Беглец - Олег Бубела

— Эй, там, хозяин вернулся!

В тот же миг за стенкой что-то рухнуло и разбилось, а потом из проёма выбежала полная женщина средних лет, гневно размахивая длинной деревянной ложкой.

— Что ж ты творишь, гад ты болотный! Я из-за тебя чугунок разбила, демон тебя разрази!

Иским немного струхнул, но затем решительно подошёл к женщине и сгрёб её в охапку, ласково обняв. Та ещё несколько мгновений махала ложкой, решая, дать ему по голове или нет, а затем также тесно прижалась к мужу. Я умилялся, глядя на эту сцену. Вот это и есть настоящая семья, подумал я. Любящие друг друга родители и примерный сын, помогающий им — даже завидно немного.

Иским тем временем отступил немного от жены и спросил:

— А Лина где? Небось опять с подружками во дворе играется?

Радостная улыбка жены поблекла:

— Приболела она на днях, жар у неё. Ничего из моих травок не помогает. Вечером обещала бабка Яжина зайти, посмотреть на неё. — Ей настроение стремительно менялось, и вон она уже чуть не плачет от горя. — Боюсь, не оправится Линочка, сгорит как Сивашка наш.

— А ну тихо мне! — рявкнул Иским. — Рано ещё слёзы лить! Она крепкая девочка, выдержит.

Он обернулся ко мне:

— Заходи, присаживайся на лавку, сейчас жена нам ужин принесёт, а я сейчас отлучусь ненадолго.

Я сел на лавку и поставил рядом сумки, а Иским вместе с женой зашёл во вторую комнату, и вскоре оттуда донеслось ласковое бормотание и тихий голосок девочки, отвечающий ему. Больная Лина, наверное, сейчас там, подумал я. Видно за стенкой находится и кухня и спальня, в которой лежит девочка. Я вздохнул, антисанитария полная! Или уходить нужно отсюда побыстрее, чтобы самому ненароком не заразиться. Кто знает, чем заболела Лина. Вдруг оспой, чумой или ещё какой дрянью. Конечно, у меня ещё есть три полные фляги лимэля, но кто его знает, как он действует на вирусные инфекции. Однако чувство голода всё же победило разум, и я решил остаться. Заодно и посмотреть на местную бабку Ёжку, что обещала вечером зайти, интересно же, чем она ребёнка лечить будет.

Вскоре возвратился хозяин и его жена, что стала сноровисто выставлять на стол различные тарелки, чугунки, плошки. Вскоре комната наполнилась ароматами, от которых мой желудок просто взбесился, выводя сочные рулады. Хозяин снова улыбнулся и предложил отведать угощение. Я долго себя просить не заставил и принялся с жаром уплетать все те блюда, которые выдумала богатая фантазия жены. На это время я просто отключился и пришёл в себя только тогда, когда мой живот настолько округлился, что обещал разойтись по швам. С удивлением я оглядел пустые тарелки и чашки и удовлетворённо вздохнул. Хозяин, уже некоторое время с изумлением на меня взиравший, истолковал мой вздох по-своему:

— Нету больше ничего! Нету! Ох, ну и горазд же ты есть, как я погляжу. Недаром ведь ты меня спрашивал, не объешь ли? Знаешь, сейчас я уже и сомневаться в этом стал, ты же ведь ещё и завтракать у нас будешь? — с надеждой на обратное спросил он.

— Разумеется! — не стал разочаровывать его я.

Хозяин сокрушаясь, покачал головой. В дверном проёме стояла его жена и также с удивлением на меня смотрела. Я решил развеять их страхи:

— Не бойтесь, людьми я стараюсь не питаться. У меня от них желудок по утрам крутит!

Челюсти хозяев плавно переместились вниз. Я полюбовался немного на эту дивную картину и поспешил сказать, что пошутил. Хозяин опять покачал головой, а жена стала убирать со стола. Тем временем со двора донёсся крик сына Искима:

— Бабушка Яжина пришла!

Жена вновь уронила пустой чугунок, только чудом его не разбив, и засуетилась. Хозяин тоже заметно заволновался и вышел во двор, встречать дорогую гостью. Я же сидел на лавке и приготовился увидеть ведьму, которая исполняла тут роль целительницы, но был жестоко разочарован. Вместо бабы Яги на пороге появилась довольно благообразная старушенция, не имевшая при себе ни чёрного кота, ни змей или других атрибутов зловредной ведьмы. Вместо этого на боку у неё была сумка, из которой явно слышался запах сушёных трав. Прям доктор на вызове!

Оглядев меня внимательным взглядом, старушка спросила у хозяина:

— Где девочка?

Тот повёл её в другую комнату и внезапно, как будто кто-то толкнул меня, настолько быстро в мою голову пришла идея взглянуть на процесс исцеления. В дальнейшем ведь мне это может и пригодиться, знания лишними не бывают, как и деньги! Поэтому я вскочил и затараторил:

— А можно мне посмотреть на лечение, авось и подсоблю чем?

Яжина уже на пороге комнаты обернулась и ещё раз смерила меня оценивающим взглядом.

— А ты лекарь?

— Нет, но кое-что умею!

— Хорошо, иди со мной, — после небольшого раздумья сказала бабка и скрылась в комнате.

Я прошёл следом. Второе помещение в доме было немного меньше, видимо это казалось из-за того, что большую его часть занимала большая квадратная печь, выложенная из грубо отёсанного камня. Рядом с печкой во всю стену висели деревянные шкафчики, полочки, на которых стояли тарелки, продукты и всякая прочая дрянь, которая неизменно появляется на кухне у каждой уважающей себя хозяйки. В дальнем углу, у стены стояли две кровати, на одной из которых лежала девочка, завёрнутая в одеяла. Яжина сразу же подошла к ней и принялась осматривать. Хотя осмотром это было назвать трудно. Она только взглянула ей в лицо и потрогала шею, а затем выдала диагноз:

— У девочки лихоманка, вряд ли я здесь могу чем-нибудь помочь!

Мать тут же разрыдалась, отец побледнел лицом и принялся уговаривать бабку сделать хоть что-нибудь. Та, скрепя сердцем, развязала свою сумку и достала пучок каких-то трав и передала хозяину со словами:

— Вот возьми, отвари, и давайте её пить отвар, но вряд ли это поможет, может лишь только продлить страдания…

Яжина развернулась и вышла из комнаты. Я недоумевал, и это всё лечение? Тогда проще сразу было ножом в сердце — типа помогла! Взглянув на девочку, я понял, что та лежит, совсем не шевелясь, вероятно уже давно от жара потеряла сознание. Ещё и одеялами укутали, вот идиоты! Я хотел было размотать куколку, в которую превратили девочку, но её обнимала рыдающая мать, и я не придумал ничего лучше, чем выйти из комнаты. А там увидел мерзкую картину — бабка Ёжка всерьёз требовала с хозяина деньги за лечение. Тот уже достал и развязывал кошелёк! Не знаю, что произошло со мной, но я вновь почувствовал дикую ярость, как тогда на эльфийской улице. Молча подойдя к бабушке, я взял её за плечи и развернул, а затем вытолкнул на улицу через дверной проём. Та перелетела через порог и рухнула на землю, судорожно сжимая в руке свою сумку с травками и с ужасом смотря на меня. Она уже раскрывала рот, чтобы излить на меня проклятия, но я сбежал с крыльца и рывком поднял её, взглянув в глаза и неосознанно своим разумом ломая её всякое сопротивление. Заглянув ей в душу, я увидел только страх — страх разоблачения, позора. Поэтому я сдержал свою ярость, отпустил её и ледяным голосом сказал: