Беглец - Олег Бубела

Поворошив траву, я обратился к людям:

— А теперь, уважаемые жители деревни, смотрите, чем лечит вас эта тварь. Вот эта травка (я отделил несколько травинок и показал людям) вызывает сильное расстройство желудка. Именно она (я кивнул мужику) помогла вылечить твой насморк, потому что ты целый день боялся чихнуть, чтобы не обос…

Конец фразы заглушил дружный хохот толпы. Подождав, пока мужик смущённо скроется за другими, а люди на улице немного замолчат, я продолжил и поднял ещё несколько травинок:

— Вот эта вызывает у человека слепоту, — я бросил травку под ноги. — Вот эта вызывает горечь во рту, так как является сорной травой, а не лекарственной, — я бросил под ноги большую половину пучка, — А вот эта… — взял я два листика и замолчал, делая вид, что глубоко задумался.

В толпе раздались крики:

— Ну что там?

Но я обратился к Искиму:

— Ты упоминал, что твой сын тоже недавно заболел, это так?

— Да, Сивашка наш тоже два года назад свалился с горячкой…

— А Яжина приходила его лечить? — продолжил я.

— Ну, да…

— И принесла точно такой же пучок травы?

— Да, приносила. Мы сделали отвар и поили мальчика, только он всё равно не выздоровел, а к ночи и вовсе дышать перестал, — рассказывал Иским, не понимая, куда я клоню.

— Всё дело в том, — поднял я два листика повыше, — что эта травка у здорового человека вызывает помутнение сознания и разные видения, а у детей — глубокий сон, а потом смерть!

Я бросил траву на землю. Иским проводил ей недоумевающим взглядом, а затем на его лице начало проступать понимание. Он побагровел и вонзил взгляд в Яжину, которая под ним съёжилась и стала отходить назад.

— Это что же, я сам… своими руками отравил сына?! — проревел Иским и бросился на бабку.

Та попыталась убежать, но врезалась в стоящих людей и в который раз опрокинулась на землю. Подбежавший Иским начал её бить ногами, руками, швыряя как мешок с картошкой. Что-то хрустнуло, бабка издала сдавленный стон, слабо закрываясь руками от побоев. Толпа всё ещё не пришла в себя от шока и стояла молча, затем всё же кто-то подбежал к старосте, попытался оттащить его, но тот сопротивлялся, в яростном безумии колотя обманщицу. Наконец трое здоровых мужиков сумели оттащить его от тела незадачливой знахарки, но было уже поздно. Бабка невидящими глазами смотрела в небо, а изо рта вытекала кровь, голова её была повёрнута под неестественным углом… Яжина была мертва.

Страсти понемногу стихали, Иским приходил в себя, глядя на труп бабки, а я решил взять дело в свои руки и тихо сказал:

— Вот и всё! Обманщица, наживавшаяся на вашем горе, наказана. Теперь вам следует поискать себе другую знахарку в других деревнях. Не может быть, чтобы ни одна не согласилась поехать к вам. В крайнем случае, вам нужно отдать нескольких своих девок посмышленее ей в ученицы, а там…

— А ты не можешь остаться у нас? — робко спросили у меня, но я выкрутился, сумев найти весомый аргумент:

— Нет, я у вас не могу остаться. Я ведь королевский лекарь, возвращаюсь в столицу из эльфийского леса, где обучался знахарству эльфов. Поэтому задерживаться не имею права, ведь Фариам Справедливый будет очень мной недоволен.

Толпа посмотрела на меня уже с восторженным страхом. Ещё бы! Ведь для них я стал теперь не просто важной шишкой, а вознёсся на недосягаемые высоты. Поэтому я не стал ждать, пока они придут в себя, а подхватив Искима, пошёл в дом, мимоходом показав на труп и обронив:

— Уберите это…

Несколько парней тут же бросились выполнять мою просьбу. Зайдя в дом, я отодвинул в сторону хозяйку и усадил Искима на лавку. Пристально глядя ему в глаза, я чётко и коротко сказал:

— Не ты убил своего сына, а та, кто обманула тебя. Ты покарал обманщицу, поэтому больше не кори себя, иначе мнимая вина может сожрать тебя изнутри! Понял?

— Понял, — сдавленно произнёс хозяин.

— Ну а сейчас иди и побудь с дочкой, покорми её и больше не вспоминай о прошлом.

Иским заторможено поднялся и пошёл в комнату, но на пороге вдруг обернулся и сказал только одно слово:

— Спасибо.

Я кивнул ему и растянулся на лавке, сняв со спины клинки. День был хлопотным, а завтра рано вставать, поэтому нужно хорошо выспаться. Я прислушался к разговору за стенкой, там староста рассказывал жене всё, что произошло на улице. Вот какая жирная точка у меня получилась, подумалось мне. Сегодня я убил человека, причём чужими руками. А что я чувствую? Да ничего! Я уже давно перешёл ту грань, чтобы терзаться сомнениями по каждому пустяку. Если бы Яжина молча удалилась, глядишь и осталась бы в живых. Всему виной обман и только он. Я покатал на языке это слово. Обман… обманщик… Нормально звучит, и мне очень подходит, ведь я тоже сегодня прибег к обману, но признаться в этом могу только самому себе. Я повернулся на бок и сонно улыбнулся. Никто не узнает, что те два листика были абсолютно безвредны… Это была последняя мысль, после чего темнота вновь ласково укутала меня своим одеялом и унесла далеко-далеко…

Глава 12

По дороге с облаками

Наутро я проснулся «удачно», до восхода солнца, тем не менее чувствуя себя прекрасно отдохнувшим. Видимо давало о себе знать то, что я не пил лимэль уже почти двое суток. Бодренько подскочив с лавки, я тихо вышел во двор. Было раннее утро, спали ещё петухи, не брехали собаки, вообще тишина была мёртвая. Я порадовался этому и направился к бочке с водой, где умылся и тщательно (насколько это возможно без мыла, мочалки и даже ковшика), помыл верхнюю часть тела, скинув одежду. Мимолётно ощупал свой шрам от стрелы в спине и почувствовал только лёгкий намёк на него — дырка уже полностью затянулась.

Одеваясь, я оглядел своё тело. Приятные изменения меня порадовали — исчезло небольшое пивное брюшко и намечавшийся жирок на ногах, сами ноги стали более сильными, подвигав ими, я увидел, как перекатываются твёрдые мышцы. Торс также избавился от всего лишнего, наросшего за долгим сидячем образом жизни и стал более подтянутым. Короче, до культуриста я явно не дотягиваю, над мышцами мне нужно ещё много работать, а пока я бы назвал себя жилистым. Кстати, почему бы не начать работать прямо сейчас?

Я сбегал обратно в дом и взял свои мечи (вернее мечи мастера, но они давно уже обосновались за моей спиной, так что я считал их уже своими). Выйдя во двор, я извлёк клинки и прокрутил в кистях пару раз, чувствуя слабое, но неприятное сопротивление организма давно уже заученным движениям. Непорядок, решил я и стал упражняться, вспоминая все разминочные упражнения, которым меня научил мастер. Они позволяли не только разогнать по телу застоявшуюся кровь, но и почувствовать каждую его клеточку, каждый нерв. Клинки скоро снова почувствовались продолжением моих рук, они издавали лёгкий свист, разрезая воздух. Лезвия мечей были длинными и узкими, немного изгибаясь на концах, и очень напоминая японские катаны. Они блестели в полутьме, радостно предлагая станцевать с ними. И я ответил согласием. Поймав слабый ветерок, я стал кружиться, взмахивая клинками, изгибаясь в разные стороны, ведомый только мне слышимым ритмом. Веселье захлестнуло меня, я всё убыстрял темп, закручивая вокруг себя веер смертоносной стали и танцевал, танцевал с ветром!