Клоунада фиктивного брака - Сдобные Булочки
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Стук в паршивую дверь ванной сбил мечтательный и позитивный настрой, словно перевернули страницу книги с яркой цветной картинки на чёрный шрифт на белом фоне. Мышцы расслабились — уголки рта опустились в печаль. Не обременяя себя одеждой, обмотав лишь тело красным махровым полотенцем, девушка открыла дверь.
— Всё хоро… — Денис застыл перед дверью немой скульптурой: губы сложены кругляшом в артикуляционном движении необходимом для буквы «о»; пальцы правой кисти сложены в кулак для очередного стука в дверь.
— Я почти закончила — можете идти в ванную. Можешь тапки принести? Неохота босиком по коврам идти. — Фёкла плохо видела, но чувствовала, что Денис замолчал неспроста. — Что-то не так? Я плохо смыла макияж? Или эффект до и после настолько ужасен? Так не переживай. Не долго нам вместе жить осталось.
— Малыш, тут такое дело…
— Нам срочно нужно куда-то поехать? Я не вовремя залезла под душ? Так всё равно надо же сначала старый смыть, потом свежий наносить.
— Не в нём проблема, малыш… Ближайшие три дня ты полностью свободна…
— Да? Чудненько. Мне как раз хочется прогуляться по городу, и естественно, что не в шкуре Аделхеит.
Мимо проходил Евдоким, в душ он не торопился — разбирал принесённую секретарём документацию. Внезапно он остановился, очки для чтения медленно сползли по переносице, нога, поднятая для следующего шага, застыла в воздухе.
— Вы репетируете какую-то пантомиму? Мне тоже надо принять позу и застыть?
— Кима, сбегай за очками. Я помогу Фёкле одеться и отведу её на кухню.
Девушка пожала плечами. Что на них нашло? Денис взял невесту под руку и повёл на первый этаж. По пути подхватил с кресла в гостиной зелёный, как малахит, мягкий халат в пол; накинул его на плечи менеджера. Халат как мантия короля волочился по паркету.
Девушка успела только сесть на барный стул, как прибежал Евдоким с тапочками-лисичками в зубах и с очками в руке. Жених взял принесённое, сам обул ножки невесты в тапочки, сам водрузил очки на нос. Зелёные, оливковые глаза обрели зоркость. Сквозь окуляры трудяжка увидела, как Евдоким начал шуршать у кухонного белого гарнитура, готовя в ускоренном темпе на всех ужин. Его брат-изврат куда-то убежал, прибежал обратно с большим настольным зеркалом. Зеркало установил перед Бумажкой и отошёл подальше.
Трудяжка лениво развернулась на стуле к зеркалу и обомлела: на неё с отражения смотрела белая как лунь, грустная молодая особа. Руки в неверии потянулись к длинным волосам, пальцы стали трогать белоснежные, мокрые после душа пряди. Девушка остановилась, сняла очки, потёрла кулачками глаза, нацепила очки обратно. Отражение от таких манипуляций не изменилось: в зеркале отражалась зеленоглазая и абсолютно седая девушка, только брови и ресницы не поменяли своего окраса — всё такие же тёмные.
— Что это? — менеджер повернулась к креативному директору. Тот всё продолжал стоять за её спиной. Денис нервно кусал губы и смотрел в никуда. Очередное кусательное движение, боль — алая капля крови окрасила пухлую нижнюю губу неформала.
— Малыш… — мужчина отмер, — в этой жизни можно исправить всё… мы найдём тебе лучшего врача или специалиста, который разбирается в подобном, и мы обязательно вернём тебе твой прежний цвет…
— Ты о чём? Я об очках говорю. Когда успели новые-то привезти? Оправа ведь и правда идентична моей прежней. Молодцы.
— А? — Денис от слов невесты выпал из этого мира.
— Я говорю, что хвалю вас за оперативность. — На этой реплике девушки, у Евдокима разжался кулак, из него на пол выпала лопаточка для промешивания. Гендиректор стоял, так и не переодевшись в домашнюю одежду; готовил мясо с овощами, в кастрюле уже закипала вода под обжаренный предварительно булгур. По кухне распространился тёплый запах жареных орешков.
— Малыш… ты… Я думаю, что ты немного не на то обратила своё внимание. Понимаешь ли… ты поседела…
— Я увидела. — Спокойно ответила трудяжка.
— Абсолютно… — глаза Дениса максимально округлились.
— М-да, я заметила. — Всё так же спокойно произнесла зоркое око. Фёкла наклонилась вперёд, продевая руки в рукава халата. Покопалась в больших карманах, взяла поясок и подпоясалась. Потом засунула руки под халат, развязала полотенце, покрутила тазом, вытащила махровое полотенце на свет кухонных зажжённых ламп. — Повесь, пожалуйста, сушить. — Бумажка протянула полотенце Втулкину. Мужчине было не до этого, он максимально вытаращил глаза и смотрел на невесту как будто впервые ту увидел.
— Ты… понимаешь, что произошло? И мы в этом виноваты… наш розыгрыш обернулся… вот этим…
— Да я вроде не глупа, догадалась как-то. Не стой столбом, полотенце повесь.
— И?
— И придёшь обратно. Скоро ужин будет готов. Да, Евдоким?
— Да. Совсем скоро. — Гендиректор активнее зашуршал у плиты. Черноглазый положил нарезанное кубиками мясо на сковороду, нагревшееся масло приняло подношение с радостным шкворчанием.
— Чего ты ждёшь? — менеджер свободной рукой растёрла уставшую шею, повертела в разные стороны головой. — Денис, отомри уже.
— Фёкла! — вскрикнул синеволосый.
Смотря в потолок, она безэмоционально отозвалась:
— А?
— Ты совсем не понимаешь, что произошло? Или ты просто в шоке?
— Ах, ты меня утомляешь. Я прекрасно вижу, что поседела. Чего ты от меня ждёшь? Истерики? Слёз? Криков? Или хочешь, чтобы я вам бока намяла, как тем ребятам на светофоре?
— Я жду хоть какой-нибудь реакции!
— Моя реакция уже проявилась и быстро затухла. Мне изобразить удивление или злость?
— Странная ты в последние дни. Куда агрессия делась? Я же видел, что таблетки у тебя закончились.
— Отстань, Денис. Я просто устала. И сил на бурную реакцию нет. Ну седая и седая, что с того?
— Что с того? Ха-ха, — мужчина нервно хихикнул, развернулся на негнущихся ногах, и пошёл исполнять просьбу невесты. Его неестественный, кукольный смех позабавил трудяжку.
Бумажка вздохнула, сгорбилась, оперившись на барную стойку. Белые волосы упали на плечи, на халат. Тихий шум жарки, помешивания по сковороде убаюкивал, располагал к размышлениям. И правда, почему? Почему я так спокойна? Невропатолог говорил же, что мои приступы агрессии прекратятся только тогда, когда я забеременею. Только вот ребёночка я ещё не скоро смогу зачать. Так отчего же? Неужели и правда так сильно устала? Накопительный стресс сделал из меня пассивного наблюдателя за собственной
