Барышня. Нельзя касаться - Ксюша Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Губы ещё шептали спасительное: "Телефон!" Но я уже чувствовала запах горящих восковых свечей… Сердце наполнялось диким животным ужасом.
Меня, перекинув через плечо, кто-то куда-то нес…
47 глава. Катя
Несколько секунд и Катя, словно очнувшись от долгого обморока, словно вынырнув из-под толщи воды, глубоко вдохнула и тут же вспомнила всё, что происходило с ней в ближайшее время — бал, Мишеля, домик, свой страх…
Что было сил она заколотила руками и ногами по телу того, кто её нес. Ей казалось, что очнувшись после обморока или… что это только что с ней было? Что очнувшись, она упустила что-то важное, что-то, о чем сейчас помнить было нужно обязательно! Одно понимала ясно — несет её тот, другой, чужой, незнакомый человек. А Мишель? Мишель где? Почему он её не спасает? Почему не защищает Катеньку?
— Мишель! Миша! Помоги! Отпустите меня! Немедленно отпустите! — завопила она, надеясь даже не столько на здравый смысл того, кто её нес, сколько на то, что кто-то услышит! Ведь рядом, в нескольких десятках метрах в огромном доме были, наверное, сотни людей — гости, хозяева, прислуга… Вдруг кому-то оттуда что-то понадобится здесь!
— Даже не надейся, что тебя услышат. Там веселье в разгаре. А это — мои владения, и сюда без моего ведома никто не войдет, — он остановился возле двери, повернул ручку и вошёл в комнату.
В этом помещении было тихо. Но Катя, не видя ничего, кроме узких деревянных половиц, четко ощущала присутствие людей. Здесь, в комнате, было несколько человек! И сейчас они с интересом разглядывали ее саму, лежащую, словно мешок, на плече хозяина этого дома.
А еще… после морозной свежести улицы, с которой Катеньку занес в этот дом Мишель, особенно хорошо чувствовался неприятный спертый запах в комнате, в котором ей удавалось различить нотки спиртного и дыма, но не такого, какой бывал в кабинете папеньки, когда он со своими посетителями курил сигары, а немного другого, сладковатого, удушающе приторного.
— Друзья мои, я добыл для нас развлечение! — усмехнувшись, заявил мужчина, а потом… потом он больно шлепнул ладонью по Катиным оттопыренным вверх над его плечами ягодицам!
СТут же в ответ на это заявление, раздались радостные возгласы, послышались смешки и странные фразы… Что-то о том, как им хочется "свеженького мяса"… И много разных пошлых, мерзких фраз, которые оглушили Катю, заставили задохнуться от стыда и гнева.
И когда её, не очень-то заботясь, удержится ли на ногах, не упадет ли от резкого движения, вдруг перевернули и поставили на пол, Катя сначала и не поняла вовсе, что в комнате находится всего лишь трое мужчин вместе с хозяином. Ей почудилось, что их много, что голоса их, смех их, летят в нее изо всех уголков комнаты и вонзаются, словно стрелы, и жалят, и пугают своим свистом, самим своим звуком!
Теперь она стояла перед ними, рассматривающими её грубо и нагло, словно она — действительно, просто кусок мяса, который кухарка выбирает на рынке, чтобы приготовить обед своим хозяевам.
А потом один из них встал со своего места и подошел к ней. Обошёл вокруг, словно принюхиваясь, словно пытаясь уловить её, Катин, запах. Он был высок и плечист, с резкими, но приятными чертами лица. И Кате даже показалось, что он взглянул на неё с сочувствием или какой-то другой, хорошей мыслью во взгляде. И она обратилась к нему, надеясь на то, что, может быть, ей удастся вызвать хотя бы в одном из этих людей доброе отношение к себе:
— Сударь, прошу вас, помогите мне! Там, в большом доме, на балу находится мой отец. Он — член дворянского собрания города, уважаемый человек. Если он узнаёт, что вы меня без моего желания привели сюда, он будет очень зол!
Тот, к кому она обращалась на мгновение замер, а потом медленно поднял голову и захохотал, показывая на Катеньку пальцем:
— Господа, мне послышалось или она нам угрожает?
— Да-да, Жорж, кого ты привёл нам? Мы заказывали молоденького невинного цыпленочка, а тут целая кудахчущая курица подана! — со своего места поднялся маленький кругленький мужичок с редкой бородкой, внешне — полная противоположность тому, кто теперь уже совершенно, не стесняясь, уткнулся в Катенькину шею носом и пошло нюхал её кожу!
— Эту курочку принес нам в качестве извинения за невозможность вовремя отдать вчерашний долг Мишель Васнецов. Уверял, что она невинна, как ангел! Чего вы ждете, господа? Давайте пощипаем этого цыплёнка! — донеслось из-за её спины.
Катя пыталась уворачиваться от нескольких рук, которые тут же, как по команде, потянулись к ней. И ей даже почти удалось вырваться — она выскочила из комнаты, да только не сумела сориентироваться в коридоре, ведь сюда, на второй этаж, её несли на плече, и она почти ничего не успела разглядеть, и побежала не в ту сторону — не к лестнице, ведущей вниз, а наоборот вдоль по коридору, в тупик…
По обе стороны этого коридора были двери, и Катенька дергала за их ручки, но все они были заперты. Из-за спины доносился смех — ее загоняли, словно дикое животное, явно получая удовольствие от погони, от охоты на нее, а возможно, целенаправленно подгоняя к какому-то определенному месту!
Последняя дверь неожиданно поддалась — Катенька нажала на ручку, забежала в комнату и застыла в центре нее, потеряв дар речи от ужаса…
48 глава. Катя
Комната явно предназначалась для сна — в центре нее стояла огромная кровать. Таких больших Катеньке видеть ещё не доводилось. Свечи, укрепленные в замысловатых подсвечниках по периметру комнаты и зажжённые кем-то, хорошо освещали светлые простыни, маленькие подушечки, разбросанные по всей поверхности кровати, какие-то веревки, плетки, и другие непонятные, но пугающие предметы.
Катенька в ужасе попятилась.
— Попалась, птичка, — тут же прошептали в самое её ухо. — Залетела прямо в гнездышко!
— В курятник! — добавили тут же во второе Катино ухо.
— Отпустите меня, пожалуйста! Зачем вы… За что? — повторяла без остановки девушка, пытаясь сбрасывать чужие руки, оглаживающие её тело, задирающие платье, трогающие её, казалось, одновременно и повсюду!
Ей было и страшно, и стыдно, и больно — чья-то рука настойчиво сжимала грудь, то и дело щипая через ткань платья сосок. Катя уже и сама не понимала,
