечеркнуто крест-накрест красным фломастером — вплоть до минувшего четверга. Пальцы Мэвис затряслись, он обхватила ими запястье Евы.