Прах и пепел - Татьяна Николаевна Зубачева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну, загнул! Это-то не проблема.
– Да, выпороть, как следует, так всё узнает.
– А как ты старательного на торгах угадаешь?
– И угадывать нечего. Все они одинаковы. Кого порешь, тот и старательный.
– Все они воры и бездельники. Я сколько лет надзирателем работал, так ни одного, чтоб без порки работал, не видел.
– Плохо смотрел, Пол, – усмехается Грег и продолжает: – Ну вот, я и решил купить рабов там же, у хозяйки. Всё-таки я их всех уже видел и знал, как облупленных. Кому и оплеухи много, а кого и запори насмерть, а всё равно мало будет. Присмотрел имение маленькое. На большое не потянул бы. Сам за всем не углядишь, а надзирателя нанимать… сами знаете, почём наша работа обходилась.
Дружный хохот.
– И думаешь, хватило бы? А если те, ну у кого брать собирался, дорожиться бы стали?
– Ну, это не проблема. Это бы я сделал. И прикинул, что на первое время мне пятерых хватило бы.
– Это как?
– Это что ж за имение, что пятерых рабов хватит?
– Да на любой ферме больше надо.
– А считай. Я думал так. Пахоту не потяну. Значит, буду стадо делать. Молочное. И на откорм.
– Дело.
– Эт-то да, конечно.
– И всё равно пятерых мало. Даже для начала.
– Считай. Одна баба в доме управляться. Чистить там, убирать и готовить мне. Вторая стирать и рабам готовить. И трёх мужиков. На дворе там и вообще на подхвате, второй на огород, чтоб свой овощ был, и скотник. На первый год я бы перекрутился. На второй год подкупаю мелюзги, и пусть она при этих крутится и растёт. А там бы и пошло.
– А не дурак ты, Грег.
– Да-а, разумно.
– Пятерых, если с умом подобрать да напороть сразу… хватило бы.
– Скотника надо толкового.
– Да, при таком раскладе всё на скотнике держится.
– Вот я и приглядел себе. Рабов много держали, пятерых, чтоб работали, найти можно. Я уж хозяйку обрабатывать начал. Кручёная была, впрямую не подойдёшь. Да тут… русские припёрлись.
Все вздыхают, и ненадолго устанавливается мрачное молчание. Всем им русские помешали.
– Ну, после заварухи имение совсем задёшево можно было взять.
– Так-то оно так, Фредди, а кто бы работал? Раньше купил, и он твой. Всё. А теперь? Попробуй, заставь его, если ни пороть, ни по морде ему съездить, ну, ничего нельзя.
– Как-то ж заставляют.
– Так, Сэл, они и работают… как-то. И не я выбираю, кто мне нужен, а, видишь ли, если он согласен наняться, – Грег сбрасывает уже было собранные карты. – Вот смотри, вот не выдумываю, честно, как было, так и говорю. Присмотрел я одного. Как раз в скотники себе.
– Это кого, Грег?
– Угрюмого помнишь?
– Чего?! Ты что, с перепоя?! Да тупее и упрямее скотины во всём имении не было, да я за жизнь свою второго такого тупаря не знал, – Пол тоже сбрасывает карты и рассказывает: – Это в имении скотник был. Индеец. Раб. Сколько ж он… ну, лет пять, а может, и больше держали его.
– Индеец раб? Так чего ж ты хочешь?
– После двух-то побегов…
– Я б таких сразу кончал. Толку всё равно не будет.
– Этот питомничный был, – усмехнулся Грег. – Всё-то ты верно, Пол, говоришь. Пять лет он прожил. Ни разу не улыбнулся, глаз ни разу не поднял. Говоришь ему что, так он как каменный, слышит, нет ли – не поймёшь. Морда тупая, стоит перед тобой… и сапоги свои рассматривает.
Он слушает, с трудом сохраняя неподвижное, как и положено в игре, лицо. Угрюмый, индеец, питомничный раб, скотник, пять лет… Слишком много совпадений. Это Эркин. Тогда эти… Грег и Пол… Так это ж Грегори и Полди! Это о них Эркин рассказывал. Суки надзирательские, шакалы.
– Как каменный, – кивает Пол. – Бьёшь его, а он, стервец, что придумал. Качается под ударом. Ну, чувствую, что не так кулак ложится. Так я что делал. За волосы ухвачу и держу, чтоб башкой не крутил. Нахлещешь его, у самого рука болит, а ему… Хоть бы хны. Ничем не проймёшь. Чего ты его выбрал?
– А того. Дурак ты, Пол. Тупарь он, конечно, тупарём, как все индейцы, и скотина неблагодарная, но работал. Его подгонять было не нужно. И со скотиной он ладил.
– Сам скотина, вот и ладил, – ржёт Пол.
– Верно, – соглашается Грег. – Только к быку, бык племенной был, он один и мог зайти. И коровы от его дойки не болели. Ну, о нём много чего рассказать можно. Мне он чем пришёлся? Работяга – раз, с другими рабами не стакнется – два.
– Ну, это ты загнул.
– Разогни, Пол. Он с кем из рабов в стачке был? А? За пять-то лет. Вспомни. Даже с Зибо… Ну, это тоже целая история.
– Смехота! Понимаете, был такой черномазый, Зибо, скотник. Старик уже, на Пустырь пора. Когда Угрюмого купили, я и скажи Зибо, что это его сынок, ну, десятый в награду.
Дружный хохот заглушает Пола.
– И он поверил?!
– Да черномазый же! Они всему верят!
– Да, в чём другом, а в этом… они как психованные.
– Хуже жратвы.
– Ну да, скажешь только, это там сын твой, и всё. Они уже родня, понимаешь.
– Да, крови совсем не чувствуют.
– Ну вот, так Зибо ему: сынок, сынок, сам слышал, а он…
– Как каменный, – кивает Грег и вдруг усмехается. – Видно, понял, что ты это в насмешку сказал. Мне как-то старика даже жалко стало. Нахлестал я Угрюмого, что Зибо, дескать, отец твой, уважай и почитай его.
– Ну и как? – хохочут остальные.
– А никак. Был Угрюмым, таким и остался. Ну, так вот, что третье-то было? Да. Что он делал, то уж без булды. Старательный. И силён был. Как бык. Это четыре. Пятое забыл. Ну и ладно. И так… Куда ж ещё. Ему уже за двадцать было, но десяток лет он бы ещё покрутился у меня.
– А вообще-то да. Вполне возможно.
– А вообще-то, он бы придушил тебя, Грег. При случае. Индейцы – они подлые, ни одному верить нельзя.
– Ну, это просто. На ночь приковать или запереть, а днём я с оружием. Ну вот, заваруха грянула, ну, кто куда рванули.
– Побыстрее и подальше.
– Это уж у всех одинаково.
– Ладно, все помним.
– И вот через
