Другая страна - Джеймс Болдуин

– А ты и сейчас веришь в Бога, – сказал Вивальдо.

– Ты так думаешь? Странно. Не вспоминала о религии и о прочем таком много лет. А все, оказывается, осталось на своем месте. – Ида вздохнула с улыбкой. – Ничего не уходит насовсем.

И она вновь улыбнулась, заглянув ему в глаза. От этой робкой застенчивой улыбки сердце его зашлось от радости, взлетело под небеса, да так и осталось там, как в кабинке чертова колеса, торчавшего выше всех аттракционов на ярмарках.

– Кажется, что ушло, совсем ушло, – продолжала Ида удивленно, – но нет, все возвращается.

Сердце его вновь бешено заколотилось, он не мог оторвать глаз от ее лица, обрамленного дивной шалью.

– Правильно мне говорили – не испив горя, счастья не узнать.

Они свернули с авеню, приближаясь к дому Кэсс.

– Как ты красива… – вырвалось у Вивальдо. Она отвернулась, продолжая мурлыкать все ту же мелодию. – Ты правда очень красива.

– Не знаю уж, красива я или нет, но то, что ты сумасшедший – это точно.

– Только из-за тебя. Надеюсь, ты знаешь.

Он произнес эти слова легко и непринужденно, как если бы они были не так и важны, и не знал теперь, то ли проклинать себя за трусость, то ли гордиться своей сдержанностью.

– Не знаю, что бы я делала эти последние месяцы без тебя, – произнесла она. – Хотя мы редко виделись, но я всегда знала, что ты где-то рядом. Это чувство помогало, поддерживало меня… даже не могу сказать как.

– А мне порой казалось, что я надоел тебе до чертиков. – Он ненавидел себя за то, что темнил, не говорил открыто о своих чувствах и вообще вел себя как ребенок.

Но все же то был его день; ему верилось, что он уже в конце туннеля, по которому брел так долго.

– До чертиков! – воскликнула она, рассмеявшись. – Ну и забавный же ты парень. – И прибавила серьезно: – Вот я была действительно невыносима, но совладать с собой не могла.

Они свернули к серому, безликому зданию с двумя декоративными колоннами по обеим сторонам от входа, а войдя в вестибюль, поразились обилию в отделке интерьера искусственного мрамора и кожи. Вивальдо вспомнил, что их пригласили по поводу выхода в свет первого романа Ричарда; это абсолютно вылетело у него из головы. Он сказал Иде:

– Представляешь, этот ланч с подтекстом. Это празднование. А я забыл принести подарок.

Лифтер, с сомнением поглядывая на них, поднялся со своего места. Вивальдо назвал этаж, а видя колебания лифтера, – и номер квартиры. Дверь лифта закрылась, и он стал медленно подниматься.

– А что мы празднуем? – спросила Ида.

– Нашу встречу. Наконец-то у нас полноценное свидание. Ты не отказалась в последнюю минуту и не предупредила, что тебе надо домой после первой же рюмки… – Он улыбался Иде, но знал, что говорит это в расчете и на лифтера, которого в другой раз и не заметил бы. А теперь ненавидел всей душой.

– Перестань дурачиться, скажи правду, ну что мы празднуем на самом деле? Или правильнее будет сказать, что празднуют Ричард и Кэсс?

– Выход в свет книги Ричарда. Она напечатана. В понедельник появится во всех книжных магазинах.

– Это же чудесно! – воскликнула Ида. – Он, наверное, просто счастлив. Теперь он настоящий писатель, никуда от этого не денешься – у него есть книга.

– Да, – согласился Вивальдо. – Один из нас вышел-таки в люди. – Ее радость тронула его. Однако он понимал, что ее слова тоже частично предназначены для ушей лифтера.

– Представляю, как рада Кэсс, – продолжала она. – И ты, ведь ты его друг. – Она заглянула Вивальдо в глаза. – А когда выйдет твоя книга?

Вопрос, а еще больше интонация выдавали ее неподдельный интерес, он с трудом мог в это поверить.

– Думаю, ждать недолго, – пробормотал он и густо покраснел. Лифт остановился, и они вышли. Квартира Ричарда находилась слева. – Хотя, похоже, сейчас мне будет не до этого.

– А что так? Что-нибудь не ладится?

– Ты о романе?

– Конечно. – И, обернувшись перед дверью: – А о чем еще?

– Да нет, я так и думал, что о романе. – В голове у него пронеслось: болван, не смей ничего портить, не торопи события, не пори горячку. – Но я-то говорил о другом.

– О чем же? – улыбнулась она.

– Я говорил… надеялся, что буду проводить время с тобой.

Улыбка застыла на ее лице, но приветливое выражение сохранилось. Она вопросительно смотрела на него.

– Ну, ты понимаешь… обеды, ланчи… прогулки… кино… и все прочее… вместе. С тобой. – Он опустил глаза. – Ты понимаешь меня? – И тут же в наэлектризованной, пронизанной взаимными токами тишине снова метнул на нее взгляд. – Ты понимаешь, о чем я говорю.

– Знаешь что… – сказала она, – давай поговорим об этом после ланча, ладно? – Она повернулась лицом к двери. Вивальдо не двигался. Ида удивленно вскинула на него глаза. – Ты что, не собираешься звонить?

– Собираюсь. – Они не сводили друг с друга глаз. Ида протянула руку и коснулась его щеки. Он схватил эту руку и прижался к ней лицом. Очень нежно она высвободила ее.

– Странный ты парень, никогда не встречала никого, похожего на тебя, – проговорила она. – Звони же, я умираю с голоду.

Рассмеявшись, Вивальдо нажал кнопку. Изнутри донеслось резкое, неприятное дребезжание, легкий шум, говорящий о замешательстве хозяев, потом хлопанье двери и шаги. Вивальдо решительно взял руку Иды и крепко сжал ее.

– Я хочу быть с тобой, – сказал он. – И хочу, чтобы ты была со мной. Хочу этого больше всего на свете, ничего раньше так не хотел.

Дверь распахнулась, перед ними стояла Кэсс в выцветшем оранжевом платье, зачесанные назад волосы свободно падали на плечи. Рукой, в которой дымилась сигарета, Кэсс сделала преувеличенно любезный жест, приглашая их войти.

– Милости прошу, ребятки, – сказала она. – Не могу даже передать, до чего рада вас видеть, но в доме сегодня настоящий бедлам. Все идет кувырком. – Она закрыла за ними дверь. Было слышно, как в глубине квартиры визжит кто-то из детей, раздавался также гневный голос Ричарда. Кэсс прислушалась, лоб ее прорезала тревожная морщинка.

– Это Майкл, – беспомощно объявила она. – Он сегодня невыносим, дерется с братом, дерзит отцу, мне. Ричард в конце концов не выдержал и задал ему хорошую трепку, и думаю, в наказание оставит шалуна в его комнате. – Вопли утихли, теперь звучали голоса Майкла и отца, видимо, вырабатывались условия перемирия. Кэсс вскинула голову.

– Простите, что держу вас в передней. Раздевайтесь. Я провожу вас в гостиную, дам чего-нибудь выпить и перекусить… нет, не отказывайтесь, ланч, видимо, теперь задержится. Как поживаете, Ида? Не видела вас бог знает сколько времени.

Кэсс взяла пальто и шаль Иды.

– Ничего, если я просто сложу вашу одежду в спальне? А то после ланча придет еще народ. – Они последовали за Кэсс в просторную спальню. Ида тут же подошла к большому, в полный рост, зеркалу, поправила прическу и подкрасила губы.

– У меня все хорошо, Кэсс, –