Итальянец - Артуро Перес-Реверте

– Что вы знаете о нас, Мария?

Она рассказывает, ничего не пытаясь утаить: Гибралтар, итальянские водолазы, атаки на подводные лодки. Нефтяной танкер, пришвартованный к внешнему молу Альхесираса и обустроенный не то под арсенал, не то под военную базу. Главный старшина Тезео Ломбардо, без сознания лежащий на берегу неподалеку от ее дома.

– Вы один из тех, кто приехал за ним той ночью, – заключает она.

Ортега удивлен:

– Вы меня узнали?

Она открывает сумочку и достает фотопленку.

– Здесь пять снимков Гибралтарского порта. На них вы увидите корабли и оборудование… Не уверена, что снимки хорошего качества, поскольку у меня нет средств для проявки, а отдавать их в мастерскую было бы неблагоразумно. Так что вручаю их вам.

Она протягивает пленку итальянцу. Тот смотрит на круглую коробочку, кладет ее в карман.

– Неожиданно, – наконец говорит он. – Когда вы с нами связались, мы не ожидали, что вы зайдете так далеко.

– Я не знаю, насколько далеко зашла. Я же говорю, я не уверена, пригодятся вам эти снимки или нет.

– Вы сильно рисковали, когда их делали. Думаю, вы знаете…

– Да, знаю.

– Англичане, вообще-то, ни с кем не церемонятся. Даже если речь идет о женщине – для них это ничего не меняет. В подобном деле, как и во многих других, они безжалостны.

– Мне прекрасно известно, какие они.

Наступает долгая тишина. Мужчины обмениваются взглядами, а Елена достает пачку сигарет, собираясь закурить. Не успевает она щелкнуть зажигалкой, Ортега наклоняется и с привычной для него вежливостью подносит ей свою.

– При случае сможете сделать еще несколько фотографий?

– Да, – отвечает Елена без колебаний.

Итальянец ощупывает карман пиджака и задумчиво хмурит брови.

– Пожалуй, мы дадим вам другой фотоаппарат, он меньше и удобнее. Чтобы его легче было спрятать.

Елена улыбается:

– Шпионскую камеру?

– Можно и так сказать.

Она вспоминает, с каким напряжением ей дался на этот раз переход границы: пленка прячется в дыру на подкладке сумки, потом дыра зашивается, ощущение пустоты в желудке и отчаянные усилия, чтобы держаться как можно естественней. Вереница людей, ожидающих своей очереди, взгляды таможенников и английских солдат. Пятнадцать минут агонии. Она выбрала момент, когда людей было побольше – выходили испанские рабочие, – и все получилось хорошо. Она взяла себя в руки, спокойно прошла мимо поста гвардейцев у решетки и зашагала к площади, но когда почувствовала себя в безопасности, ноги у нее стали дрожать. Она направилась прямо в бар «Семь дверей». Там, не обращая внимания на косые взгляды мужчин за стойкой, она попросила рюмку коньяку и опрокинула ее залпом.

– Не нужна мне ваша камера, – отвечает она наконец. – Если англичане ее найдут, у них не останется никаких сомнений… Предпочитаю «кодак», которым я сделала эти снимки. Ничего нет подозрительного в том, чтобы иметь фотоаппарат, тем более если я потом выну пленку и вставлю другую с обычными снимками.

– По-моему, разумно, – соглашается Ортега.

Затем в немногих словах он описывает настоящий момент этой войны, ставшей такой трудной для Италии на Средиземном море. Близкой победы ждать не приходится, но атаки на Гибралтар могут ослабить давление союзников. И потому получен приказ усилить оперативные действия в бухте Альхесирас, сосредоточившись на больших военных кораблях Британии.

– Нас интересует любая информация об авианосцах, линкорах и крейсерах… Вы готовы нам помочь?

– Я готова.

– У нас нет времени обучить вас как следует.

– Думаю, я сумею разобраться.

– Что еще вам необходимо? Что мы можем сделать для вас?

– Сейчас мне ничего в голову не приходит. Разве что обеспечение надежного контакта.

– Мы не хотим подвергать вас опасности… У вас есть какие-нибудь соображения? Кому вы доверяете?

В этот момент Елена впервые глядит прямо в глаза Тезео Ломбардо сквозь клубы сигаретного дыма. До этого она избегала на него смотреть.

– Я доверяю ему.

Ортега кивает.

– Вот что любопытно, – улыбается он. – То же самое сказал мне он, когда я задал ему этот вопрос: «Я доверяю ей».

Зеленые, цвета травы, глаза Ломбардо пристально смотрят на Елену. Серьезный взгляд, почти невинный, думает она; этот взгляд не говорит о том, что итальянец доволен разговором, – скорее наоборот. Кажется, он озабочен, будто спрашивает себя, правильно ли они поступают, втягивая в эту авантюру Елену. Вот так впутывая ее в свои дела.

– Есть еще один деликатный вопрос, – говорит Ортега. – И прошу меня заранее извинить за него. У вас наверняка будут расходы… вам понадобятся деньги.

– Вы говорите о том, чтобы мне платить?

От ее тона итальянец колеблется.

– Вот что… Конечно, с нашей стороны…

Она гасит сигарету в пепельнице.

– Мне ничего не надо, забудьте. Если англичане меня повесят, пусть это будет не за деньги.

Ортега стоит неподвижно и молчит, словно не зная, что сказать.

– Вы очень храбрая женщина, – произносит он наконец.

Потом, чуть поколебавшись, он поворачивается к своему товарищу, прощается с Еленой и выходит из номера, оставив их одних: она сидит на стуле, Ломбардо стоит перед ней. Они смотрят друг на друга.

– Вас никто не принуждает, – тихо говорит итальянец.

– Хотите сказать, я могу пойти на попятную?

– Конечно… И я думаю, вы должны именно так и поступить.

Она показывает на дверь, за которой скрылся Ортега.

– Я думала, вы с ним согласны.

– Не во всем.

– Удивительно, что вы это говорите.

– То, что вам предлагают, может быть очень опасно.

– Один раз я уже это сделала.

– Чем дальше, тем опаснее будет, Мария.

Она недовольно кривит губы.

– Не называйте меня Марией. Только не вы.

– Я думал, что…

– Неправильно думали.

Елена снова смотрит на дверь:

– Как его зовут?

– Он же сказал: Ортега.

– Оставьте вы эти глупости. Детские игры с потайными шифрами.

Он поднимает руку, пытаясь объясниться.